Женские романы о любви

Когда Виолетта с детьми ушла, первое, что спрашиваю у Лизаветы: – Разве у Изабеллы Арнольдовны была сестра? Домработница развела руками: – В первый раз об этом слышу. Она всегда мне рассказывала, что все её близкие погибли во время блокады, совершенно никого не осталось. После войны искала, может, хоть кто-нибудь остался, но сколько не подавала запросов в разные инстанции, ничего не получалось. А уж возможности у неё, Элли, сама понимаешь, были очень широкие. Но… Изабелла Арнольдовна очень страдала по этому поводу...

Вижу главврача, который выходит из операционной, немного шатаясь. Устало снимает маску, смотрит на меня, вымученно улыбается и говорит: – Знал бы, Эллина Родионовна, что вы мне такой сложный случай подсунете, не стал бы им заниматься, – но в глазах Вежновца вижу искорки, ещё не успевшие погаснуть. Так смотрит человек, искренне влюблённый в свою профессию. Его временными трудностями не запугаешь и даже наоборот: они заставляют его трудиться ещё усерднее. Вот и Иван Валерьевич такой: оставаться бы...

После того как ему удалось принять душ и облачиться в чистую одежду – прежний комплект, пропахший потом, кровью и удушливым метаном, пришлось без сожаления отправить в мусор, – а затем как следует поесть и выспаться, военврач Соболев наконец-то почувствовал себя человеком. Он выбрался из домика на окраине Суджи, уцелевшего во время боёв каким-то чудом и ставшего для него временным убежищем, и глубоко вдохнул весенний воздух. Тот показался ему вкуснее самого изысканного вина, ароматнее дорогих духов, чище воды из горных родников...

Капитан медицинской службы Соболев, если бы его спросили шесть дней назад, согласен ли он принять участие в сверхсекретной операции «Труба», теперь бы ответил отрицательно. Может, потом подумал бы и всё-таки согласился, но не сразу. Потому что сейчас, сидя в замкнутом круглом пространстве, страшно хотел поскорее выбраться на волю. Это было поразительно, и тем не менее факт: огромный отряд численностью почти восемьсот бойцов и командиров пробирался через 15 с лишним километров магистрального газопровода,...

Когда военврач Соболев узнал детали предстоящей операции «Труба», в его голове невольно мелькнуло желание отказаться. Даже нашёлся более-менее подходящий аргумент: зачем в этом деле участвовать ему, профессиональному врачу, если будет достаточно всего нескольких санинструкторов? То есть младшего и среднего медперсонала, главная задача которого – оказать первую помощь и, при возможности начать эвакуацию раненого или заболевшего. Но эта мысль, едва оформившись, тут же вызвала у него стыд. Получается,...

Битва за жизнь бойца на операционном столе продолжалась почти три часа. И вот, когда военврачи извлекли все три пули, залатали повреждения и были готовы зашивать, внезапно парень дал остановку. Сердце не выдержало. Соболев стал делать непрямой массаж и назначать препараты для стимуляции активности главной мышцы, а Жигунов использовать дефибриллятор. Так прошло десять минут, пятнадцать, пока не стало понятно: пациент скончался, не приходя в сознание. Соболев объявил время смерти. Все отошли от тела, над которым столько старались, а получилось, что совершенно напрасно...

Новость о том, что Богдана удалось каким-то чудом, – другая мысль в голову просто не приходила, – переправить из Киева через Германию в Санкт-Петербург, так подействовала на военврача Жигунова, что он ощутил, как за спиной будто крылья выросли. Словно мощный поток свежего воздуха ворвался в его грудь, раздувая её от переполнявшего чувства облегчения и радости. Он помчался прочь из палатки, не чуя под собой ног, рванул в поле и, нагнувшись, стал жадно срывать полевые цветы. Его пальцы дрожали, сердце...

Следующим утром небольшой частный самолёт, принадлежащий миллиардеру Галиакберову, поднялся в небо над Санкт-Петербургом и взял курс на Запад. Полёт продолжался немногим более трёх часов, и когда стали снижаться, доктор Круглов с интересом смотрел в иллюминатор, поскольку прежде бывать за границей ему никогда не приходилось. Он бы очень хотел оказаться здесь вместе со своей невестой, и не в качестве командировочного, а путешественника, но увы. Эта миссия не подразумевала даже прогулки по Германии...

– Олег Иванович, – военврач Соболев вошёл в кабинет подполковника без стука, поскольку здесь и стучать-то не обо что, – брезент вокруг, да и не принято: порой ситуации такие, что счёт идёт на секунды, не до церемоний. Но голосом о своём прибытии капитан всё-таки предупредил. – Войдите, – со вздохом ответил Романцов. Эти два капитана, как он прозвал про себя Соболева с Жигуновым, у него давно в печёнках сидели. Почему не как другие? Вышли на смену, отработали и в палатку. Поели, отоспались, и снова трудиться на благо Родины...

Ответ пришёл скоро и был для военврача неожиданным. Мама Кати, Елена Владимировна, оказывается, знала, кем Денис Жигунов приходится её внуку Богдану. Даже в свидетельстве о рождении он значился, как отец мальчика. Читая это, Гардемарин ощутил какое-то странное чувство, которого прежде никогда не испытывал. Ему показалось, оно называется родительская любовь. И ещё сильнее оно проявилось, когда Елена Владимировна прислала «зятю» фотографии внука. С них на военврача смотрел весёлый мальчишка лет 12-ти...

Операция по спасению Кати началась почти сразу же: в прифронтовом госпитале лишних вопросов задавать не привыкли. Прибыл раненый или больной в критическом состоянии, – сразу на стол его, жизнь спасать, а потом уже и разбираться. Потому вся бригада быстро приступила к работе, и военврачи Соболев и Жигунов, несмотря на усталость, сделали всё, что могли: глубоко прочистили рану, удалив источник распространения инфекции, – остатки грунта и крошечные щепочки, которые Катя из-за своего состояния заметить не сумела...

Военврач Соболев предложил начать поиски с центральной районной больницы. Жигунов удивился и услышал в ответ: есть вероятность, что Катя ранена. Ведь за ней охотился целый взвод десантников. Не могли же они так просто потерять трёх бойцов ранеными, не нанеся противнику ни малейшего урона? Гардемарин в ответ заметил, что если ранение лёгкое, то Катя запросто могла справиться с ним самостоятельно. Если тяжёлое, то, конечно, отыскать её будет проще, окажись она в больнице. Но, с другой стороны, она физически не смогла бы столько километров преодолеть, а значит, там же где-то и осталась...