Женские романы о любви

С каждой минутой, проведенной в обществе Валентина, Изабелла ощущала, как привычный, тщательно выстроенный ею мир начинает покрываться сетью тонких трещин. Это чувство было для нее новым и оттого особенно тревожным. В ее жизни, расписанной по минутам между репетициями, спектаклями и редкими встречами с людьми из ее круга, никогда не было места для подобного смятения. Мужчины, которые прежде встречались на ее жизненном пути, были понятны и предсказуемы. Они принадлежали к ее миру, миру искусства, говорили на одном с ней языке, восхищались теми же картинами и книгами...

Изабелла Копельсон никогда не считала себя наивной глупышкой или романтической девочкой, наивно мечтающей однажды встретить того самого единственного и неповторимого мужчину, который предстанет перед ней в сиянии доспехов и на белоснежном коне. Эдакий настоящий рыцарь без страха и упрека, которому только прикажи, и он выполнит что угодно, не задумываясь, – лишь бы Прекрасной Даме было хорошо. По этой причине, кстати, Изабелла не любила ранние стихотворения Александра Блока. К тому же ей было известно,...

Первым желанием Изабеллы было просто прийти в гримуборную Народного артиста РСФСР Колесникова и прямо спросить: «Уважаемый Дмитрий Валентинович, что происходит? После гастролей у меня складывается ощущение, что вы как-то странно на меня смотрите. Опасаетесь как будто». Прокрутив эту сцену несколько раз в голове, молодая актриса от идеи отказалась. Решила, что будет выглядеть, как минимум, очень глупо, чего не могла и – самое главное – не хотела себе позволить. Но как узнать, что там себе напридумывал Колесников? А ведь это заметно по его поведению...

Гастроли. С недавних пор Изабелла Копельсон их полюбила. Раньше относилась как-то с опаской, поскольку выступать перед публикой, которая, мягко говоря, не слишком разбирается в делах театральных, ей казалось не совсем правильным. «Лучше уж пусть кино смотрят, там всё понятно, а театральное искусство – оно, вероятно, сложновато для понимания простыми людьми», – рассуждала она, сама того не понимая, что почти «поймала звезду». Поделилась этим опасением с Варварой Антипьевной Малиновской, и та лишь недовольно покачала головой: – Милочка, то, что вы говорите, называется великосветским чванством...

Валерьян Дермидонтович был вызван в кабинет директора театра. Он пришёл с уверенным видом, но, увидев там трёх незнакомых мужчин в гражданском спортивного телосложения, с очень серьёзными, а главное абсолютно непроницаемыми лицами, почуял неладное. Атрашкевичу прежде не доводилось общаться с сотрудниками правоохранительных органов, не считая постовых ГАИ, всего дважды за многолетний опыт вождения его останавливавших: один раз чтобы проверить документы, другой для того, чтобы проколоть дырку в штрафном талоне – задумался и проехал на красный свет...

Изабелла вышла из кабинета режиссёра с твёрдой уверенностью в том, что задумка удалась. Валерьян Дермидонтович, как она и предполагала, не стал подозревать её в чём-то большем, чем простое женское любопытство. Однако актриса понимала: если он уже начал задавать вопросы, значит, нервы у тех, кто стоит за этой авантюрой, начали сдавать. Опасно ли это? Чрезвычайно! Но тем интереснее! Копельсон направилась в гардеробную, где Анна Фёдоровна продолжала осмотр костюмов. Она уже успела проверить несколько...

Изабелла вышла из гардеробной и направилась к кабинету Мещеринова. Худрук уже приехал на работу и сидел за столом, просматривая какие-то бумаги. – Владимир Сергеевич, – начала молодая актриса, закрывая за собой дверь. – Мы нашли ещё алмазы. В другом костюме. Есть подозрение, что их буквально напичкали не в один или два, а несколько. Анна Фёдоровна сейчас этим занимается. Мещеринов поднял глаза. – И все они настоящие? – Похоже на то. И Артём это знает. Он попытался отобрать у меня один алмаз. – А вы что же? – Пришлось отдать, чтобы не подумал, будто мы обо всём догадались...

Изабелла шла по улице, стараясь держаться теней, чтобы её силуэт меньше выделялся на фоне фонарей, – их яркий свет слишком отвлекал от мыслей, лихорадочно вертевшихся в голове. «Кто же стоит за всем этим? Понятно, что Мартын и его люди всего лишь исполнители. Организаторы – совсем другие люди, с властью и возможностями. Но почему они выбрали именно наш театр и этот спектакль?» Актриса понимала, что не одна только их труппа регулярно выезжает за границу. С той поры, как новое руководство страны взяло...

Изабелла остановилась у лестницы, ведущей на второй этаж. Она вдруг ощутила острую потребность обсудить всё с кем-то, кому можно доверять безоговорочно. И этот человек должен обладать достаточной властью в театре, чтобы понимать ответственные решения. Нельзя же опираться на одни только подозрения, а потом просто пригласить в театр бригаду следователей КГБ, которые станут хватать всех и увозить в Большой дом на допросы. Пожалуй, это вызовет огромный общественный резонанс, дойдёт до Смольного, там...

Изабелла Копельсон вошла в просторное помещение, где пахло тканью, старым сукном, пылью и чуть заметной затхлостью – ароматом множества лет, проведённых за шитьём, хранением и перевоплощением костюмов. Сквозь узкие окна костюмерной пробивался серый питерский свет, равномерно заливая ряды развешанных платьев, камзолов и нарядов из разных эпох. Это место напоминало музей, разве что вещи не стояли отдельно, а были сложены рядом, порой одна на другую. Здесь хранились настоящие сокровища: вышитые золотом...

Изабелла чувствовала себя не в свой тарелке, когда возвращалась домой после разговора с Константином Елисеевичем. Всё-таки ей претило, пусть даже неофициально, работать на чекистов, поскольку вокруг неё всё чаще, – правда, исключительно приглушённые, почти секретные, – звучали разговоры о массовых репрессиях в середине 1930-х годов, чистках и прочем. Ни о чём подобном актриса не знала, поскольку родилась позже, а среди её родственников не имелось ни одного человека, который бы «незаконно пострадал от ежовских и бериевских репрессий»...

Подполковник КГБ предложил Изабелле встретиться. Но не в Большом доме, а где-нибудь в центре города. – Вы мне свидание назначаете? – улыбнулась актриса, чуть склонив голову набок и внимательно вслушиваясь в голос собеседника через трубку телефона. – Деловую встречу, – спокойно ответил офицер, не поддавшись на подколку. Это немного задело самолюбие Изабеллы, поскольку она не привыкла к тому, чтобы мужчины так открыто демонстрировали почти полное пренебрежение к её красоте. Ей льстило внимание, она привыкла ловить восхищённые взгляды – на сцене, в кино, даже просто проходя по улице...