Спасибо, что читаете мои истории! Я бесконечно благодарна вам за донаты, репосты, лайки, комментарии и подписки. Оставайтесь со мной и дальше.
Поддержите канал денежкой 🫰
Слова Ани, полные ужаса и отчаяния, продолжают звенеть в ушах. Я всегда старалась оградить её от проблем, создать ей комфортную жизнь, а теперь, получается, только усугубила ситуацию. Может, и правда не стоило ходить туда?
Но нет - грудь сжалась от ярости при этой мысли. Ещё как стоило, более того, я уверена, что поступила правильно. Что бы Вознесенский ни говорил о том, что делает это только ради своего университета, я уверена, он не оставит всё это без последствий для Ведищева.
И потом не думаю, что он будет выдвигать произошедшее на публичное обсуждение. А вот появление Тараса действительно стало неожиданностью. Откуда он обо всём узнал, что тут же ринулся якобы на защиту дочери?
Хотя существует только один человек, который знает об этой ситуации с Ведищевым, и имеет самую близкую связь с Тарасом. Алиса. Уверена, здесь не обошлось без её длинного языка. Сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони.
Всё это время она плела свою паутину и ждала момента, чтобы вновь ударить побольнее. В голове начинает пульсировать боль. Нужно успокоиться и взять себя в руки. Ничего уже не изменить, а значит, надо сделать так, чтобы дочь поняла, что она чересчур эмоционально отреагировала на произошедшее.
Однако Аня не отвечает мне и не выходит из ванной. Я стучу, объясняю ей, что ничего такого не произошло, но в ответ лишь тишина. Она словно замуровалась там, в своём коконе отчаяния. Нервы на пределе. Хожу из угла в угол, не зная, что предпринять. Раздражение растёт с каждой минутой. Хватит! Она вообще понимает, что её организм и так ослаблен болезнью? Сейчас же вытащу её оттуда силой.
Решительно направляюсь к ванной, собираясь, если надо, выломать эту дверь, но в этот момент раздаётся звонок в дверь. Замираю, поскольку сегодня больше никого не ждала. В голове проскальзывает мысль, что я так и не сменила дверной замок, поэтому выхожу в коридор с некоторой опаской.
Вот только на пороге моей квартиры стоит Тарас. В руках огромный букет белых роз и пакет с фруктами и другой снедью. Он протягивает мне букет, при этом нагло проходя внутрь квартиры. И сняв лишь обувь, проходит на кухню, относя туда пакет, а потом начинает высказывать мне свои претензии.
– Почему ты не ответила на моё сообщение?
От его наглости я даже замерла, хотя мне отчаянно хотело долбануть его этим самым букетом. Вот только цветы стало жалко. Красивые.
– А должна? – не могу сдержать саркастической усмешки, а внутри клокочет злость, смешанная с отчаянием.
– Должна, Томочка, ещё как должна. В конце концов, ты моя жена и нам стоит объединиться хотя бы для того, чтобы защитить нашу дочь.
– Именно этим я и занималась, пока не появился ты.
– Вот давай не будем. Чем ты там занималась мне и без твоих рассказов понятно. Неужели ты думаешь, что если залезешь в постель к Вознесенскому, то это хоть как-то поможет нашей дочери?
– Не знаю, что тебе там понятно, но мне бы хотелось прояснить, откуда ты об этом узнал? Тебя в последнее время вообще мало волновало её состояние, а тут надо же вспомнил, что он отец, – я резко бросаю букет на пол, при этом розы рассыпаются у меня под ногами, и я перешагиваю их, подходя к нему. – Что это вообще за показное проявление заботы?
– Вот что тебе опять не так? Я пытаюсь решить возникший между нами конфликт…
– Проводя время со своей любовницей? – я не даю ему договорить. – Только она могла тебе об этом рассказать.
– Кажется, ты слишком зациклена на этой мысли. Мы с ней расстались. Я выбрал нашу семью.
– Надо было изначально выбирать семью, а не тогда, когда дело запахло жареным. Что ты вообще знаешь о своей дочери?
– А что знаешь ты? Это ты виновата в произошедшем, ты упустила её.
– Я?! – я настолько шокирована его обвинением, что никак не могу подобрать слова.
– А что, нет? – небрежно бросает Тарас.
В этот момент дверь ванной с треском распахивается, и на пороге появляется Аня. Её лицо заплакано, волосы всклокочены, а в глазах – бешенство.
– Вы оба вообще себя слышите?
– Анечка, ты что такое говоришь… – растерянно произношу я.
– Вы всю мою жизнь превратили в кошмар! Теперь весь институт будет сплетничать обо мне. Зачем вы полезли во всё это? Я разве вас просила? Я бы сама со всем разобралась.
– Твоё поведение совершенно неприемлемо, – раздражённо произносит Тарас.
Аня вдруг взвизгивает, хватает с полки вазу и швыряет в стену, отчего осколки летят во все стороны:
– А твоё, хочешь сказать, приемлемо? Тебе плевать на меня, тебе плевать на маму, тебе важно только твоё жалкое эго! А ты… – задыхаясь, она поворачивается ко мне. – Ты меня спросила, хочу ли я этого?! Зачем ты вообще туда пошла?
– Ты моя дочь, и это естественно, что я хочу тебя защитить.
– Да, а папа там каким образом тогда оказался? Неужели тебе показалось мало того, что ты всё рассказала ректору?
– Вообще-то твоему отцу я ничего не рассказывала, – хмуро смотрю на неё.
– Ну, конечно, да ему совершенно нет до меня никакого дела, – Аня вновь сорвалась на крик.
– А ну, прекратила истерику, – рявкнул Тарас и схватил её за руку. – Ты чего здесь за театр одного актёра устроила?
– Ненавижу вас, вы мне всю жизнь испортили, – её крик буквально сбивает с ног, а затем Аня резко вырывает свою руку и выбегает в коридор, где спустя ещё пару секунд, слышится звук открываемой двери.
Эти слова, как клеймо, горят на моём сердце. В груди разрастается пустота, чёрная и холодная. Внутри всё кричит от боли. Я чувствую, как земля уходит из-под ног, как рушится всё, во что я верила. Семья, любовь, защита – всё это оказалось иллюзией, хрупким замком из песка, который рассыпается от первого же порыва ветра.
Но мы с Тарасом даже не успеваем ничего предпринять, как Аня возвращается обратно, да ещё и не одна.
В квартиру уверенным шагом заходит Вознесенский, держа на руках мою дочь. Аня безвольно повисла в его объятиях, лицо её бледное, а глаза закрыты. Сердце останавливается. В ушах – глухой звон.
– Ваша дочь едва не упала с лестницы, – коротко бросает Вознесенский.
Его голос стальной, взгляд холоден, но я вижу, как напряжены его руки, и как осторожно он держит Аню.
Тарас замер, будто его ударили. Его широкие ладони непроизвольно сжались в кулаки, но он не двинулся с места. Не потому, что не захотел – а потому что Вознесенский здесь, и в очередной раз взял ситуацию под свой контроль.
Я же бросаюсь к Вознесенскому, но тот, начисто игнорируя меня, несёт её и укладывает на диван. Его движения точные, без лишней суеты.
– Аня, доченька, что с тобой? – шепчу я, опускаясь на корточки рядом с ней.
– Ничего серьёзного не произошло, – говорит он мне. – Но ей нужен врач.
Его глаза – серые, как утро перед грозой – держат мой взгляд дольше, чем нужно. В эти секунды мне кажется, что он видит меня насквозь: мой страх, моё смятение, ту странную смесь раздражения и чего-то ещё, что я сама не могу назвать.
– Ты чего уставился? – рычит Тарас, внезапно оживая, при этом его голос звучит грубо, но мне кажется, что, помимо этого, в нём проскальзывают нотки неуверенности.
Вознесенский даже бровью не ведёт. Он продолжает смотреть на меня, будто Тарас – всего лишь фон.
– Тамара… Дмитриевна, вы меня слышали? – спрашивает он, намеренно делая паузу между именем и отчеством.
Я киваю и лихорадочно начинаю искать свой телефон. Кажется, я оставила его на кухне. Руки дрожат, но я заставляю себя успокоиться. Сейчас главное – помочь Ане. Набираю номер скорой помощи и объясняю им ситуацию.
Когда я возвращаюсь, Вознесенский уже сидит рядом с Аней, держа её за руку. Он что-то тихо говорит ей, и она, кажется, немного успокаивается. На удивление Тарас стоит у окна, и я вижу, как его спина напряжена, а пальцы бешено барабанят по подоконнику.
– Приедут через десять минут, – сообщаю я, подходя ближе к дочери.
Вознесенский поднимается, и мы оказываемся близко. Слишком близко.
– Я останусь, – вдруг произносит он.
– Но… – начинаю я, но муж прерывает меня:
– Да сколько можно? – рычит Тарас. – Тебе что, заняться нечем?
– Ваша дочь – моя студентка, – спокойно отвечает Вознесенский. – Я останусь здесь, пока не буду уверен в том, что её здоровью больше ничего не угрожает. А ваши… личные амбиции можете оставить при себе.
Тарас делает шаг вперёд, словно готовый к очередной драке. Но Вознесенский даже не шелохнулся. Он стоит неподвижно, словно скала, готовый выдержать любой удар.
– Этим ты никак не поможешь своей дочери, – я встаю между ними.
Он с яростью смотрит на меня, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Его широкие плечи напряжены, челюсть сжата так сильно, что на скулах проступают резкие тени. Взгляд прикован к Вознесенскому, но в его глубине, сквозь ярость пробивается что-то ещё.
Его явно злит эта ситуация, вот только Вознесенский прав, мы уже натворили дел. И теперь чужой человек распоряжается в том, что касается нашей дочери. Я уверена, мой муж ненавидит себя, что он оказался бесполезен, что не успел, не среагировал, не защитил. Но больше всего он ненавидит то, что Вознесенский прав.
Тарас резко отворачивается, делает шаг к окну, будто пытаясь отдышаться. Его грудь тяжело вздымается, но он не кричит, не бросается в драку. Не думаю, что он сдался, это не в его характере. Он просто отступает, потому что, как бы там ни было, здоровье дочери важнее.
Дверной звонок разрывает напряжённую тишину. Я бросаюсь открывать – на пороге двое медиков с сумками.
– Девочка потеряла сознание? – старший из них, мужчина лет пятидесяти, сразу направляется к Ане.
Вознесенский отступает, давая врачам место, но не уходит. Он стоит чуть поодаль, скрестив руки на груди, будто всё ещё держит ситуацию под контролем. Тарас, напротив, прижимается к стене, его взгляд мечется между Аней, мной и Вознесенским.
Врач быстро осматривает дочь, измеряет давление, проверяет реакцию.
– Переутомление, – наконец говорит он, убирая стетоскоп. – Организм ослаблен из-за болезни. Нужен полный покой. Постарайтесь исключить любые волнения, чтобы подобное не повторилось вновь.
Врач окидывает нас внимательным взглядом и добавляет.
– В больницу ехать не нужно, но сегодня лучше не оставлять её одну.
Я киваю, сердце сжимается от вины. Нам действительно не стоило выяснять при ней свои отношения. Ей и так сейчас довольно непросто.
– Спасибо, – благодарю я.
Когда врачи уходят, в квартире повисает тягостное молчание.
– Ну что, герой? – Тарас, наконец, взрывается. – Доволен? Теперь ты точно знаешь, как нам заботиться о своём ребёнке?
Вознесенский медленно поворачивается к нему. Его глаза – ледяные, но в них мелькает что-то опасное.
– Если бы вы сами это знали, меня бы здесь не было, – говорит он тихо.
Тарас хочет что-то ответить, но я вновь встаю между ними.
– Хватит! – мой голос дрожит. – Ане нужен покой. Или вы оба этого не понимаете?
Тарас замирает, его челюсть напряжена. Вознесенский же, наоборот, расслабляется – как будто только этого и ждал.
– Вы правы, – он идёт в сторону выхода, но вдруг останавливается и поворачивается ко мне. – Но я приду завтра. Убедиться, что с ней всё в порядке.
Дверь закрывается за Вознесенским с мягким щелчком, но его присутствие всё ещё витает в воздухе, как густой, терпкий запах его парфюма. Я вдруг осознаю, что задерживаю дыхание, и медленно выдыхаю, разжимая кулаки. На ладонях – следы от ногтей.
– Он придёт завтра, – произносит Тарас, и его голос звучит странно – хрипло, почти сдавленно. – Он просто объявил, что придёт. И после этого ты будешь мне говорить, что между вами ничего нет?
Я не отвечаю. Вместо этого опускаюсь рядом с Аней, поправляю одеяло. Её дыхание ровное, но брови слегка сведены, будто даже во сне она чувствует это напряжение, эту невысказанную ярость, что клубится в комнате.
– Ты вообще меня слышишь? – Тарас резко поворачивается, и в его глазах вспыхивает что-то опасное. – Или уже вся в мыслях о нём?
– Не неси чушь, – довольно резко отвечаю я. – Он придёт проверить Аню.
Тарас усмехается – коротко, беззвучно.
– Конечно, – его губы искривляются. – Только ради Ани.
Мои пальцы непроизвольно сжимаются. Я должна ответить. Должна отрицать. Но язык будто прилип к нёбу, а в голове – только воспоминание о том, как серые глаза Вознесенского держали мой взгляд, словно обещая... Что? Я даже не знаю.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Развод в 40. Вспомнить о себе", Мия Герц ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 | Часть 9 | Часть 10 | Часть 11 | Часть 12 | Часть 13 | Часть 14
Часть 15 - продолжение