Рекс упёрся всеми четырьмя лапами у порога нового дома и не двигался с места, хотя раньше слушался беспрекословно. Его взгляд неотрывно следил за покосившимся сараем, откуда доносились едва различимые звуки, которые хозяин принимал за скрип старых досок.
Пёс отказывался переступать порог дома
Рекс присел у калитки и уставился в одну точку — на покосившийся сарай в глубине участка. Я окликнул его раз, другой. Пёс даже ухом не повёл.
— Рекс, да пошли же внутрь, — попросил я, стоя на крыльце нового дома.
Овчарка не двигалась. Уши торчком, спина напряжена, взгляд прикован к старому строению с облупившейся краской.
— Что случилось? — Я спустился к собаке и присел рядом. — Дом хороший. Участок большой. Тебе тут простор, не то что в квартире было.
Рекс продолжал смотреть на сарай. Я провёл рукой по его холке — мышцы каменные.
Переезд из Москвы сюда, в тульскую глубинку, я планировал давно. После развода тянуть больше не хотелось. Квартиру продал, купил этот дом с участком. Тишина, лес рядом, никакой городской беготни. Рекса взял с собой — бывшая жена собак терпеть не могла, так что выбора у пса не было.
— Ладно, пошли, — я взялся за ошейник и потянул к крыльцу.
Рекс заскулил и уперся всеми четырьмя лапами в землю. За пять лет, что мы вместе, такого не было ни разу. Пёс всегда слушался, понимал с полуслова.
— Да что с тобой творится? — Я отпустил ошейник.
Рекс тут же рванул к сараю. Я еле успел перехватить его.
— Стоять! Там же доски гнилые, провалишься.
Пришлось привязать пса у будки возле дома на длинную цепь. Рекс сразу залаял — громко, требовательно, глядя на сарай.
— Успокойся уже, — я почесал его за ухом. — Переезд тебя вымотал, вот и нервничаешь. Освоишься.
Но Рекс не успокаивался. Три дня он отказывался переступать порог дома, ел через силу и не отводил глаз от сарая. По ночам скулил и рыл землю, пытаясь дотянуться до старого строения.
— Может, мышь там, — предположил сосед Валерий, зашедший познакомиться. — Или енот какой. У нас тут еноты водятся, по помойкам шастают.
— Нет, — я покачал головой. — На мышей Рекс так не реагирует.
— Ну, разберёшься как-нибудь, — Валерий пожал плечами. — Если что, я рядом живу, стучись.
На четвёртую ночь меня разбудил лай. Резкий, отчаянный. Я вскочил и выглянул в окно — цепь лежит на земле, Рекс носится у сарая.
— Чёрт возьми! — Я выскочил на улицу в одних штанах.
Рекс царапал дверь сарая когтями, лаял без остановки. Такой реакции я от него не видел никогда.
— Рекс, ко мне!
Пёс не слушался. Скрёб доски ещё яростнее.
Я вернулся в дом, схватил фонарь и монтировку. Руки немного дрожали. Поведение Рекса меня всё-таки напугало.
Дверь сарая открылась легко — петли проржавели насквозь. Внутри пахло сыростью и старым сеном. Фонарь выхватил из темноты покосившийся верстак, кучу досок в углу, ржавые грабли.
Рекс метнулся к дальней стене и ткнулся носом в доски. Заскулил.
— Что ты там нашёл? — Я подошёл ближе.
И услышал. Тихий писк. Не скрип дерева, не шорох. Живой звук.
Сердце застучало быстрее. Я отбросил верхнюю доску, потом ещё одну. Под ними стояла старая плетёная корзина.
Свет фонаря упал на четыре крошечных комочка. Щенки. Совсем маленькие, глаза ещё закрыты. Они копошились, слабо попискивали.
— Боже. — Я присел на корточки.
Рядом с корзиной, в углу, лежала собака. Дворняжка, среднего размера, худая. Глаза закрыты, морда спокойная. Видимо, погибла дня три назад.
Я осторожно дотронулся до щенков. Холодные, худые, кожа да кости. Один почти не шевелился.
— Как вы здесь оказались? — прошептал я.
Картина сложилась сама. Собака забралась в заброшенный сарай, родила. Что-то пошло не так, она не выжила. Щенки остались одни. Без тепла, без еды. Сколько они тут пролежали?
Я переложил малышей в корзину и понёс в дом. Рекс не отставал ни на шаг.
Дома я включил обогреватель, постелил под корзину тёплое одеяло. Открыл холодильник — молоко коровье, но я помнил, что его щенкам нельзя. Полез в телефон искать информацию.
«Детская смесь без сахара. Кормить каждые два часа из шприца», — прочитал я.
Детской смеси, естественно, дома не было. Магазин в пяти километрах откроется только в восемь утра. Сейчас три ночи.
— Что делать. — Я провёл рукой по лицу.
Рекс подошёл к корзине и лёг рядом. Щенки поползли к его тёплому боку.
— Умница, — выдохнул я. — Согревай их, пока я придумаю.
Нашёл грелку, налил тёплой воды, положил к малышам. Потом размешал козье молоко, которое купил на рынке, с водой. Набрал в шприц без иглы.
Первый щенок, самый слабый, едва открыл рот. Я осторожно влил несколько капель. Малыш сглотнул. Так же покормил остальных.
К утру все четверо ожили. Попискивали громче, шевелились активнее.
Я сидел на полу у корзины и смотрел на них. Ещё день — и они бы не выжили.
Утром поехал в магазин. Купил детскую смесь, бутылочки с маленькими сосками, ещё одну грелку. Вернулся — Рекс всё так же лежит рядом с щенками, обнюхивает их.
— Ты настоящий герой, — сказал я, поглаживая его.
Рекс повернул голову и посмотрел на меня. В его глазах читалось спокойствие.
Следующие две недели превратились в сплошное кормление. Каждые два часа, даже ночью. Рекс дежурил рядом, вылизывал щенков, грел их.
Малыши крепли. Открыли глаза, начали ползать. Один, самый крупный, оказался особенно бойким. Я назвал его Боец. Остальным дал клички Малыш, Рыжик и Соня.
— Придётся найти им дом, — говорил я Рексу. — Но не кому попало.
Написал пост в местную группу. Рассказал историю, добавил фотографии. Отклики посыпались сразу. Десятки сообщений, желающих забрать щенков.
— Проверю каждого лично, — сказал я Валерию, который снова зашёл. — Посмотрю условия, пообщаюсь.
— Молодец, — кивнул сосед. — Не каждый бы так заморочился.
Я нашёл семьи для троих. Малыша взяла учительница на пенсии, у которой недавно умер старый пёс. Рыжика забрала молодая семья с ребёнком. Соню — фермер из соседней деревни.
Боец остался. Я не планировал никого оставлять, но Рекс явно выделял этого щенка. Возился с ним больше остальных, играл, учил.
— Ладно, — сдался я. — Пусть живёт.
Полгода пролетели незаметно. Боец вырос в крепкого молодого пса. Рекс и он стали неразлучны.
А я отремонтировал сарай, где нашёл щенков. Утеплил, поставил вольеры. Односельчане стали приносить найденных на улице кошек и собак. Кто-то помогал кормами, кто-то деньгами.
— Ты тут целое дело развернул, — удивился Валерий, заглядывая в обновлённый сарай.
— Одна история может изменить всё, — ответил я, наблюдая, как Рекс и Боец носятся по участку. — В Москве я работал, зарабатывал. И для чего? А здесь понял, что значит быть нужным.
Вечером я сидел на крыльце с кружкой чая. Рядом устроились Рекс и Боец. Из сарая доносились тихие звуки — там жили три кошки и ещё одна собака, которую подобрали на трассе.
Я погладил Рекса по голове.
— «Спасибо, что не молчал», — сказал я.
Рекс положил морду мне на колени и закрыл глаза.
История разошлась по округе. Ко мне стали заезжать не только с животными, но и просто поговорить. Одинокий москвич стал своим в деревне.
А началось всё с того, что пёс не захотел заходить в дом и смотрел на старый сарай.
Если вы когда-нибудь видели бездомное животное, не проходите мимо. Иногда один звонок в приют или одна миска с едой могут спасти жизнь. А если у вас есть питомец, обратите внимание на его поведение — животные чувствуют то, что мы не замечаем.
Подписывайтесь, если вдохновился историей – впереди ещё больше настоящего добра!🐾
Рекомендуем ознакомиться с интересными материалами на канале:
До встречи в новых рассказах!