Вчерашний показ Питер Мюлье (как обычно, межсезонный) посвятил эскапизму. Дизайнер, в финале шоу обнимавший своего коллегу Рафа Симонса, объяснил журналистам из Vogue так: «В этом современном мире я хотел создать нечто, что станет основой чистой красоты, смешанной с напряжением, в котором мы живем каждый день». Он также продолжал: «Я хотел, чтобы вы, ребята, на десять минут почувствовали себя в коконе — это было похоже на абсолютный сон, — но при этом сохранялось напряжение». А затем добавил: «Мне нужна была одежда, которая плачет».
На импровизированном подиуме развернулся настоящий диджитал-перформанс: пол освещался цифровыми фотографиями лиц моделей, проходивших по нему, а следом картинка транслировалась на потолок.
Мюлье начал с переосмысления короткого пальто из архивов Аззедина, которое носил сам. У Питера из него получились белые и черные рубашки с воротником-стойкой. Их выгуливали с однозначным хитом коллекции — цветными колготками-чулками в длинной бахроме, которые поначалу казались ботфортами. Они же стали важной частью лаконичных жакетов со шлейфом (следующий этап в интерпретации уже упомянутого пальто).
Здесь были безрукавки в питоне, асимметричные платья с футуристичными вставками и тренчи-платья из тонкой кожи с воротником-фартуком. Мюлье признался: он искал «другие способы создания облегающих силуэтов». Отсюда и использование техники шелкового трикотажа для бесшовных арочных форм, туго облегающих запястья и застегивающихся на каблуках. Креативный директор не забыл и о свежей версии трикотажных платьев Алайи, которые в этой коллекции обзавелись юбками-карандашами вместо воланов. Отметили изумительную работу с чистыми и сложными оттенками, а также бахромой, которая украсила не только колготки, но и юбки (кисточками), платья и пальто. Тоже коконы. И если собирать гардероб для «побега», то только такой.
