Анастасия шесть лет работала устным переводчиком в административном суде в Риге. О том, каково это - шесть часов синхронить без напарника, переводить на заседаниях о лишении родительских прав и работать под суровым взором строгих судей, - читайте в нашем интервью.
- Расскажи, как ты пришла к переводу?
Когда пришла пора выбирать университеты для поступления, у меня было два варианта: языки или юриспруденция. С языками я с самого детства была на «ты», латышский язык – уже с детского сада, английский – с первого класса и немецкий – с пятого. Поэтому по результатам вступительных экзаменов было решено отдать предпочтение факультету технического перевода в Техническом университете г. Рига.
- Как ты стала работать в суде? Какими делами он занимался?
Пока я училась на дневном отделении, приходилось совмещать учебу с работой в магазинах. Однако, когда в очередной раз пришла пора менять работу ввиду частых краж в магазине, мне захотелось сменить род деятельности. По счастливой случайности я увидела объявление о том, что в Административный районный суд требуются переводчики с латышского на русский. Отправила им резюме и забыла об этом. Недели через три мне позвонили и пригласили на собеседование. Моему счастью не было предела!
- В чём заключалось собеседование?
Это было одно из самых долгих и необычных собеседований в моей жизни. Начнем с того, что о судах я не знала ровным счетом ничего. Только и видела что американские фильмы со сладкоречивыми представителями обвиняемых. Разумеется, с жизнью это не имеет ничего общего. Поэтому первым делом меня отвели в кабинет к переводчикам, представили и попросили отвести меня на заседание. Оно длилось недолго, минут 20, в течение которых я сидела с открытым ртом и восхищалась такой работоспособностью. Затем меня отправили к заведующей судебной канцелярии, у неё я перевела заявление заключенного с русского на латышский язык, а потом мы пошли прямиком к председательнице суда, которая боялась, что мне будет скучно, ведь по образованию мой профильный язык– английский. Я уверила ее в том, что с такой работой скучно не будет точно, и меня с радостью взяли на работу.
- Каков был твой распорядок дня? Каким переводом приходилось заниматься чаще: письменным или устным?
На каждый день назначалось порядка 20-30 заседаний, но мы никогда не знали, куда нас могут вызвать. Иногда нас вызывали туда, где люди были с исконно латышскими именами и фамилиями, а говорили и понимали только по-русски. Поэтому нашей главной задачей в первую очередь было быть на месте, потому что могут вызвать в любой момент. Помимо этого периодически нам приносили и материалы дела, если были какие-то документы на русском или английском языке. Все материалы дела должны были быть переведены на латышский язык и заверены печатью о достоверности перевода. Тем не менее основная наша работа проходила именно на заседаниях.
- Знала ли ты заранее, о чём будет заседание?
Чаще нет, чем да. Несмотря на то, что в судебной базе данных мы могли видеть, кто заявитель, а какое государственное учреждение – ответчик, к материалам дела мы особого доступа не имели. Иногда, помимо этой информации, прилагалось также постановление судьи о рассмотрении дела. В зависимости от судьи, постановление могло быть кратким, не раскрывающим сути дела, либо же более подробным. В случае более полного постановления мы могли понять, о чем будет дело, почерпнуть какую-то терминологию и быть готовыми к работе. Но чаще всего мы, как слепые котята, работали «на ощупь».
- Расскажи о том, как происходил перевод. Было ли поначалу сложно и волнительно?
Сложно и волнительно было всегда - как в первый, так и в последний рабочий день. Начиналось заседание со стандартного «Встать, суд идет», представления судьи, сторон заявителя и ответчика, а затем нас, переводчиков, вызывали к судье расписаться о том, что нам известно об уголовной ответственности за заведомо ложный перевод согласно 300 и 302 статье Уголовного закона Латвийской Республики.
Затем мы возвращались на свое место и начинали переводить. Переводили всё, что говорили судья и ответчик с латышского на русский и при необходимости переводили также речь и ответы заявителя с русского на латышский, если кто-либо из участников процесса не владел русским языком. Переводили мы синхронно, но сидели не в будке, а рядом с заявителем. Оказывается, у такого перевода есть название – шушотаж, он же – перевод нашептыванием. Не могу сказать, что мы шептали в прямом смысле этого слова, так как мы должны были переводить достаточно громко, чтобы судья нас слышал (помните ведь про заведомо ложный перевод?).
Насколько мне известно, на синхронных переводах коллеги сменяют друг друга каждые 20-30 минут. Здесь такого не было. Ты мог провести на заседании всего лишь 20 минут, а мог пропасть и на все 6 часов, если рассматривались, к примеру, дела о ликвидации банков или дела о лишении родительских прав.
- Что больше всего раздражало тебя в работе?
Сама работа как таковая не раздражала вообще. В ней было тогда и сейчас по-прежнему прекрасно всё без исключения. Однако трудно работать в условиях, когда ответчики, они же представители государственных учреждений, читают свою речь с бумаги. Скорость чтения становится настолько высокой, что ты физически не успеваешь не то что перевести, а понять вообще, о чем речь. Также тяжело было работать с людьми с нарушениями дикции. Бывали случаи, когда заявители приходили со своими представителями (с нарушениями дикции) и нам приходилось вдобавок переводить с русского на русский, так как заявитель не мог понять, что сказал его представитель.
- Какие аспекты или этапы работы радовали тебя больше всего?
Это, пожалуй, единственная работа, где моментально видишь ее результат. Тебе сразу понятно, хорошо ли ты перевел, все ли тебя поняли, все ли остались довольны переводом. Это чувство выполненного долга и хорошо проделанной работы дорогого стоит. Да, это сложно, и, если честно, я до сих пор не понимаю, как можно одновременно слушать и переводить другого человека, не теряя нити «разговора» :) Но начинается новое заседание, и ты собран, вся воля в кулак, и работаешь как идеально отлаженный механизм. У тебя нет времени на сбои, у тебя нет времени на отдых, ты не можешь расслабиться до тех пор, пока судья не скажет «Заседание объявляется закрытым». В этот момент ты выдыхаешь и понимаешь, что всё, работа проделана.
- Расскажи о самом сложном или необычном переводе.
В плане терминологии самым тяжелым оказалось шестичасовое заседание о ликвидации банка. К такому невозможно подготовиться. Более того, то дело рассматривала коллегия из трех самых строгих судей, где малейшая ошибка с твоей стороны могла закончиться выговором прямо на заседании. Помимо этого стресса, ты понимаешь, что сейчас впервые столкнёшься с незнакомыми экономическими терминами, и не уверен до конца, сможешь ли правильно всё перевести. Однако всё прошло хорошо.
С психологической точки зрения, самые сложные заседания были о лишении родительских прав. Все эти страшные истории, которые слышишь в суде, приводят тебя в ужас. Ты не веришь и не хочешь верить, что такое и правда бывает. Чаще всего в таких случаях дедушки с бабушками дают показания против собственных детей и всплывают детали, которые потом так просто из памяти не сотрешь.
- Ты проработала в суде 6 лет. Почему решила уйти?
Было бы прекрасно, если бы все мы могли гореть работой и работать за идею или за "спасибо". Однако когда задумываешься о жизни и ее качестве, понимаешь, что ты не можешь работать до пенсии за мизерную зарплату. Если бы вопрос денег не стоял так остро, мне кажется, я бы и сейчас продолжала работать в суде переводчиком, так как это лучшая работа в моей жизни. Но, к сожалению, обстоятельства сложились иначе.
- Занимаешься ли ты переводом сейчас?
Нет, на данный момент я сменила место жительства, уехала из родной Латвии в Испанию, Страну Басков и там те языки, которыми я владею, оказались не в почете. Здесь в первую очередь требуют баскский язык, затем французский, и только потом английский. Про русский тут можно забыть вообще, так как спросом он здесь не пользуется :)
Ввиду таких серьезных изменений, я начинаю свой путь сначала. Устроилась работать в книжный магазин и посматриваю, какие книги не переведены на русский, чтобы однажды набраться храбрости и предложить свой перевод издательствам. Как видите, бывших переводчиков не бывает :)
- Представь на секундочку: сегодня опять 2008-й и тебе предлагают работу в суде. Ты бы согласилась повторить этот опыт?
Да, да и тысячу раз да. Это незабываемый опыт, замечательная практика и отличная работа. Если я все-таки осилю баскский язык, я пойду штурмовать местные суды. Куда бы я ни поехала, в каком бы городе ни оказалась, мне всегда нужно найти здание суда и хотя бы постоять рядом. Они меня будто подпитывают. И дело не в том, что я люблю видеть людские страдания, нет, это всегда страшно, больно и невыносимо. Но я обожаю работу переводчика и мне очень нравится видеть результат работы. Этот опыт я всегда готова повторить.
