Дмитрий Кащенко иммигрировал в Канаду восемь лет назад. Сегодня у него есть канадское гражданство, прибыльная работа и комфортная жизнь. Чем отличается жизнь в Ванкувере и Краснодаре, он рассказал журналу «Краснодар Magazine».
Дмитрий, почему вы решили переехать в Канаду?
Хотелось начать новую главу собственной жизни. Мне было 43. В Краснодаре стало как–то скучно: все уже было понятно, изведано, может, был кризис среднего возраста. Для нашего поколения Америка всегда была своеобразной мечтой, вот и подумал, что там смогу себя реализовать, смогу жить счастливо и беспечно. Я ехал в Канаду, чтобы найти, что мне близко и дорого. Частично мне это удалось. Сегодня, когда все мечты реализованы, я приехал в Краснодар и понял, однозначно убедился, что у человека есть и должна быть родина. Это особое ощущение — ощущение родной земли, родного народа, и прочувствовать такое состояние можно лишь пожив в другой стране.
Когда вы переезжали в Ванкувер, как вы представляли свою жизнь там?
Как все представляют — эдакий Голливуд: красота, блеск, никаких забот и проблем. Собственно, все себе так представляют жизнь в Канаде и Америке, но в реальности это не так. Там весь акцент на коммерческом контенте, на рекламе. Если они демонстрируют счастье, то с тем условием, чтобы его потом продать через конкретный продукт. У них вся жизнь — это огромный рекламный ролик.
Там очень законопослушные люди, им и в голову не придет что–то украсть, и не потому, что им этого не надо, а потому, что они так воспринимают жизнь — они защищены государством, и поэтому выполняют его законы. Ванкувер считается одним из самых лучших городов по уровню жизни, и во многом за счет социальных гарантий, балансом между расходами и доходами, возможностью чувствовать себя защищенным. Но нашему брату там скучно.
Но в Канаде же очень много русских?
Много русскоговорящих, причем разных поколений. И что интересно, человек после переезда воспринимает Россию в том времени, в котором ее покинул. То есть, если иммигрировал в 70–х, то живет в полной уверенности, что ничего не изменилось, и может даже своим близким в подарок (совершенно искренне) отправить недорогую бижутерию, не зная, что сегодня в России ассортимент гораздо шире, чем в Канаде.
А с чем это связано?
Там люди очень консервативны, не любят менять то, что проверено годами. Например, я работал в строительстве, там каждый район имеет свой дизайн: забор должен быть не выше 4 футов (порядка 1,2 м. — Прим. ред). Фасадный камень — определенного цвета. Там нет винегрета, который мы видим здесь. Там единая цельная внешняя атмосфера градостроительства, даже уклон крыши должен быть под определенным углом. В Канаде лучше продается универсальный, типовой дом, нежели созданный в уникальном архитектурном стиле.
То есть канадцы более практичные, нежели мы?
Абсолютно верно. Они черпают эмоции из других источников. Для них ценно хорошее путешествие, время с семьей. Они лучше купят какой–нибудь маленький домик в глуши и остальную сумму потратят на туризм. Да и к тому же канадцы очень ценят одиночество.
Почему?
Во многом из–за того, что там принято сдерживать эмоции. В Канаде никто не позволит себе нахамить другому человеку, открыто показать свое недовольство, проявить агрессию. Эмоции аккумулируются внутри, люди устают держать маску доброжелательности, поэтому стремятся к уединению. Это одна из причин, почему я не стремлюсь к общению с канадцами: не понятно, что именно человек чувствует, как относится к тебе, интересно ли ему общение. По сравнению с нами они менее коммуникабельны: у нас духовная близость возникает мгновенно между людьми, там — исключительно на уровне этикета, больше разговор на общие темы, в душу никто не лезет. Но, когда начинаешь с ними откровенничать, они сначала удивляются, а потом открываются. И оказывается, то, зачем они ходят к психотерапевту, можно получить совершенно бесплатно от общения с русским человеком. Это их впечатляет, но мы для них странные.
Как и они для нас?
Канадцы — другие. Это ни плохо, ни хорошо, это факт, который имеет под собой определенные причины. Я думаю, что мы бы все были одинаковые, если бы жили в одинаковых условиях. В Канаде во многом доминируют экономические связи и ответственность за решения, связанные с деньгами, — это основа для межличностных отношений. Они прекрасно понимают, что страна и государство — это не горстка людей у власти, а народ, который живет на этой территории, соответственно, и ответственность за благосостояние, красоту, комфорт, безопасность, высокое качество жизни несет каждый житель страны, а не ее руководство.
Канада многонациональна. А другие мигранты как в общении?
Можно дружить с латиносами, они близки нам по менталитету, можно с иранцами, они как наши кавказские народы — чуть–чуть амбициозны.
В основном все общение происходит вокруг русскоязычного народа, приятнее общаться, да и проще. Русский — он же родной. К тому же я люблю русское слово, русский формат, я в нем себя чувствую комфортно. Я люблю манипулировать смыслами. Мне это близко, понятно и интересно: ткань языка, его материя. Тем более у меня еще такой род занятий, который постоянно требует пластики сознания.
В Краснодаре вы занимались архитектурой, в Канаде продолжили карьеру?
Я работаю фотографом, дизайнером интерьера, работаю в качестве декоратора. Моя задача — организовать интерьер дома или квартиры и его демонстрацию, шоу–рум, как говорится: расставить мебель, цветы, вазы, посуду — атрибутику, которая имитирует успешную жизнь. Да, все это потом выбрасывается, но без этого продавать жилье гораздо сложнее.
А что у канадцев востребовано в интерьерах?
Там продают пространство, воздух, вид, панораму. Там нет мещанства. Все должно вызывать трепет масштаба, натурального тона. Учитывая, что рынок любит универсальность, дизайн стремится к таким натуральным дорогим материалам. Например, чистый камень. Интерьеры принципиально отличаются от наших. Нет перегруженности деталями.
Ваша творческая часть — живопись. Если сравнивать отношение к искусству в Краснодаре и Ванкувере, что принципиально отличается?
В Канаде более восторженные люди. Они искренне восторгаются искусством. У них нет цинизма и снобизма. Рынок при этом тяжелый. Он лоббируется местными союзами. Если ты не член союза, приходится трудно. Но членство можно легко получить. Создать веб–сайт, доказать, что ты художник, заплатить взнос, найти специалиста, который определит степень твоего таланта. Но в галерее без документа, без гражданства, без прописки ты не можешь продать свою работу. Этим отсекают огромное количество талантливых художников.
Почему вы не сделали живопись делом своей жизни?
Еще не пришло время. Я всегда тяготел к акварели, но те материалы, которые были в России на рынке — краски, бумага и прочее, не позволяли сделать то, что меня впечатляло. Как–то я увидел в журнале политическую карикатуру, выполненную акварелью. Я пытался ее повторить, но у меня ничего не получилось. Сейчас я знаю, почему так было. Краски были отвратительные, бумага и кисточки не те, которые необходимы. Ну и никто не преподавал нам ту манеру, которая на самом деле применяется в акварели. В то время в Краснодаре и крае я занимался иллюстрацией и росписью. Например, расписывал храм в Юбилейном микрорайоне и храм Святителя Дмитрия митрополита Ростовского в станице Петропавловской. Когда приехал в Канаду и зашел в художественный магазин, я был потрясен разнообразием и ассортиментом, а главное — качеством. Цены, конечно, колоссальные, но когда я попробовал инструмент в деле, я понял, как была нарисована та самая акварель, которая меня впечатлила. Но заработать на этом деле очень трудно. Заниматься живописью в Канаде сродни поездке в хороший отпуск — очень дорого.
Как художник выбирает жанр, в котором будет работать?
От личных качеств зависит. Вот я, например, спринтер. Не могу дольше одного дня трудиться над работой. Живопись для меня это что–то подобное откровению. Это мысль, которая проходит через меня и трансформируется в конкретный образ. Я пытаюсь уйти от формализма, но все–таки остаться узнаваемым. Основная задача: сделать это на уровне ноты, симфонии чувств, которая возникает. Это — магия, когда сам не понимаешь, что происходит. Временами возникает чувство, как будто кто–то посторонний пришел и твоей рукой что–то сделал. Это непередаваемо. Это — чистый смысл.
Почему этот дар дается не всем?
Это — святой дух. Как вот есть дух мудрости, дух сознания, а это — дух таланта. Кстати, это относится и к зрителям. Понимающий зритель так же талантлив, как художник, это как вилка и розетка — друг без друга не работают.
Изменился ли Краснодар за время вашего отсутствия?
Определенно, да. Некоторые районы, которые мне не нравились, выгодно преобразились. Например, я не любил воинскую часть на Сенном рынке. Сейчас там стоят дома высотные. Центр города стал приятным.
Ожидать вашего возвращения в Краснодар?
Огромное желание жить на два полюса. Сейчас я приехал сюда как турист. Не зарабатываю здесь деньги. И Краснодар для меня — рай. Я хочу, чтобы весь мир был аполитичен. Да, у меня там какие–то контракты, какие–то надежды на творческую реализацию, которая здесь мне не удастся. Надеюсь, что мне будет дана возможность приезжать сюда, реализовывать себя на благо нашего города. Ну, только так, чтобы это было мне по силам, чтобы от меня не требовали того, в чем я не разбираюсь. Профессиональная реализация важна для каждого человека. Особенно, когда она оправдывает его существование, то есть когда он понимает, зачем он есть. Если человек находит этот ответ, тогда он состоялся. Тогда он поймет, зачем ему отведен какой–то промежуток времени на этой планете от его рождения до его кончины.
Справка о герое: Дмитрий Кащенко — архитектор, дизайнер, художник. Родился и вырос в Краснодаре. Работал над созданием ряда архитектурных объектов Краснодара, в том числе и над проектированием торгового центра «Оскар». В 2010 году вместе с семьей переехал в Ванкувер, где с успехом продолжает карьеру в строительной отрасли и занятия живописью.
Евгения Гладущенко
