Вы на канале журналиста и блогера Божены Рынски.
Итак, резюме. На теле Игоря судмедэксперты никаких повреждений, синяков и следов насилия не нашли. Я была напичкана гормонами, истерзана ЭКО, длившимися с ноября по февраль каждый месяц. У меня был только один перерыв - на свадебное путешествие в октябре, все остальные месяцы я каждый месяц кололась.
Несмотря на отсутствие ответа, в последние два месяца я получала гормональный укол все равно, и меня реально ужасно колбасило. Игорь не только не поддерживал меня морально, но еще и навалил на меня дел. У меня была ужасная кардиограмма, я ломалась. На гормональной буре психануть нормальное рядовое дело. Женщина в протоколе. И конечно же, когда очень обижена на мужа, всякие эпитеты в личной беседе употребляешь.
Обида видна во всех сообщениях - он не благодарит, он заездил. Жаловалась я Нике в периоды острой обиды, между этими периодами были нежные перемирия, все они отражены в нашей с Игорем переписке. Она сохранилась. Я никогда не давала Игорю таблетки, наоборот, я смотрела, чтобы у него не было никаких таблеток, не прописанных врачом. В крови Игоря посмертно нашли только один препарат - ципралекс, этоантидепрессант, выписанный врачом. В карте его отражено. Когда испанская полиция меня допрашивала, я, не зная, что анализ крови сделан, ответила, что муж принимал один препарат: ципралекс. Его и нашли у Игоря и показали мне. Когда в Латвии врач выписал ему Труксал, Игорь принял один раз и отказался, мол, слишком сонливый. Неулептил, выписанный в Москве, Игорь тоже принимать отказался. Он принимал один лишь ципралекс. Все несанкционированные успокоительные я вынесла из дома, чтобы он не выпрашивал. Более того, мне удалось прекратить выпивание по полбутылки каждый день, Игорь стойко выпивал два бокала, а в последний год, когда у меня были протоколы ЭКО, выпивал только один бокал за обедом. Иногда, чем дальше, тем реже, у него возникало желание налакаться, то есть, выпить бутылку в одну харю, но он удерживался. По словам его как бы друга Джаника, он до знакомства со мной пил больше, и вообще любил один запереться в Испании и поквасить. Когда он улетел, я тоже думала, что он просто решил побухать в одиночестве, зная, что я на это реагирую свирепо, и при мне ему высосать бутылку не удастся. Может, я и зря не давала ему хотя бы раз в месяц расслабиться. Он бы не уехал тогда в Испанию, если бы знал, что при мне можно пить. Но я слушала врачей. А они говорили, что алкоголь и ципралекс не совместимы, и что алкоголь - сильнейший депрессант, и после расслабона будет приступ депрессии. Это и случилось в Сотогранде уторм 25 декабря. Вечером выпил, а с утра приступ. Я наблюдала эти приступы не раз и не два, поэтому старалась не давать выпивать вообще. Игорь лечился в официальной клинике, есть его медкарта, заверенная нотариально. И там нет ни одной жалобы на меня, есть жалобы только на бывшую жену и на страх перед ней. Там же отмечается его желание завести ребенка, но страх перед неудачей. И желание Игоря иметь ребенка от меня есть в его переписке со старшей дочерью. Сейчас нет сил, но я опубликую и разговоры Игоря с врачом, и нашу переписку после перемирий, и письмо Лизе о ребенке. В последние дни я чувствовала ужасную усталость, ощущение, что я умираю. Как сейчас я понимаю, до Игоря дошло, что он потерял мою любовь, и в какой-то момент он сказал, лежа: Зюка, давай начнем все сначала.
А я была так взвинчена, так измучена, что раздраженно ответила: ты встань с дивана для начала, а уже потом станем начинать. "Не встану", - капризно ответил Игорь. "Ну, не встанешь, не о чем и говорить". Если бы были силы, я бы могла сесть рядком, поговорить ладком, но сил не было. Извелась и заездилась.
В последние два дня Игорь был повеселевшим, мы интересно болтали о шпионах за обедом, он наконец-то сыграл два раза в скраббл со мной, я тоже повеселела. Мне показалось, что вместе с тем, что мы отбили судебную атаку, и он воспрял. Поэтому его внезапный отъезд был для меня шоком.
Я не стала его догонять, потому что уже один раз догоняла, испугавшись суицида, а у него и в мыслях этого не было - просто попугал и был дико рад, счастлив, что я за ним приехала. И я восприняла этот отлет, как продолжение измывательств надо мной. Я обиделась. И решила не лететь за Игорем.
Божена Рынска
