Добро пожаловать в новую историю. Приятного чтения! Я бесконечно благодарна вам за донаты, репосты, лайки, комментарии и подписки. Оставайтесь со мной и дальше.
Поддержите канал денежкой 🫰
Я ошарашенно смотрю на своего мужа и просто не верю своим ушам.
– Что? Ты будешь решать? А ты ничего не перепутал?
– Нет, – ухмыляется он. – Разводиться будем тогда, когда я скажу и как я скажу. И потом, на что ты Том, рассчитываешь? Я подобрал тебя, можно сказать, на помойке. Поэтому ты бы хорошенько подумала обо всём произошедшем. Всё, давай, езжай домой, там всё и обсудим. Годовщина как никак.
– Вот уже действительно, подарок так подарок. Нижайше благодарю, что вы соблаговолили вспомнить о таком знаменательном событии, – с сарказмом произношу я, но он воспринимает всё это за чистую монету.
– А вот это правильный ответ, Тамара. Я всегда знал, что ты у меня умная женщина, – он подходит практически вплотную ко мне. – В конце концов, у меня есть что тебе подарить. Вспомни, как вчера ночью нам было хорошо...
Я слышу, как ахает его любовница, но сейчас мне не до неё. Я делаю вид, что восторженно смотрю в его глаза, хотя внутри меня всё горит от отвращения, которое я сейчас к нему испытываю.
Даже в страшном сне я и представить не могла, что тот, кого я искренне любила и боготворила, будет говорить нечто подобное, особенно после того, как прямо на моих глазах изменил мне. Или он и правда считает, что я восторженно буду ждать его дома после такого?
Нет, мой муж, конечно, хорош в постели, но ни на какие сокровища мира я не готова променять настоящую любовь, верность и доверие. А Тарас всё это выбросил за борт нашей с ним семейной жизни, посчитав, что мной можно пренебречь. Я знаю, что потом мне будет больно, возможно, даже я позволю себе немного поплакать, но сейчас больно будет ему.
Я нежно улыбаюсь, видя, как довольно скалится мой муж, а затем со всей силой бью ему коленом в пах. Громкий вопль звучит мелодичной музыкой для моих ушей.
– Ненавижу, – произношу я в то время, когда он оседает на пол.
– Психопатка! – одновременно с этим кричит его любовница и бросается к нему. – Тарасик, миленький, как ты?
Но мне это больше не интересно. Я разворачиваюсь и уверенно выхожу из его кабинета. Мои шаги гулким эхом разносятся по пустому зданию. Я вежливо прощаюсь с охранниками и выхожу на улицу.
Мороз тут же набрасывается на свою очередную жертву, и я, вздрогнув, плотнее закутываюсь в шубу. Мысли мешаниной неясных образов мечутся в голове, и я на какое-то время замираю, не зная, что мне теперь делать. А затем ноги сами несут меня в сторону автобусной остановки.
Честно признаться, я уже давно не ездила на общественном транспорте, а сейчас почему-то вдруг решила вспомнить, какого это. Словно специально для меня подъезжает старый, чихающий и дребезжащий пазик. Двери открываются с громким лязгом, словно делают мне вызов – рискну ли я.
Но я нахожу это весьма символичным. Наверное, этот автобус как никто другой символизирует собой наш с Тарасом брак. Внутри – царство тусклого жёлтого света и затхлого воздуха. Кондуктора нет, и я протягиваю деньги водителю, при этом ловя на себе его недовольный взгляд.
В салоне единичные пассажиры, и каждый в своей раковине одиночества. Никому до меня нет никакого дела, впрочем, как и мне всё равно кто они и куда едут. За окнами мелькают огни города, но и они не радуют. Они похожи на холодные звёзды в ночном небе – красивые, но совершенно равнодушные к человеческим судьбам.
Автобус трясётся и кряхтит, каждый поворот – это маленькая трагедия, каждое торможение – как предсмертный хрип. И в этом старом, усталом транспорте, среди таких же усталых людей, я понимаю: все эти годы я старательно красила фасад нашей жизни, не замечая, как гниёт основа.
Этот ржавый короб, скрипящий практически без перерыва, в данный момент как нельзя лучше отражает моё нынешнее состояние – снаружи ещё держится видимость благополучия, а внутри всё рассыпается на части. И в этом есть что-то болезненно-прекрасное – наконец-то внешнее начало соответствовать внутреннему.
И всё же, как бы я ни хотела этого отрицать, предательство мужа довольно сильно ударило по мне. Всё своё время я отдавала своей семье, считая, что это моя главная обязанность, и старалась сделать для этого всё, что в моих силах. Вот только что мне это дало? Окончательно погрузившись в эти мысли, я даже не поняла, как оказалась возле дома.
Когда я вошла в квартиру, меня буквально оглушила тишина. Все эти годы я наполняла этот дом теплом, заботой, любовью. А теперь он казался чужим и холодным. Я медленно иду по коридору, касаясь стен, которые всегда были моей опорой.
Захожу в нашу спальню, и в голове тут же вспыхивают картинки наших совместных ночей, но их мгновенно сменяет недовольный вид моего мужа, когда я прервала их на самом интересном месте.
Я бросаю взгляд на нашу фотографию, где мы смеёмся, танцуем на каком-то празднике. Но теперь эти моменты кажутся такими фальшивыми, словно кто-то умело подменил настоящие воспоминания искусственными копиями.
Открываю шкаф – его одежда всё так же аккуратно развешена рядом с моей. Провожу рукой по мягкой ткани его рубашек, и меня охватывает странная смесь нежности и отвращения. Как я могла быть такой слепой? Как я могла не замечать очевидных вещей? Впрочем, уже поздно искать ответы на эти вопросы.
Сердце вдруг сбивается с ритма, словно хочет предупредить о чём-то, и в этот момент внезапно громко хлопает входная дверь. Вновь наступившую тишину тут же разрезает яростный крик моего мужа:
– Тамара!
Как там говорят? Лучшая защита – это нападение? Я выхожу в коридор и слышу его тяжёлые шаги. Он идёт мне навстречу, при этом его лицо искажено гневом.
– Как твоё здоровье, Тарас?
От неожиданности он резко останавливается, а я спокойно обхожу его и иду на кухню. Там у меня будет больше пространства для манёвра. На удивление он молча идёт следом за мной. Я привычным движением включаю чайник, чтобы заваривать себе чай.
– Вообще-то, это было очень больно, Тома, – он присаживается за стол, прямо напротив того места, где я стою.
– Надеюсь, твоя новая дама сердца оказала тебе посильную помощь, – предельно серьёзно отвечаю я.
– Не смешно, – морщится он.
– Так, я и не смеюсь, Тарас. Уверена, с её старательностью ты довольно быстро пришёл в себя. Впрочем, теперь меня это больше не касается.
– Ты сейчас о чём?
– О нашем разводе.
– А я тебе сказал, что только я буду решать, когда нам разводится.
– Не уверена, что твоё слово для меня теперь хоть что-то значит, – отвечаю я, ставя на стол заварочный чайник.
Аромат мяты и бергамота мгновенно наполняет помещение, но я едва замечаю его – всё моё внимание сосредоточено на том, чтобы не выдать свои истинные чувства.
– И что, ты вот так прямо взяла и всё решила? – его голос становится твёрже, а взгляд темнеет.
– Да, – я невозмутимо достаю чашки и сажусь напротив него.
Он сжимает кулаки, но молчит. Я разливаю чай, полностью игнорируя его.
– Может, ты хотя бы спросишь, как так получилось?
– Зачем? – я вижу, как его колбасит от моей реакции на происходящее.
– Как это зачем? Да ты же действительно стала клушкой, Тамара, – наконец взрывается он. – Вместо того чтобы закатить мне скандал, бить посуду и реветь белугой, ты заварила нам чай. А так, глядишь, в порыве страсти, мы бы с тобой и помирились.
От подобной перспективы меня начинает подташнивать. Неужели он и правда настолько уверен в том, что после всего произошедшего я лягу с ним в одну постель?
– Ты правда считаешь, что вариант с битьём посуды лучше?
– Где твой внутренний огонь, Том? Где та яркая женщина, которую я полюбил? Да я сгорал в твоём пламени, я летел к тебе, чтобы погреться у твоего костра. И что я сейчас вижу перед собой? – он бросает на меня презрительный взгляд. – Домашнюю наседку, которой важно, чтобы в холодильнике всегда было первое, второе и компот, а на брюках были идеальные стрелки. Да меня уже тошнит, что в нашей квартире настолько стерильная чистота, что чихнуть страшно. Да и в постели…
– Тоже чихнуть боишься? – за ехидством я стараюсь скрыть всю ту боль, которую причиняют мне его слова, каждая фраза звучит, как хлёсткая пощёчина.
– Да что ты паясничаешь, словно в бездарной клоунаде. Ты хоть представляешь, что она творит в постели…
– Избави боже меня от этих подробностей, – открещиваюсь я от подобной перспективы и ухожу от этой темы. – Тарас, я не вижу причин, по которым ты почему-то противишься нашему разводу. Ты пригрелся у другого костра, а я для тебя лишь наседка, которая старалась, чтобы наш дом был полная чаша. Вот только, оказывается, эта чаша прохудилась, и теперь…
– Да перестань ты, – рявкает он. – Полная чаша, прохудилась. У нас сейчас в работе слишком важный проект, и я просто не имею права бросить тень на свою репутацию. Вот как закончим, там и будем разводиться.
– Неужели ты и правда думаешь, что всё ещё контролируешь ситуацию? – спрашиваю я, чувствуя, как внутри закипает гнев.
– Я всегда контролирую ситуацию, – рычит он. – И потом ты же ведь ни дня не проработала в своей жизни. Куда ты без моей поддержки? Дочери я, разумеется, сниму квартиру недалеко от её университета. А ты? Или думаешь, что останешься здесь жить? Э нет, моя родная, это моё наследство, поэтому, если ты такая смелая, собирай свои вещички и катись на все четыре стороны.
Его отповедь вызывает у меня холодную усмешку. Однако надо отдать ему должное, о дочери он всё-таки позаботится.
– Выгоняешь? – спрашиваю я, глядя ему прямо в глаза.
– А ты что думала, будешь продолжать жить здесь на всём готовеньком? – его голос дрожит от гнева. – Ты бы подумала хорошенько, прежде чем принимать поспешные решения.
– Знаешь, Тарас, – произношу я ровным голосом, хотя внутри всё трясётся от еле сдерживаемых эмоций. – Я действительно создала дом, в котором было тепло и уютно. Дом, где дочь могла расти счастливой. Дом, куда ты всегда мог вернуться после работы, зная, что тебя здесь ждут.
Каждое слово даётся с трудом, будто я проталкиваю их через невидимую стену. Пальцы дрожат, но я крепко сжимаю чашку, чтобы он не заметил этого предательского тремора.
– А что касается моего будущего, – продолжаю я, чувствуя, как с каждым мгновением становится всё тяжелее дышать. – Не волнуйся, я не пропаду.
В горле стоит ком, но я не позволяю себе дрогнуть. Не сейчас. Не перед ним. Пусть видит лишь холодную решимость в моих глазах, пусть не замечает, как мне хочется разрыдаться прямо здесь и сейчас. Как внутри меня бьётся раненая птица, пытаясь вырваться на свободу.
– И что же ты будешь делать? – с усмешкой спрашивает он.
– А вот это уже не твоя забота, – отвечаю я, стараясь не выдать дрожь в голосе. – И, надеюсь, теперь ты будешь по-настоящему счастлив, раз эти двадцать лет оставили после себя лишь твоё разочарование. С годовщиной тебя, Тарас.
Я поднимаюсь из-за стола, чувствуя, что больше не могу находиться рядом с ним. Внутри меня сейчас настолько переплелись боль и обида, что буквально каждая частичка моего тела ненавидит его.
За спиной раздаётся его тяжёлое дыхание, но я не оборачиваюсь. Позже, когда останусь одна, я позволю себе выплакаться. Но именно позже, когда он уже не сможет увидеть мои слёзы. А сейчас – только холод, только решимость, только твёрдость в походке.
И пусть он никогда не узнает, как больно сжимается сердце, как оно наивно предлагает вернуться и всё исправить, ведь любовь умирает медленно, в агонии. Я не доставлю ему подобного удовольствия. Ведь после того, что он сделал, у меня просто нет других вариантов.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Развод в 40. Вспомнить о себе", Мия Герц ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 3 - продолжение
***