Женские романы о любви

Я сегодня при полном параде и настроена решительно, как будто сама судьба выписала мне повестку на генеральное сражение. С утра – бодрящий контрастный душ, чтобы окончательно разбудить сонное тело, потом – тщательно наведённый макияж, или, как я называю, «боевая раскраска», и, наконец, «форма одежды номер один». Разумеется, всё в рамках строгого корпоративного дресс-кода, но с парой крошечных акцентов, заметить которые способен лишь глаз внимательного мужчины. И то – не столько увидеть, сколько дорисовать в воображении...

Майор Королевских сухопутных сил Великобритании Джеффри Хилл всегда мечтал о блестящей военной карьере, овеянной пороховым дымом и блеском орденов. Да и как могло быть иначе, если он происходил из древнего дворянского рода, чьи мужчины из одного поколения в другое неизменно покрывали себя воинской славой? Его прадед, бригадный генерал Дуглас Хилл, командовал дивизией в кровавой мясорубке битвы при Сомме, одном из самых масштабных и кровопролитных сражений Первой мировой войны. Дед, полковник Генри...

– Здравствуйте, вы – Мария Званцева? – спросил незнакомый, хорошо одетый и приятной наружности молодой мужчина. Он подошёл к ней, едва она покинула вагон поезда, привезшего ее в Осло из Стокгольма. Если еще несколько лет назад, чтобы оказаться у тёти в гостях, доктору было достаточно купить билет на самолет, совершающий регулярные рейсы до Осло из Санкт-Петербурга, и всё путешествие заняло бы несколько часов, то теперь оно растянулось почти на сутки. Сначала Мария доехала до Хельсинки на фирменном поезде «Аллегро» из Санкт-Петербурга...

Постоянные дежурства с доктором Лебедевым начали Диану утомлять. Ей уже хотелось, чтобы эта практика поскорее закончилась, ее «куратор» окончательно подставился, главврач Мороз получила доказательства его некомпетентности, а она, студентка Захарова, отличную оценку и, раз уж на то пошло, покровителя в лице Норы Леонидовны. Но сегодня опять пришлось работать на выездах. Очередной питерский подъезд, – никаких «парадных» в этих серых одноликих домах отродясь не бывало, – встретил бригаду «Скорой» затхлым дыханием: смесью старой облупившейся краски и влажного бетона, видимо, где-то протекала труба...

Подлым человеком анестезиолог Пал Палыч Романенко себя никогда не считал. Мог сделать ошибку, даже обидеть кого-нибудь словом и делом, но так, мимоходом, ненарочно, не как некоторые люди, которые сознательно обдумывают какую-нибудь пакость, чтобы совершить ее и наблюдать с радостью, как жертва корчится от боли, моральной или физической. Нет, Романенко таким был даже в школе. Про таких говорят «даже мухи не обидит». Однажды стоял в коридоре на перемене, мимо шли трое дюжих десятиклассников. Один решил поиздеваться над Пашкой из седьмого «В»...