Липкий краснодарский дождь барабанил по подоконнику, превращая утро в серый, размытый акварельный набросок. Юлия, поправив идеально отглаженный воротничок своей форменной блузки, взглянула на часы. Семь сорок пять. Еще пятнадцать минут до открытия велнес-центра «Aqua Vita», и она успеет выпить свой утренний цикорий. Тишина просторного, пахнущего озоном и дорогими маслами холла, была ее личной роскошью, коротким мигом покоя перед ураганом звонков, записей и капризных клиентов.
Именно в эту тишину, словно брошенный камень, ворвался звонок мобильного. На экране высветилось «Гриша». Брат. Сердце пропустило удар и забилось быстрее, тревожно.
– Да, Гриш, слушаю, – ответила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно.
– Юль, привет. Ты где?
– На работе, где ж еще.
– Послушай, я тут с документами по отцовскому наследству сижу, – его голос был вкрадчивым, маслянистым, таким, каким он становился всегда, когда ему что-то было нужно. – В общем, я тут подумал. Давай я твою долю в мастерских выкуплю. Все равно тебе с этим не разобраться. Это ж не на телефончики отвечать.
Юлия замерла, сжимая в руке так и не отпитый цикорий. Мастерские. Две точки по ремонту автомобилей, дело всей жизни их отца. После его ухода полгода назад они достались им с Григорием поровну.
– Что значит «выкуплю»? – тихо переспросила она.
– Ну то и значит. Я тебе дам… ну, скажем, тысяч триста. На жизнь, на танцульки твои хватит. А я уж сам буду крутиться. Ты же не знаешь, как управлять бизнесом! Тебе шестьдесят два, Юля! Какие бизнесы? Сиди себе спокойно администратором, внуков жди.
Триста тысяч. За половину дела, которое кормило всю их семью десятилетиями. Внутри что-то похолодело, а потом вспыхнуло обжигающим гневом.
– Гриша, одна диагностическая установка, которую отец купил в прошлом году, стоит дороже. Ты меня за дуру держишь?
– Та ото ж! – в его голосе прорезалось раздражение, вытесняя фальшивую заботу. – Началось! Я тебе как лучше хочу, по-братски! А ты сразу в бутылку лезешь. Ладно, думай. Но долго не тяни, мне дела вести надо, а ты как гиря на ноге со своей долей.
Он бросил трубку. Юлия медленно опустила телефон на свою безупречно чистую стойку администратора. Руки мелко дрожали. «Гиря на ноге». «На танцульки хватит». Дождь за окном усилился, его монотонный шум сливался с гулом в ушах. Она смотрела на свое отражение в отполированной до блеска поверхности стойки. Усталая женщина шестидесяти двух лет, с аккуратной стрижкой и следами былой красоты на лице. Одинокая. Вдова уже десять лет. Мать взрослой дочери, живущей в другом городе. Администратор. Неужели это все, на что она годится? Неужели Григорий прав?
Первая клиентка, жена местного чиновника, ворвалась в холл, стряхивая капли с зонта за тысячу евро на безупречный мраморный пол.
– Юлечка, здравствуйте! Ужас, а не погода! Запишите меня на флоатинг, срочно! Этот дождь высасывает всю энергию. И к косметологу на следующую неделю, найдите окошко, умоляю!
Юлия натянула на лицо профессиональную улыбку.
– Доброе утро, Ангелина Марковна. Конечно, сейчас все организуем. Одну минуту.
Она виртуозно управлялась с компьютерной программой записи, параллельно отвечая на звонки и координируя работу массажистов и косметологов. Ее мозг работал как швейцарские часы, удерживая в памяти десятки имен, процедур, предпочтений. Она знала, кто пьет только зеленый чай с жасмином, у кого аллергия на масло лаванды и кого нельзя записывать к Светлане, потому что «у нее тяжелая рука». Она была сердцем этого сложного организма. «Это ж не на телефончики отвечать», – снова прозвучал в голове голос брата. Губы сжались в тонкую линию.
Вечером, после смены, она не поехала домой. Подхватив заранее приготовленную сумку, Юлия отправилась в старый ДК на окраине города. Здесь, в зале с натертым до блеска паркетом и высокими окнами, проходили занятия их танцевального клуба «Ритм». Это было ее убежище, ее место силы.
– Юлька, привет! Ты чего такая кислая? – навстречу ей бросилась Вероника, ее лучшая подруга, энергичная и громкая женщина с копной рыжих волос. – Опять твоя Ангелина Марковна мозг вынесла?
– Хуже, – выдохнула Юлия, переодеваясь в удобную юбку и танцевальные туфли. – Гришка звонил.
Она пересказала утренний разговор. Вероника слушала, нахмурившись, и ее лицо каменело с каждой фразой.
– Триста тысяч? – переспросила она, когда Юлия закончила. – Он шо, совсем с глузду съехал? Юль, твой отец на этих мастерских хребет согнул! Он тебя всегда умницей считал, советовался с тобой, я помню! А этот… паразит.
– Он говорит, я ничего не понимаю в бизнесе, – тихо произнесла Юлия, завязывая ленты на туфлях. – И ведь… он прав, Вероник. Что я понимаю в автозапчастях и карбюраторах? Я всю жизнь… ну, ты знаешь. Сначала семья, Антон, потом вот эта работа.
– А ну-ка встали! – громко скомандовал их руководитель, пожилой, но все еще элегантный мужчина. – Сегодня повторяем медленный вальс. Партнеры, приглашайте дам!
Вероника схватила Юлию за руку.
– Пошли. И чтоб я не видела эту кислую мину. Ты не в карбюраторах должна разбираться. Ты в людях разбираться умеешь получше любого психолога. И в цифрах. Вспомни, как ты этому своему центру всю бухгалтерию наладила, когда у них главбух в декрет ушла. А ну, спину ровнее!
Они закружились в вальсе. Музыка лилась, заполняя пространство, и Юлия, следуя за уверенным ведением партнера, постепенно расслаблялась. Шаг, шаг, поворот. Каждый выверенный жест, каждая нота отзывались в теле, вытесняя тревожные мысли. Танец был математикой и поэзией одновременно. Он требовал точности, чувства ритма, умения слушать и вести, доверять и контролировать. «А ведь это тоже своего рода управление», – мелькнула мысль. Она посмотрела на свое отражение, проплывающее мимо в огромных зеркалах. Не усталая женщина. А грациозная, сильная танцовщица с прямой спиной.
Вернувшись домой, в свою маленькую, но уютную квартиру с видом на засаженную абрикосами улицу, Юлия впервые за полгода достала коробку с отцовскими документами. Она раскладывала на столе старые накладные, договоры, банковские выписки. Многое было непонятно, но она видела аккуратный отцовский почерк, видела динамику цифр. Она вспомнила, как в юности помогала ему сводить дебет с кредитом в толстых амбарных книгах. Отец тогда смеялся: «У тебя, дочка, глаз-алмаз. Сразу видишь, где копейка не сходится».
Григорий же всегда был другим. Он любил широкие жесты, большие планы, но ненавидел кропотливую работу. Он мог потратить кучу денег на новый рекламный щит, но забыть заплатить за аренду. Отец часто ворчал на него, но списывал все на молодость и горячность.
Следующие несколько дней Юлия жила в двух реальностях. Днем она была безупречным администратором «Aqua Vita», а вечерами и ночами погружалась в мир отцовского бизнеса. Она звонила дочери в Москву, та нашла ей в интернете базовые курсы для начинающих предпринимателей. Юлия смотрела лекции, записывала термины: EBITDA, маржинальность, точка безубыточности. Слова были чужими, но логика за ними начинала проясняться.
В один из дней на работу пришла новая клиентка, Вероника посоветовала. Строгая, элегантная женщина лет пятидесяти.
– Здравствуйте, меня зовут Елена Петровна. Я к вам на лимфодренажный массаж.
– Добрый день, Елена Петровна, – улыбнулась Юлия. – Прошу, присаживайтесь. Мастер освободится через десять минут. Желаете чаю, воды?
– Воды, пожалуйста. Без газа.
Пока женщина ждала, у Юлии зазвонил рабочий телефон. Это был поставщик косметики. Юлия вежливо, но твердо объясняла ему, почему центр не может принять партию крема, у которого срок годности истекает через четыре месяца, ссылаясь на пункт в договоре. Она говорила о неустойке и условиях возврата. Елена Петровна, сидевшая в кресле, с интересом прислушивалась.
Закончив разговор, Юлия заметила ее взгляд.
– Прошу прощения за рабочий момент, – смутилась она.
– Напротив, – неожиданно сказала женщина. – Вы блестяще провели переговоры. У вас юридическое образование?
– Нет, что вы, – махнула рукой Юлия. – Просто опыт. Работа обязывает вникать.
После процедуры Елена Петровна подошла к стойке.
– Юлия… можно вас так называть?
– Да, конечно.
– У меня сложилось впечатление, что вы человек очень ответственный и… недооцененный на этом месте. Простите мою бестактность. Я корпоративный юрист. И я вижу потенциал.
Юлия почувствовала, как краска заливает щеки.
– Спасибо, очень приятно.
– Если вам когда-нибудь понадобится консультация, не стесняйтесь, – Елена Петровна протянула ей свою визитку. – Просто так. Иногда один правильный совет может изменить все.
Эта встреча стала для Юлии знаком. Она решилась. На следующий день, взяв отгул, она поехала в одну из мастерских отца. Ту, что на окраине, в промзоне.
Запах машинного масла, сварки и старой резины ударил в нос. В большом ангаре стояло несколько машин, под одной из них кто-то лежал. Из подсобки вышел хмурый мужчина в замасленном комбинезоне.
– Вам чего, женщина? – спросил он недружелюбно.
– Здравствуйте. Я Юлия Антоновна, дочь Антона Сергеевича, – спокойно представилась она.
Мужчина вытер руки ветошью и посмотрел на нее уже по-другому.
– Помню. Вы на похоронах были. Я Степаныч, бригадир. Григорий Антонович сказал, вы свою долю продаете.
– Григорий Антонович торопится, – ровно ответила Юлия. – Я приехала посмотреть, как тут дела.
Она провела в мастерской три часа. Она не лезла с советами. Она слушала. Степаныч, поначалу настороженный, постепенно разговорился. Он жаловался, что Григорий задерживает зарплату, экономит на качественных запчастях, из-за чего клиенты начали уезжать к конкурентам. Он разорвал договор со старым, проверенным поставщиком масел, потому что нашел «где на десять копеек дешевле», и теперь два двигателя ждали капитального ремонта после этого «дешевого» масла.
– Ваш батя, Антон Сергеич, царствие ему небесное, он душой за дело болел, – вздохнул Степаныч. – Каждую гайку знал. А Грише… ему лишь бы денег побыстрее срубить. Развалит все, ой развалит…
Юлия ходила по цеху, заглядывала в бытовку, смотрела на обшарпанные стены. Она помнила, как отец сам красил их лет пятнадцать назад. Помнила, как радовался новому подъемнику. Это было не просто «дело». Это была его жизнь. И сейчас эту жизнь ее родной брат распродавал по частям за копейки.
Вернувшись домой, она позвонила по номеру с визитки.
– Елена Петровна? Здравствуйте, это Юлия из «Aqua Vita». Вы сказали, можно обратиться за советом…
Они встретились на следующий день в кафе. Юлия, волнуясь, изложила всю ситуацию: предложение брата, состояние дел в мастерской, свои страхи и догадки. Елена Петровна слушала внимательно, не перебивая, делая пометки в своем блокноте.
– Итак, что мы имеем, – подытожила она. – Ваш брат вводит вас в заблуждение относительно реальной стоимости активов и умышленно доводит предприятие до упадка, чтобы вынудить вас продать долю за бесценок. Классическая схема, к сожалению.
– И что мне делать? – с надеждой спросила Юлия.
– Первое. Ничего не подписывайте. Второе. Вам нужен независимый аудит. Полный. Чтобы оценить реальную стоимость бизнеса, его активы, долги и упущенную выгоду из-за неэффективного управления. Третье. Собирайте доказательства. Разговоры с сотрудниками, жалобы клиентов. Все это пригодится.
– Но это же… война, – прошептала Юлия.
– Это защита своей собственности, – поправила Елена Петровна. – Он первый начал войну, предложив вам триста тысяч. Он не считает вас ровней. Ваша задача – заставить его это сделать.
Юлия наняла аудиторскую фирму, которую посоветовала Елена. Это съело почти все ее скромные сбережения, но она чувствовала, что поступает правильно.
Григорий узнал об этом через неделю. Он позвонил, и на этот раз в его голосе не было и тени вкрадчивости. Он кричал.
– Ты что удумала, старая?! Аудиторов на меня натравила? Позоришь перед людьми! Я твой брат!
– А ты мой, – спокойно ответила Юлия, стоя у окна и глядя на залитые солнцем улицы. Дожди кончились, и Краснодар плавился от летнего зноя. – И ты пытался меня обокрасть, Гриша. Так что давай без этих сантиментов. Аудиторы сделают свою работу, и мы получим реальную картину. А потом будем разговаривать. Как взрослые люди.
– Ты пожалеешь! – прорычал он. – Ты в этом ничего не понимаешь! Ты все развалишь!
– Уже разваливаешь ты, – отрезала она. – Поговорим, когда будут готовы отчеты.
И повесила трубку. Впервые в разговоре с ним она почувствовала не страх, а холодную, ясную силу. Она выпрямила спину, как на занятиях по танцам.
Отчет аудиторов был готов через три недели. Цифры были ошеломляющими. Реальная стоимость ее доли, даже с учетом текущих проблем, превышала предложение Григория в двадцать раз. Более того, аудиторы выявили несколько сомнительных сделок, которые Григорий провел за последние месяцы, выводя деньги из оборота.
В субботу утром он приехал к ней сам. Без звонка. Вошел в квартиру, потный, злой, с бегающими глазами.
– Ну что, довольна? – бросил он папку с копией отчета на стол. – Добилась своего? Теперь ментов на меня натравишь?
Юлия молча налила ему стакан воды. Он жадно выпил.
– Я не хочу тебя сажать в тюрьму, Гриша, – сказала она тихо. – Я хочу справедливости. И я хочу сохранить дело отца.
– И что ты предлагаешь? – его голос был уже не злым, а скорее испуганным. – У меня нет таких денег, чтобы выкупить твою долю по этой цене.
– А я не продаю.
Он уставился на нее, не веря.
– В смысле?
– В прямом. Я вхожу в дело. Как полноправный партнер.
– Ты?! – он чуть не поперхнулся. – Да что ты можешь?! Бумажки перебирать?
– Да. Именно. Бумажки перебирать, – Юлия посмотрела ему прямо в глаза, и в ее взгляде была сталь. – Я займусь финансами, работой с клиентами, закупками и персоналом. Тем, что у меня получается лучше всего. Тем, что ты полностью провалил. А ты, если хочешь остаться, будешь заниматься технической частью. Под моим контролем. И под контролем Степаныча, которого я хочу сделать управляющим.
Григорий смотрел на нее так, словно видел впервые. Перед ним сидела не его старшая сестра, тихая вдова-администратор, которую можно было легко обвести вокруг пальца. Перед ним сидела хозяйка.
– Ты… ты серьезно?
– Абсолютно, – кивнула она. – Это мои условия. Или мы работаем так, или я подаю в суд за мошенничество и умышленное нанесение ущерба. И тогда, Гриша, ты потеряешь все. Выбирай.
Он долго молчал, глядя в стол. Потом тяжело вздохнул и кивнул.
Прошло два месяца. Юлия уволилась из «Aqua Vita», устроив на свое место толкового молодого администратора. Теперь ее утро начиналось не в холле велнес-центра, а в небольшой, но чистой комнатке, которую она оборудовала под кабинет в главной мастерской.
Она пересмотрела все договоры. Вернула старого, надежного поставщика масел, добившись у него скидки за большой объем. Ввела систему электронного учета клиентов с историей ремонтов и автоматическими напоминаниями о ТО – такую же, как в «Aqua Vita». Навела порядок в бухгалтерии. Первое время механики смотрели на нее с недоверием, но, увидев, что зарплату начали платить день в день, а в цеху появились новые инструменты и качественные расходники, оттаяли.
Григорий первое время дулся и саботировал ее решения, но, увидев, что дела пошли в гору, а клиенты начали возвращаться, смирился. Он был неплохим технарем, когда его не отвлекали финансовые махинации. Теперь он занимался своим делом, а Юлия – своим. Они почти не разговаривали о личном, только о работе. Но это было лучше, чем фальшивая братская любовь.
Однажды вечером, разбирая последние счета, Юлия услышала, как в цеху Степаныч отчитывал молодого механика: «Ты как делаешь, а? Юлия Антоновна увидит – голову оторвет! У нее копейка к копейке должна сходиться! Порядок должен быть!»
Юлия улыбнулась.
В кармане завибрировал телефон. Это была Вероника.
– Юлька, ты где пропала? Сегодня ж танцы! У нас новый аргентинский танец, умрешь от восторга! Ты приедешь?
Юлия посмотрела на стопки бумаг, на экран ноутбука с таблицами, потом в окно, где садилось солнце, окрашивая небо над Краснодаром в персиковые и лиловые тона. Она чувствовала приятную усталость во всем теле и удивительную легкость в душе.
– Конечно, приеду, – ответила она. – Спину надо ровнее держать. Я готова.
---