Роман "Изабелла. Приключения Народной артистки СССР"

Изабелла продолжила рассказ. – В этот день, когда сырой осенний ленинградский воздух за окном гармонировал с общей атмосферой закулисного напряжения, в нашем театре вывесили долгожданный приказ о квартальных премиях. Агата Брюллова, наша новоявленная прима, чье имя, как она считала, одним своим появлением на афишах гарантировало аншлаг, обнаружив свою фамилию в самом конце списка с суммой, заметно уступавшей гонорарам других ведущих артистов, пришла в неописуемую ярость. Разумеется, это было вполне...

– Валя, хочешь, я тебе расскажу забавную историю? – спросила Изабелла, когда они ехали по ровной, как стол, автомагистрали. – Само собой! – отозвался Дворжецкий. – Слушай. В 1956 году главный режиссёр и художественный руководитель ленинградского Большого драматического театра, Валерьян Дермидонтович Атрашкевич, человек в театральных кругах легендарный и обладавший одновременно репутацией деспота и гения, взялся за постановку спектакля «Следствие ведёт Марья Павловна». Пьеса принадлежала перу малоизвестного...

К вечеру они добрались до небольшого городка, затерявшегося где-то на полпути к Москве. Названия его они даже не запомнили – очередной безликий населённый пункт с обязательным памятником Ленину на центральной площади и типовыми двухэтажными домиками, как символ усердия советской власти на пути решения жилищной проблемы. Усталость брала своё, и Валентин решил не рисковать, продолжая путь в темноте по незнакомой, плохо освещённой дороге. Единственным местом, где можно было переночевать, оказалась придорожная чайная с несколькими комнатами для постояльцев, расположенными на втором этаже...

Вырвавшись из плотных, но уже ставших немного душными влажных объятий Ленинграда, они покатили по Московскому шоссе. Дорога в те годы была далека от идеала: узкая, двухполосная, с частыми выбоинами, которые заставляли машину недовольно вздрагивать, но для «Волги» это не было серьёзным препятствием. Машина шла плавно и солидно, покачиваясь на неровностях, словно речной корабль на волнах. Валентин вёл уверенно, одной рукой небрежно переключая передачи на рулевой колонке, и успевал бросать на Изабеллу короткие, тёплые взгляды...

Июньское солнце 1962 года, пробиваясь сквозь неплотно прикрытые шторы, заливало комнату Изабеллы мягким, тёплым светом, который казался особенно драгоценным в переменчивом ленинградском климате. Пылинки танцевали в его лучах, словно крошечные балерины Мариинского театра в золотом софите, а за окном уже вовсю кипела многоголосая жизнь портового города: слышались пронзительные крики вездесущих чаек, низкие, протяжные гудки пароходов с Невы и далекий, почти музыкальный перезвон трамваев, спешащих по своим маршрутам...

– Запомни раз и навсегда, Великолупский, – он резко остановился прямо перед трясущимся комсоргом, глядя ему в глаза, – еще одна такая твоя самодеятельная выходка, и ты у меня не то что фамилию, ты профессию сменишь. Поедешь на лесоповал в Сибирь свою бдительность проявлять, недобитых белогвардейцев среди сосен выискивать. А теперь слушай мой приказ. Чтобы через неделю все документы на товарища Копельсон были у меня на столе. И чтобы характеристика вышла такая, что сам первый секретарь обкома товарищ Андрианов, прочитав, прослезился бы от умиления...