Каждый военный знает, а многим гражданским невдомек, что построение — это алфавит военной службы, это первое, чему учится солдат, приходя в войска. Он еще не умеет ходить в ногу, не знает, через какую сторону повернуться кругом, не понимает священного смысла заправки кровати, но уже знает, что построение — это нечто очень важное, его нельзя пропустить, туда нельзя опоздать, и вести себя на построении нужно соответствующе.
С незапамятных времен построение, а именно — сбор подразделения в одном месте в определенном командиром строю — служил нескольким важным целям. Во-первых, в строю людей легче посчитать и убедиться, что никто не потерялся, не затерялся в складках казарменной местности, никого не забыли. На военном жаргоне это называют сухо и механистично: проверка наличия личного состава. Во-вторых, когда все в строю начальнику легче всего донести какую-либо информацию, поставить задачи, подвести итоги и быть уверенным, что его все услышали, что потом не будет пересудов и искажений. В-третьих, когда все собрались, наличие проверено и задачи доведены, подразделение так же, строем, может уйти на занятия, на прием пищи или еще куда-нибудь, так же — в порядке и полным составом. Ну и в-четвертых, военные считают, что построение — это по-настоящему красиво: стройные ряды солдат, выбритые щеки, начищенная до блеска обувь, одинаковая форма и едва ли не одинаковые мысли в головах.
Однако суровая реальность за века военного житья внесла свои коррективы в идиллическую практику построений. В мирное время во многих частях построения стали не столько утилитарным мероприятием, сколько формой проведения скучного рабочего времени. Многие часы солдаты проводили в строю, сначала ожидая прибытия начальника, а затем наблюдая, как он общается с офицерами перед строем, причем так, чтобы солдатам было не слышно беседу. Более того, армия мирного времени изобрела такие виды построений, как построение для убытия на построение, построение перед построением для убытия на построение, построение более мелкого подразделения по итогам построения более крупного подразделения и многие другие.
Фронтовая жизнь, напротив, не приемлет никаких построений. С одной стороны, они совершенно невозможны ввиду дефицита бритых щек и чистой обуви, с другой — любое построение — это лакомая цель для артиллерии противника. Создающийся таким образом парадокс: армейское мышление и годы практики требуют построений, а обстоятельства и здравый смысл отрицают их — полностью отражает парадокс всего нашего общества, застрявшего где-то между военной мобилизацией и мирной блаженностью.
По количеству и длительности построений каждый военный легко определяет настрой в части. Там, где служу нынче я, построения почти всегда коротки, проводятся по конкретному поводу, а не вообще, подчинены понятной логике. Здесь сразу понятно — люди занимаются делом.
