"Игра на повышение". Роман

Я стояла, совершенно растерянная, всего лишь пару долгих секунд, но этого времени хватило, чтобы кровь прилила к лицу, а сердце гулко, оглушительно стукнуло в висках, отбивая панический ритм. Мир сузился до точки, а потом – щёлк! – словно кто-то дёрнул внутренний рубильник, и на смену оцепенению пришла старая добрая Лина. Та самая девчонка из детдомовского прошлого, которая не боялась никого и ничего, умела и наглых мальчишек за волосы дёрнуть так, чтобы запомнили, и довести до белого каления даже самых стойких воспитателей...

Несколько часов мы сидим в купе, молчим, будто соревнуемся, кто дольше выдержит эту тишину. Мсье Орловский надул губы, и я с трудом сдерживаю смех, глядя на его комично-серьёзное лицо. Когда он такой, выглядит просто уморительно! И, если честно, невероятно милым. Хочется подойти, обнять его за плечи, устроить голову у себя на коленях, провести пальцами по тёмным, чуть растрёпанным волосам, по щеке, по бровям… Не ласки ради и уж тем более не приставаний для, а просто чтобы разрядить это глупое напряжение между нами...

Первая ночь в пути ознаменовалась происшествием, которое вырвало меня из сна и погрузило в состояние тревожной неопределенности. Сквозь дремоту я уловила странное, почти невесомое ощущение: кто-то осторожно вел рукой по моей ноге. Движение было плавным, лишенным какой-либо агрессии – пальцы медленно, почти вопросительно, скользили от лодыжки вверх по икре. Это не было грубым или собственническим прикосновением; скорее, оно походило на робкую, почти извиняющуюся ласку, словно человек сам не был уверен в своих действиях...

Роман наливает в высокий, узкий фужер ледяное шампанское, и мириады золотистых пузырьков с веселым шипением устремляются вверх, чтобы лопнуть на поверхности, будто празднуя сами по себе этот тихий вечер. Он протягивает мне бокал, и наши пальцы на мгновение соприкасаются. Звонко чокнувшись, он делает это так изящно и артистично, что сразу становится понятно: мой спутник – настоящий гедонист, умеющий наслаждаться каждым моментом бытия. В его глазах пляшет огонёк живого интереса, и, озорно подмигнув, он медленно делает большой глоток, явно смакуя сложный букет напитка...

Первая бутылочка игристого даром не прошла. Мы с Романом расслабились, разговорились, стали больше улыбаться друг другу, и сама мысль о том, что придётся провести в поезде трое суток, уже не казалась пыткой. Я даже поймала себя на том, что мне начинает нравиться – это путешествие, его компания, этот поезд. Вагон-ресторан оказался на удивление уютным. Я-то ожидала, что там будут пластиковые стулья и запах пережаренных котлет, но нет: мягкие кресла, скатерти в мелкую клеточку, на столах крохотные вазочки с искусственными розами...

Показываем билеты симпатичному молодому проводнику. И, честное слово, я по инерции начинаю строить ему глазки. Ну что поделать, привычка – реакция организма на всё мужское, что движется и выглядит моложе моего бывшего. Парень, наверное, лет двадцати всего, но хорошенький. В серенькой выглаженной форме, пуговицы блестят, фуражечка на макушке чуть великовата, зато кокарда сверкает так, что я ловлю себя на мысли: сейчас зажмурюсь – и он мне показался ангелом в шинели. Мордашка свежая, улыбка приклеенная, как у официанта в дорогом ресторане: всё при нём...