– Ларис, ты глянь! Горящие! Прямо на наши даты! – Елена ткнула пальцем в экран планшета, пододвигая его ближе к подруге. – Вьетнам! Представляешь? После нашей-то зимы…
– Ого! – Лариса склонилась над картинкой с лазурным морем и белым песком, ее глаза загорелись. – Ленка, это знак! Точно тебе говорю. Сколько там?
– Да почти тютелька в тютельку в наш бюджет укладываемся. Если чуть-чуть поднажать.
Они сидели на маленькой кухне Елены, заставленной книжными полками, которые теснили даже холодильник. За окном висел серый, тяжелый барнаульский рассвет. Снег, уже подтаявший и грязный, лежал нахохлившимися сугробами. Пасмурное небо давило на крыши панельных девятиэтажек, и казалось, что этот зимний сумрак не кончится никогда. В кружках остывал чай. Тревожное, застоявшееся утро понедельника.
Но на их маленькой кухне царил свой мир. Мир, пахнущий корицей из свежей булочки и надеждой. Уже год они с Ларисой, ее единственной близкой подругой после тяжелого развода, откладывали деньги на совместную поездку. Вели скрупулезный учет в общей тетрадке, открыли счет, куда скидывали каждую свободную копейку. Эта мечта о море, о солнце, о двух неделях беззаботности грела лучше любого центрального отопления.
Елене было сорок три. После того как Валерий, ее бывший муж, ушел, оставив после себя выжженную пустыню в душе и кучу долгов, она долго собирала себя по частям. Работа секретарем у директора крупного агрохолдинга, Демидова, требовала стальных нервов и умения лавировать между его настроениями. Она была буфером, громоотводом, живым ежедневником. Идеальная, незаметная функция. А вечерами ее спасали книги. Она уходила в другие миры, где герои были смелыми, а решения – очевидными. В книгах все было проще.
– Значит, решено? – Лариса хлопнула в ладоши. – Сегодня же после работы идем в турагентство, бронируем? Пока не ушло! А то знаем мы эти «горящие».
– Идем, – кивнула Елена, и на душе стало тепло и легко. Она уже представляла, как будет лежать на шезлонге, щуриться от солнца и читать не с экрана телефона в обеденный перерыв, а настоящую, бумажную книгу с хрустящими страницами, пропахшими соленым ветром.
Дверной звонок прозвучал резко, неуместно.
– Кого это несет в такую рань? – проворчала Лариса. – Ты ждешь кого-то?
– Нет, – Елена удивленно пожала плечами и пошла открывать.
На пороге стоял Денис, младший брат Ларисы. Высокий, обаятельный, с быстрой улыбкой и живыми, бегающими глазами. На нем была дорогая куртка, от него пахло хорошим парфюмом и успехом. Или, по крайней мере, очень большим желанием этот успех изобразить.
– Деня? Ты чего здесь? – Лариса выскочила в коридор. – Случилось что?
– Привет, сестренка! Лен, привет! – он легко обнял сестру и шагнул в квартиру, принеся с собой морозный воздух и какую-то суету. – Да не, все путем. Я мимо ехал, смотрю, свет горит. Думаю, дай зайду, кофейку стрельну. Угостите?
Пока Елена ставила чайник, Денис уже расположился на кухне, сбросив куртку на стул. Он говорил без умолку: про какие-то сделки, про новых партнеров из Новосибирска, про то, как «рынок сейчас оживает». Лариса слушала его с обожанием, ловя каждое слово. Елена же чувствовала, как с его появлением из их маленького уютного мира с Вьетнамом и морем уходит воздух. Его энергия была слишком напористой, слишком громкой для этого пасмурного утра.
– …и вот тут, девчонки, самое главное, – Денис понизил голос, наклонившись к ним через стол. Его глаза блестели азартом. – Появилась тема. Просто золотая. Наш алтайский мед! Не тот шмурдяк, что на рынках, а настоящий, элитный, таежный. Есть выход на пасечников в Чарышском районе. И есть покупатель в Москве, ресторанная сеть. Им нужны большие объемы, готовы платить втридорога за эксклюзив.
– Ну, так это ж здорово! – искренне порадовалась Лариса. – Ты в деле?
– Почти, – Денис сделал паузу, обводя их взглядом. – Почти. Там надо быстро выкупить всю партию. Всю. Пасечники ждать не будут, им нал нужен, весенние работы на носу. А у меня основная оборотка сейчас в другом проекте зависла, выдернуть не могу. Буквально на месяц-полтора.
Елена почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она уже знала, что он скажет дальше. Она видела это десятки раз в книгах. Предчувствие, которое сжимает горло.
– И сколько нужно? – спросила Лариса, уже полностью поглощенная его идеей.
Денис назвал сумму. Сумму, которая почти с точностью до рубля совпадала с их накоплениями на поездку.
Тишина повисла на кухне, густая и вязкая, как тот самый мед, о котором он говорил. Слышно было только, как гудит за окном ветер и как тикают старые часы на стене. Мечта о Вьетнаме, такая яркая и близкая минуту назад, начала блекнуть, таять, как акварельный рисунок под дождем.
– Девчонки, вы поймите, это не просьба, – Денис снова улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой. – Это предложение. Вы входите в долю. Через два месяца я возвращаю вам вдвое больше. Вдвое! Вы не просто во Вьетнам, вы на Мальдивы улетите бизнес-классом! Это шанс, какой раз в жизни бывает.
Лариса посмотрела на Елену. В ее глазах плескался восторг, азарт и мольба. Она уже была там, в этом бизнесе, считала будущие барыши.
– Лен… – прошептала она. – Лен, ты слышала? Вдвое! Мы же…
Елена молчала. Она смотрела на Дениса и видела перед собой не его, а своего бывшего мужа, Валерия. С такой же быстрой улыбкой, с такими же горящими глазами он когда-то уговаривал ее взять кредит на «верный бизнес». «Ленусь, ну ты чего, мне не веришь? Мы через полгода машину сменим, на море съездим! Это же для нас, для семьи!» Бизнес прогорел через три месяца. Кредит они выплачивали три года. А потом Валерий ушел к другой, сказав, что устал от «вечно кислого лица и безденежья».
– Мне надо на работу, – тихо сказала Елена, вставая. – Я опаздываю.
Это был не ответ. Это был побег.
Рабочий день превратился в пытку. Елена механически отвечала на звонки, печатала письма, согласовывала график Демидова, а в голове крутился разговор. «Вдвое больше…», «Шанс, какой раз в жизни бывает…», «Лен, ты слышала?..». Ее начальник, Игорь Степанович Демидов, человек настроения, как назло, был не в духе. Он рычал в трубку, швырял на стол папки и требовал невозможного.
– Елена Викторовна, где отчет по ГСМ за прошлый квартал? Он должен был лежать у меня на столе еще вчера!
– Я отправляла его вам на почту в пятницу, Игорь Степанович. И продублировала в мессенджер.
– Мне не нужны ваши мессенджеры! Мне нужна бумага! Распечатайте! Немедленно!
Обычно она спокойно сносила его приступы, зная, что через час он остынет и, может быть, даже попросит заварить ему его любимый пуэр. Но сегодня каждое его резкое слово отдавалось болью. Тревога, поселившаяся утром на кухне, разрослась до размеров паники.
В обеденный перерыв зазвонил телефон. Лариса.
– Лен, ну ты подумала? – ее голос был нетерпеливым, взвинченным. – Деня ждет. Ему ответ нужен сегодня. Понимаешь, сегодня! Там другие желающие могут появиться.
– Ларис, я не знаю… Это все наши деньги. Все, что мы собирали. Это рискованно.
– Какой риск? Это же Деня! Мой брат! Он что, по-твоему, нас кинет? Да он скорее себе руку отрубит! Лена, это же не чужой человек. Ты просто представь: мы вложим сейчас, а в апреле снимем двойную сумму. Поедем не на две недели, а на месяц! Купим все, что захотим! Ты же хотела новое кресло для чтения…
– Я хотела тишины и моря, – тихо ответила Елена. – Не Мальдивы. Просто тишины.
– Ой, да будет тебе и тишина, и море! – отмахнулась Лариса. – Что ты как старая бабка? Надо жить сегодняшним днем, пользоваться моментом! Вспомни Валеру своего. Он тебя всю жизнь в болоте держал, а ты и привыкла. Пора уже выбираться! Деня – он другой, он пробивной!
Упоминание Валерия было ударом ниже пояса. Лариса знала, как это больно. Но сейчас она использовала это как аргумент. Елена прикрыла глаза. Воспоминание о бывшем муже, которое утром было лишь тенью, теперь стало отчетливым. Его голос в ушах: «Лен, да расслабься ты, я все решу». Она слишком хорошо знала, чем заканчивается это «я все решу».
– Я не могу сейчас говорить, – сказала она в трубку. – У меня начальник рвет и мечет. Давай вечером.
– Вечером может быть поздно! – почти крикнула Лариса. – Лена, не тормози! Вся жизнь мимо пройдет!
Она бросила трубку. Елена сидела, глядя в черный экран телефона. Она чувствовала себя предательницей. Предавала подругу, ее надежды, ее веру в брата. Но еще сильнее она чувствовала, что предает себя, если согласится. Всю свою жизнь она уступала. Мужу, обстоятельствам, чужим желаниям. Она была удобной, тихой, ведомой. И эта поездка во Вьетнам была не просто отпуском. Это был ее первый самостоятельный, выстраданный шаг. Ее маленький бунт. Ее декларация независимости. А теперь ее снова пытались заставить «плыть по течению».
Вечером они встретились в кафе на проспекте Ленина. За окном мела поземка, фонари выхватывали из темноты кружащиеся снежинки. Внутри было тепло и пахло кофе. Лариса пришла не одна. С ней был Денис.
Елена сразу поняла, что это ловушка. Теперь ей придется противостоять им обоим.
– Ленусь, привет! – Денис встал, широко улыбаясь. – Присаживайся. Мы тут уже прикинули кое-что.
Он пододвинул к ней салфетку, на которой столбиком были расписаны цифры. Закуп, логистика, упаковка, чистая прибыль. Выглядело все гладко и очень убедительно.
– Понимаешь, какая штука, – начал он мягко, доверительно. – Я не просто денег прошу. Я предлагаю партнерство. Ты, Лена, человек системный, ответственный. Я вижу, как ты работаешь. Мне в команде такой нужен. Ты могла бы вести всю документацию, учет. Это не просто «дал денег – получил обратно». Это твой бизнес тоже.
– Наш бизнес, – поправила Лариса, сжимая руку Елены. – Наш, Ленка. Мы втроем горы свернем.
Они говорили по очереди, дополняя друг друга. Лариса – про дружбу, про доверие, про то, как они будут потом вместе тратить заработанное. Денис – про перспективы, про рост, про уникальную возможность. Елена сидела, как на суде. Она чувствовала, как их слова опутывают ее, как липкая паутина. Любой ее довод про риски разбивался о стену их энтузиазма.
– Но я ничего не понимаю в меде, – робко возразила она.
– И не надо! – воскликнул Денис. – В меде понимаю я! А ты понимаешь в бумагах и порядке. Синергия, понимаешь? Каждый на своем месте.
– Ларис, но мы же так мечтали об этой поездке… – это была последняя слабая попытка.
– Помечтаем о большем! – с жаром ответила подруга. – Лена, ну что ты заладила про свою поездку, как будто это единственная радость в жизни! Радость – это развиваться, двигаться вперед! А не лежать на пляже кверху пузом.
Эта фраза больно резанула. Ее мечта, ее выстраданная цель, была обесценена и высмеяна в одном предложении. Она хотела сказать что-то резкое, что-то злое. Но вместо этого только сглотнула комок в горле и промолчала.
– Ладно, – Денис по-хозяйски подозвал официанта. – Давайте так. Утро вечера мудренее. Ты подумай еще ночь. А завтра утром, Лен, я заеду к тебе на работу. И мы сходим в банк. Деньги на счету лежат? Отлично. Переведем на мой. Чтобы не терять время. Идет?
Он не спрашивал, он ставил перед фактом. Елена посмотрела на Ларису, ища поддержки, но та лишь ободряюще кивнула, полностью согласная с братом. В этот момент Елена поняла, что она одна. Абсолютно одна.
– Идет, – прошептала она, сама не веря, что произнесла это слово.
Она чувствовала себя раздавленной.
Ночью Елена не спала. Она ходила из угла в угол по своей маленькой квартире, заставленной книгами. Она брала с полки то Ремарка, то Маркеса, то сборник стихов Ахматовой, но строчки расплывались перед глазами. Герои книг казались ей сейчас такими наивными или, наоборот, недостижимо сильными. Она подошла к окну. Снег прекратился. Город спал под низким, серым небом. Тишина. Та самая благословенная тишина, о которой она мечтала. Но сейчас она не успокаивала, а давила.
Она чувствовала себя так, будто ее ограбили. Нет, еще не ограбили, но уже занесли руку для удара, а она сама покорно подставила голову. Почему она согласилась? Из-за страха испортить отношения с Ларисой? Из-за неумения говорить «нет»? Из-за въевшейся за годы брака привычки подчиняться чужой воле?
Она села в старое кресло, поджала ноги. И вдруг вспомнила один из последних разговоров с Валерием, еще до развода. Он тогда в очередной раз просил у нее денег, которые она откладывала себе на новые сапоги. «Лен, ну не жмись, мне на бензин не хватает, а у меня встреча важная. Отдам с получки». Она отдала. Сапоги так и не купила, а получку он потратил на подарок новой пассии. И когда она, плача, спросила его, как он мог, он ответил спокойно, даже с некоторым удивлением: «А чего ты плачешь? Ты же сама дала».
Ты же сама дала.
Эта фраза ударила как молния. Вот оно. Ключ ко всему. Никто не мог забрать у нее ее деньги, ее мечту, ее жизнь, пока она сама не отдавала их в чужие руки. Валера, Денис, Лариса… Они просто брали то, что она позволяла взять.
Елена встала. Внутри что-то переключилось. Холодная, звенящая пустота сменилась тихой, ледяной яростью. Не на них. На себя. На свою слабость. На сорок три года молчаливого согласия.
Она подошла к столу, взяла телефон. Открыла чат с Ларисой. Пальцы не слушались, но она заставила себя напечатать: «Лариса, я не буду участвовать в этом. Деньги мы не трогаем». И нажала «отправить».
Ответ прилетел через минуту. Десяток сообщений подряд.
«Ты в своем уме?»
«Деня уже договорился со всеми!»
«Ты что, нас подставить хочешь?»
«Я не верю своим глазам. После всего, что было?»
«Это из-за твоего Валеры, да? Ты всех мужиков под одну гребенку!»
«Лена, опомнись! Позвони мне!»
Телефон зазвонил. Номер Ларисы. Елена смотрела на экран, на вибрирующий аппарат в своей руке, и медленно, осознанно нажала кнопку сброса. Потом еще раз. И еще. Наконец, она просто выключила звук.
Утро было таким же серым и беспросветным. Но Елена впервые за долгое время чувствовала себя не жертвой погоды, а ее частью. Спокойной, холодной, твердой, как замерзшая земля под снегом.
Она пришла на работу раньше обычного. В приемной было тихо и пусто. Она включила компьютер, заварила себе крепкий кофе, не тот, что для начальника, а свой, растворимый, из банки. Она знала, что Денис приедет. И знала, что сейчас начнется самое страшное.
Он появился ровно в девять, как и обещал. Свежий, бодрый, уверенный в себе.
– Ленок, привет! Готова к новым свершениям? – он подмигнул ей и положил на стол кожаный портфель. – Ну что, пять минут и едем в банк?
Елена медленно повернулась к нему на стуле. Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Денис, я никуда не поеду.
Он нахмурился, улыбка сползла с его лица.
– В смысле? Ты чего, шутишь? Лариска мне вчера такое написала… Я думал, она сгоряча. ПМС, все дела.
– Я не шучу. Я не буду вкладывать деньги в твой проект.
– Погоди, погоди, – он обошел стол и присел на его край, снова пытаясь сократить дистанцию, заглянуть в глаза. – Лена, мы же вчера все решили. Ты сказала «да». Я уже людям слово дал. Ты понимаешь, что ты меня подставляешь?
– Это ты поставил меня в положение, где я должна была сказать «да». Это разные вещи.
Денис смотрел на нее с изумлением, будто видел впервые. Тихая, покорная Лена, которая всегда говорила «хорошо» и «конечно», куда-то исчезла. На ее месте сидела незнакомая, холодная женщина.
– Так. Я не понял. Это что за бунт на корабле? – его голос стал жестким, пропали все бархатные нотки. – Это из-за Лариски? Она на тебя наехала? Так я с ней поговорю. Бабские истерики – это не повод рушить серьезные дела.
– Это не истерика. Это мое решение, – отчеканила Елена. – Деньги, которые лежат на счету – наполовину мои. И я свою половину трогать не позволю.
В этот момент в приемную вошел Демидов. Он смерил Дениса тяжелым взглядом.
– Елена Викторовна, что за посторонние? У нас тут проходной двор?
– Прошу прощения, Игорь Степанович, – Елена встала. – Молодой человек уже уходит.
– Я никуда не ухожу! – взвился Денис, оскорбленный таким тоном. – У нас с Еленой Викторовной деловая встреча!
Демидов перевел взгляд с Дениса на Елену. Она стояла прямая, бледная, но не испуганная. Он видел ее такой каждый день – исполнительной, тихой, почти невидимой. Но сейчас в ее глазах было что-то новое. Сталь. Он хмыкнул.
– Елена Викторовна, разберитесь. Через пять минут жду вас с докладом по комбинату. И чтобы здесь было пусто.
Он прошел в свой кабинет и с силой захлопнул дверь.
– Слышала? – прошипел Денис. – Из-за тебя у меня теперь проблемы могут быть! Ты хоть знаешь, кто это?
– Я знаю, кто это. Это мой начальник. А вы, Денис, пришли ко мне на работу, чтобы давить на меня и решать свои финансовые вопросы. Поэтому, будьте добры, покиньте помещение.
– Да ты… Ты пожалеешь об этом! – он схватил свой портфель. – Лариска тебе этого не простит! Останешься одна со своими книжками, старая дева!
Он вылетел из приемной, хлопнув дверью так, что зазвенели стекла в шкафу.
Елена села на стул. Ноги дрожали. Сердце колотилось где-то в горле. Но это была не дрожь страха. Это была дрожь от перенапряжения, как у спортсмена после финиша. Она сделала это. Она сказала «нет». Громко, четко, окончательно.
Она глубоко вздохнула, налила себе стакан воды и пошла в кабинет начальника.
До конца дня телефон разрывался от сообщений Ларисы. Сначала гневных, потом обиженных, потом жалостливых. Елена не читала их. Она просто знала, что они там есть. Вечером, выходя с работы, она увидела ее, ждущую у входа. Лариса стояла, съежившись от ветра, ее лицо было заплаканным и злым.
– Ну что, довольна? – крикнула она, когда Елена подошла. – Разрушила все! И мечту нашу, и дружбу! Из-за своей трусости! Из-за копеек своих!
– Это не копейки, Лариса. Это моя мечта. Моя. Не наша. Как оказалось, – тихо ответила Елена, глядя ей в глаза.
– Ты предательница, Лена! Денис на тебя рассчитывал, я на тебя рассчитывала! А ты просто взяла и все растоптала!
Елена молчала. А что тут скажешь? В мире Ларисы она была предательницей. А в своем собственном – впервые за много лет – нет.
– Я пойду, – сказала она. – Мне домой надо.
Она развернулась и пошла прочь, не оборачиваясь. Она слышала за спиной рыдания Ларисы, но не остановилась. Каждый шаг давался с трудом, будто она шла против ураганного ветра. Но она шла.
Придя домой, она первым делом подошла к книжным полкам. Провела рукой по корешкам. Ее друзья. Ее молчаливые советчики. Они не предадут и не потребуют того, чего она не хочет давать.
На следующий день, в обеденный перерыв, она пошла в банк. Одна. Сердце тревожно стучало. Она подошла к операционистке.
– Здравствуйте, я бы хотела снять деньги со счета. Часть суммы.
Она протянула паспорт и договор. Девушка застучала по клавишам.
В этот момент зазвонил телефон. Лариса. Елена сбросила. Телефон зазвонил снова. Она опять сбросила и поставила беззвучный режим. Но он завибрировал в руке от входящего сообщения. Она мельком глянула на экран.
«Не смей трогать деньги! Это общие!»
Елена усмехнулась.
– Какую сумму желаете снять? – спросила девушка-операционист.
Елена назвала ровно половину от того, что было на счету. До последней копейки.
Когда она уже стояла у кассы и кассир отсчитывала ей толстую пачку купюр, ее телефон снова завибрировал. Звонил Денис. На этот раз она почему-то ответила.
– Что ты делаешь, Елена?! – его голос срывался на крик. – Лариса сказала, ты в банке! Ты снимаешь наличные! Эти деньги мои! Они для дела!
Елена посмотрела на пачку денег в руках кассира. Они пахли типографской краской и свободой.
– Нет, Денис, – сказала она спокойно и холодно, с той интонацией, с какой говорила с самыми назойливыми посетителями в приемной Демидова. – Эти деньги мои. С этим ты сам как-нибудь разбирайся.
Она нажала отбой и положила телефон в сумку. Взяла деньги, аккуратно сложила их в кошелек.
Выйдя из банка на морозный воздух, она остановилась. Пасмурное небо все так же висело над Барнаулом. Все тот же холодный ветер дул с Оби. Ничего не изменилось. Но изменилась она. Тревога ушла. Осталась тихая грусть по потерянной дружбе и огромное, всепоглощающее чувство облегчения.
Она не пошла обратно на работу. Она зашла в первое попавшееся турагентство. Через двадцать минут она вышла оттуда с путевкой. Не во Вьетнам. На Алтай. На десять дней в мае, в маленький домик у Катуни. Одной.
Вернувшись домой, она села в свое старое кресло, открыла книгу, которую так и не смогла начать читать позапрошлой ночью, и впервые за много лет почувствовала, что находится на своем месте. Тишина больше не давила. Она была благословенной. И принадлежала только ей.