Иван Виноградов-Ивановский

В русской философии и культуре многое (если не всё) — про любовь. Любовь — основа для благополучного взаимодействия людей. Высказывания и поступки можно рассматривать с точки зрения любви — есть ли в них любовь? К кому? Если нет любви или даже есть ненависть, то почему? Что помогает любви, а что мешает? Что её пробуждает и взращивает, а что отравляет и убивает? На идеях и проявлениях любви интересно и полезно сфокусироваться. Кстати, для меня главная идея коммунизма выражена во фразе «человек человеку брат». Если коммунист не про любовь, то он, скорее всего, про месть. Для меня это не коммунизм. В моей картине мира настоящий коммунизм (как и настоящее сотрудничество, настоящая командная работа, настоящая семья) может быть только по любви.

Пример столкновения и симбиоза разных логик — типичный, время от времени повторяющийся разговор в чате пролайферов (если кто не знает, это активисты, которые за жизнь с момента зачатия и против абортов, внутриутробных убийств, — к оным активистам я и себя отношу): - Запрет абортов, если он приведёт к наказаниям женщин, многие будут воспринимать не как заботу, не как защиту — а как посягательство на их выбор. Что усилит конфликтность, ненависть к государству и пролайфу. - Вы что, приветствуете аборт? Вас пугает конфликтность? Вы предлагаете перевоспитывать? И как долго? А детей пусть пока убивают? - Я не приветствую, но люди такие, какие есть, нравится нам это или нет. Чувствительные деликатные вопросы не решаются запретами. Тут важна осторожность и постепенность. Я против того, что может дестабилизировать общество и ослабить государство. - Я искренне не понимаю, почему проблему абортов нельзя решить быстро. Мы жалеем женщин, переживаем за государство. А детей убитых нам не жалко? Уже сколько лет талдычим, что аборт — это плохо, это убийство, а дело особо не движется. Сколько лет ещё ждать? И чего? Что большинство прозреет? Вы думаете, это произойдет без принятия закона о запрете? Такой закон заставит, по крайней мере, всерьёз задуматься. Я допускаю, что не понимаю тонкостей политики и психологии. Но дети погибают миллионами! И закон Божий попирается! - Да, но эти ценности и этот взгляд на ситуацию разделяют далеко не все, а эти аргументы, особенно если они увязываются с религией, демографией, политикой, многих только раздражают. - Значит, надо смириться, что аборты так и будут зашкаливать в России? Тема абортов действительно связана с религией, раздражает это кого-то или нет. - Для верующих она связана с религией. А для неверующих — не связана. Неверующих в стране много. Возможно, даже больше, чем верующих. И когда к неверующим с религиозной аргументацией — это, по моему опыту, только вредит, даёт обратный эффект. Нельзя заставить любить, нельзя заставить хотеть родить. Можно только максимально помочь полюбить и захотеть. И с каждым говорить на его языке, в его системе ценностей. С верующими и неверующими — очень по-разному. - Очень печально, что в России много неверующих. Но если люди не верят в Бога и не признают законы Божьи, эти законы не перестают работать. Мы просто пожинаем плоды неверия, страшные и горькие. - Вот я, например, неверующий — и мне совсем не жаль, что я такой. Не жаль мне также, что в России много верующих — у меня есть родные и друзья среди верующих. С каждым человеком важно говорить на его языке и в его системе ценностей, а не навязывать ему свои. - Не представляю, чем можно замотивировать неверующего человека воздержаться от аборта, если он для себя мера всех вещей и в данный момент ребёнок ему «неудобен». - Ну что значит «мера всех вещей»... Обидно, когда верующие считают неверующих моральными инвалидами. Наверно, это гордыня, если говорить христианским языком. У всех людей есть сочувствие, совесть, этика, принципы. А ещё есть разум, логика. Замотивировать человека можно логически, по-научному, через разумные доводы, рациональные аргументы. Например, объяснить, чем аборты вредны для женского здоровья, физического и психологического. Объяснить пагубное влияние абортов на отношения с родными и близкими. Вот есть подборка небольших наглядных заметок о том, что нужно знать про аборты (внутриутробные убийства) и как работать с возражениями тех, кто считает, что ничего страшного в абортах нет.

Говорят, недавно умерла самая старая женщина России — в возрасте 114 лет. Получается, она жила в трёх формах русского государства: Российской Империи, Советском Союзе, Российской Федерации. Начала жить при Николае II, до Первой Мировой войны, а закончила при Путине, во время СВО. ...Фантазирую о жизни до 150 лет — о чём как-то обмолвились наш президент и китайский лидер. Если бы это была нормальная продолжительность жизни, то, например, человек, родившийся ещё до нашествия Наполеона, застал бы полёт Гагарина. А человек, родившийся ещё до отмены крепостного права, успел бы посмотреть фильм «Аватар» и воспользоваться первыми смартфонами. Представьте, сколько всего смогут сделать ныне активные поколения. И поколения наших детей, внуков, правнуков.

В продолжение дум о симбиозе идеологий. Люди, в большинстве, логичны. Но основы логики у них разные. Глубинные внутренние убеждения, исходные посылки — у разных людей разные. Технически выражаясь, разные заводские настройки, базовые прошивки. Когда кто-то критикует кого-то за нарушение или отсутствие логики (каюсь, я тоже этим иногда грешу) — скорее всего, у критикующего и критикуемого просто разные логические основания, разные онтологии. Например, у представителей авраамических религий, насколько я знаю, мировоззрение строится на том, что: «Бог есть. Он един. Он создал всё. Он любит нас. Он справедлив. Он лучше нас знает, что для нас лучше». А если представитель неавраамической религии или неверующий человек (агностик или атеист) частично или полностью не разделяет эту аксиоматику, то могут случаться «холивары» — и люди будут до хрипоты пытаться друг до друга достучаться, что-то друг другу доказать, объяснить, не понимая, почему они, говоря, вроде бы, на одном языке, настолько по-разному мыслят, как два инопланетянина из параллельных вселенных. Или если взять убеждение, что все люди по природе эгоисты, корыстны. Из него логически следует, что: - нормальный человек, дорожащий своей честью и порядочностью, не может хотеть во власть, может только деспот, маньяк, психопат; - любая власть порочна, недобросовестна, злонамеренна; - любое сотрудничество с властью, а тем более вхождение во власть — фаустовский договор, сделка с дьяволом. Или следующий набор убеждений: «Человек любит себя. Родители любят детей. Человек лучше знает, что для него лучше. Родители лучше знают, что для детей лучше. Человек может сам позаботиться о себе. Родители могут сами позаботиться о детях. Родственники должны заботиться друг о друге». Из этого набора с безупречной логикой вытекает, почему «идея социального государства — это очень плохая идея» и почему у нас «две России», которые бесят друг друга. А если кто-то не согласен, частично или полностью, с данными «очевидными истинами», если ставит их под сомнение — возникают фундаментальные противоречия и принципиальные разногласия во взглядах на роли личности, семьи, государства. ✅ Но даже при разных логиках людям целесообразно общаться, договариваться, сотрудничать, дружить! В супружеской паре, бывает, у одного брак по любви, а у другого брак по расчёту — но оба верны: один своим чувствам, другой своим обязательствам. В волонтёрской деятельности один тихо-скромно, без огласки, собирает гуманитарку для нуждающихся, а другому надо попиариться на благотворительности — эти двое, имея совершенно разные основы целеполагания и мотивации, могут ситуативно, в моменте, быть полезны друг другу. Одному надо что-то сделать, а другому этим отчитаться — они могут быть взаимовыгодными тактическими партнёрами (мысль вдохновлена постами Алексея Чадаева: первым, вторым, третьим). А инженер, инвестор, чиновник — могут стать и вовсе долгосрочными стратегическими союзниками.

Мы — коллективные существа, поэтому в нас есть не только «инстинкт конкуренции», но и «инстинкт сотрудничества». И эти наши «инстинкты» друг с другом конкурируют, а иногда даже сотрудничают.

Любая идеология, любой «изм» — имеет здравую основу, востребованную теми или иными слоями общества (иначе она не была бы идеологией, не имела бы адептов). Любая идеология — за что-то хорошее и против чего-то плохого. Причём в базовой формулировке она безобидна и без противоречий с общечеловеческими ценностями. Патриотизм: «Мы осознаём себя единой страной, мы любим свою страну, мы целенаправленно трудимся на её благо, мы готовы бороться за её интересы». Либерализм: «Каждый человек рождается для счастья. У каждого человека есть права и свободы. Свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого». Капитализм: «У каждого человека есть свобода предпринимательства, торговли, товарно-денежных отношений. Инициатива, находчивость, изобретательность, эффективность, на которые есть спрос (за которые кто-либо готов платить), — будут материально вознаграждены». Коммунизм: «Все люди — братья. Все должны помогать друг другу. От каждого по способностям, каждому по потребностям». Трансгуманизм: «Давайте целенаправленно займёмся тем, чтобы улучшить индивидуальные физические и умственные возможности человека и продлить его жизнь». Обратите внимание: в таких формулировках ни одна из перечисленных идеологий не противоречит другим — они все могут дополнять друг друга. А дальше, как говорится, «есть нюансы» — какими будут конкретные воплощения на практике. По какому пути будет развиваться идеология. И если рассуждать об идеологии, опираясь на её безобидную базовую формулировку, могут прозвучать возражения типа «вы идеализируете», «вы недоговариваете», «вы не понимаете, тут не всё так однозначно». Есть мнение, вполне обоснованное, что идеи трансгуманизма содержат в себе риски трансгендерности, тоталитарной тирании, уничтожения духовности и привычной нам человечности. Радикальный вариант этого мнения утверждает, что трансгуманизм неизбежно приведёт именно к этому и ни к чему другому привести не может. Но радикальной критике можно подвергнуть любую идеологию, любой «изм». Можно весомо аргументировать, подкрепив историческими примерами, почему патриотизм неизбежно приведёт к милитаризации, расизму, фашизму, нацизму. Однако в нынешних разговорах о патриотизме я такой критики не замечаю. Говорящие о современном российском патриотизме — сосредоточены обычно на его позитивных сценариях. Из чего я делаю вывод, что вопрос тут уже не в логике и рациональных доводах, а в контексте момента и в том, кому какой «изм» эмоционально ближе. Количество возражений против той или иной идеологии и степень их непримиримости, ожесточения — определяют уровень общественного и/или государственного запроса на эту идеологию и уровень общественного консенсуса по поводу неё. Ощущенчески, по моим субъективным наблюдениям, у патриотизма в России сейчас высок уровень запроса и уровень консенсуса (особенно после начала СВО). Высок уровень запроса на коммунизм, но низок уровень консенсуса по поводу него (велико сопротивление его противников — опять же, не столько рациональное, сколько эмоциональное). У трансгуманизма низок уровень запроса и уровень консенсуса. Но он есть, он отличен от нуля. И он варьируется в зависимости от политических, экономических и информационно-культурных условий. Скажем, если бы Путин или ещё кто-то авторитетный-влиятельный предложил государственную программу (национальный проект) «Долголетие» — я уверен, что интерес и симпатии к трансгуманизму и русскому космизму значительно бы выросли. Россия — страна «цветущей сложности» и многогранного мировоззренческого спектра. Попытки игнорировать или подавлять ту или иную часть спектра — для России губительны. С любой частью спектра, пусть даже малой, в государстве-цивилизации нужно уметь конструктивно работать. Это задача для русских фабрик мысли — философски осмыслить и сформулировать, что в какой идеологии для нас приемлемо, а что ересь и почему. Для меня критерий «еретичности» — это те интерпретации и практические воплощения идеологии, которые вступают в противоречие с приоритетными общечеловеческими ценностями.

Про технофобию с цифрофобией. Я недавно обратил внимание, что в русском языке слово «робот» склоняется почему-то как одушевлённый предмет. Разница хорошо видна в винительном падеже — вижу кого, что. Вижу короля, но вижу рояль, медаль (а не рояля, медалю). Вижу кота, но вижу рот, грот (а не рота, грота). Соответственно, правильно было бы говорить — вижу робот, а не робота. Запрограммирую роботы, а не роботов. Мы ведь программируем компьютеры и смартфоны, а не компьютеров и смартфонов. Нужно прекратить говорить про робот как про живое существо, как про кота или крота. Тогда, возможно, и технофобии с цифрофобией станет меньше.

Я хочу видеть, где находятся предметы. Чтобы их не терять. Чтобы не следить за ними, не думать об их сохранности. У меня когда-то был брелок для ключей, который на свист отзывался пиканьем. У вас такой был? Удобно попросить кого-нибудь позвонить на мой смартфон, если я забыл, куда его положил. И если он не на беззвучном, не выключен. Жаль, нельзя позвонить другим вещам. Одежде, например. Книге. Детской игрушке. Я хочу, чтобы мои вещи быстро обнаруживали себя для меня, когда я их ищу. А если человек чего-то хочет, это повод подумать, что для выполнения его желания нужно. И в качестве инструмента создать систему для решения данной задачи, подобных задач и сопутствующих задач. Например, систему типа «умный дом», «умный город», «умный мир». Чтобы оснастить нашего слугу Скайнета нервными окончаниями и органами чувств, нужно снабдить каждый интересующий нас предмет радиометкой, маячком, с помощью которого Скайнет определит местоположение предмета и покажет его нам. Можно ещё добавить какие-нибудь датчики состояния предмета. Например, температуры, ударов, повреждений, грязности, мокрости, мятости. Созданная телекоммуникационная инфраструктура пригодится и для организации работы роботов с нашими вещами. «Подай, принеси, убери, постирай, высуши», — а робот понимает, где брать названную вещь и что с ней делать. Скайнет ему объяснит. Кроме того, Скайнет запомнит в базе данных цифровой след предмета (когда где он был, с чем взаимодействовал) — мы сможем просмотреть его историю в формате Карты Событий и в дополненной реальности (когда, глядя на предмет, мы сразу видим рядом с ним «в воздухе» информацию о нём). Всё это улучшит цивилизацию в моей трактовке — защитит безопасность (нетеряемость имущества) и обеспечит возможности (управляемость имущества). В общем, даёшь электронную маркировку, сенсоризацию и датчикование всея планеты! Матушки Земли, для начала, а там дальше и другими планетами займёмся. ...Я настроил мысли на нужный лад. Спасибо, что могу «об вас думать» ❤️

Когда некоторые люди при упоминании цифровых технологий, программирования и всякого айтишного начинают эмоционировать про цифровое рабство — для меня в этом просматривается примерно такая логика (точнее, передёргивание логики, некорректное причинно-следственное связывание): «Развитие мореплавания позволило европейцам организовать масштабную работорговлю». И? Выводы? Мореплавание виновато? Никому никогда не надо развивать мореплавание? От мореплавания бывает только работорговля, а ничего полезного не бывает? * * * Все вот эти разговоры про цифровое рабство — они о чём и для чего? Если это просто лишь бы что-то сказать — тогда ок. Или же есть конкретные предложения, от чего-то конкретного предостережения? Запретить программирование? Запретить компьютеры? Или что? Поставить во главе программистов и компьютеров своих людей? Кого? * * * К вопросу о подмене темы при обсуждении цифровизации.

Недавно мне задали интересный вопрос про Карту Событий — не боюсь ли я, что у меня сопрут идею. Вначале я отшутился: мол, это будет даже забавно, ведь моя идея — сделать удобно, наглядно, информативно, и если кто-то сопрёт идею (то есть сделает удобно, наглядно, информативно), мне останется только порадоваться и спасибо сказать. Но вопрос весьма серьёзный — и я хочу раскрыть мысль. Сама идея Карты Событий — в том, чтобы показать связи между событиями, причинно-следственные связи, историю и предысторию всего. В том числе историю и предысторию идей. Поэтому украсть идею Карты Событий — это примерно как украсть идею эликсира правды, детектора лжи. Украсть идею обнаружителя краж 😏 Первое, что сделает обнаружитель, — обнаружит тот факт, что идею его создания украли. Как только на Карте Событий кто-нибудь захочет посмотреть историю Карты Событий — он сразу увидит первоисточники. Благо, я оставляю достаточно цифровых следов, чтобы потомкам легко было разобраться, откуда что взялось. Если же попытаться реализовать Карту Событий выборочно — «тут помню, тут не помню» — это будет уже не карта, а паззл с дырками. И всем эти дырки будут видны. Суть Карты Событий — в связанности и целостности информации. - Здесь стояла моя ладья. А теперь её нет. - Нет, значит, и не было. - Позвольте, товарищ, у меня все ходы записаны. Это будет означать, что идея Карты Событий НЕ реализована. Потому что потребности пользователей в знаниях, сопоставлении, анализе — НЕ удовлетворены. Это как недоделанный товар — он раздразнил рынок, но задачу не решил. И рынок всё ещё ждёт полноценного товара. В какой-то момент я сознательно принял решение сделать всю работу над своими проектами как можно более публичной — и даже превратить её в подобие реалити-шоу. Врагов бояться — друзей не найти. В случае стартапа, инициативы снизу и работы в стиле «чучхе» (с опорой на собственные силы), публичностью можно привлечь внимание и докричаться до потенциальных помощников, партнёров, инвесторов, грантодателей, покровителей. Иначе моя миссия будет настолько секретна, что о ней просто никто не узнает 🤷🏻‍♂️ С философской точки зрения, применимо ли к Карте Событий понятие «украсть идею»? Вот, допустим, есть идея письменности. Можно ли её украсть? Это как? Это если кто-то сам, без меня, научит людей читать? Ну и пожалуйста — чем быстрее люди научатся читать, тем быстрее я смогу писать книги для них или вместе с ними, тем быстрее мы сможем общаться и сотрудничать на новом уровне. Когда цель проекта — просвещение, все в любом случае в выигрыше, независимо от того, кто проект реализовал. Если же цель — деньги и слава первенства, то да, риски есть. К борьбе за свои интересы я готовлюсь. Желающие спереть идею, подумайте, что вам выгодней: делать без меня или делать со мной 😎 Кто ещё, кроме меня, сможет вести Карту Событий не только как айти-проект, но и наполнить её ценностным, политическим, геостратегическим смыслом? Кто ещё сможет столь же прочувствованно, как я, с искренней убеждённостью в своих словах объяснять, почему Карта Событий — это главная надежда русской культуры, русской науки, русской демографии, русской государственности и русской мягкой силы во всём мире? 🇷🇺 А вы, кстати, понимаете, почему и как это всё связано? Или крутите пальцем у виска? 😊 Если не понимаете или сомневаетесь — спрашивайте, возражайте. Объясню, обосную ❤️

О нашем государстве-цивилизации, о сомнениях в этом понятии и стеснительности по поводу него, с одной стороны, и о поднимании на флаг этого понятия (иногда немного истерически) для самоуспокоения, самоубеждения, самостимулирования, с другой стороны. Честно говоря, мне кажется, что ничто так не провоцирует комплекс вторичности (неполноценности, неуверенности), как разговоры про комплекс вторичности и необходимость избавляться от него. Мы относительно мирно и гуманно на общем фоне освоили и цивилизовали самые большие пространства на планете. Мы с наибольшим размахом пробовали построить мир всеобщего счастья — и имели в этом серьёзные успехи, которые продолжают вдохновлять человечество. Мы выиграли самую глобальную войну. Мы проложили дорогу в космос. О какой вторичности идёт речь? Нашим цивилизационным опытом и наследием, даже если мы вообще больше ничего великого не сделаем, человечество будет пользоваться ещё много-много поколений.