Тарас с яростью смотрит на меня, и я неосознанно сильнее прижимаюсь к своему спасителю. Я чувствую себя пойманной в капкан, выставленной на всеобщее обозрение. Вознесенский же, напротив, излучает ледяное спокойствие, будто это его обычный день, а не сцена из третьесортного фильма.
Но вместе с тем я не собираюсь терпеть нападки почти бывшего мужа, особенно когда он обвиняет меня в том, чего не было.
– Да как ты смеешь? – я не позволю Тарасу оскорблять меня.
Я не одна из его поклонниц, что преданно заглядывать ему в рот. Зачем он вообще сюда пришёл? Я хочу задать ему все эти вопросы, вот только Вознесенский делает едва заметный жест, не давая мне продолжить. Я смотрю на него, и его взгляд, полный твёрдой уверенности, заставляет меня замолчать.
Господи, да что со мной происходит? Я словно марионетка в его руках. Почему он так влияет на меня, что сейчас присутствие Тараса я ощущаю, как досадное недоразумение. И в то же время я понимаю, что именно так и должен вести себя уверенный в себе мужчина, который знает, чего хочет, и идёт к поставленной цели.
– Вы забываете, где находитесь, – голос ректора обманчиво мягок. – Это мой кабинет, и здесь мы соблюдаем правила приличия.
– Приличия? И это говорит тот, что спит с чужой женой? Засунь свои приличия знаешь куда? – рычит Тарас.
Его слова бьют наотмашь, будто пощёчина. Вознесенский словно понимает, что я испытываю, и поворачивается ко мне, при этом его взгляд становится невыносимо пронзительным.
– Тамара Дмитриевна, пожалуйста, подождите меня в приёмной, совсем скоро мы продолжим наш разговор.
В его голосе сквозит такая уверенность, что я не могу ослушаться. Киваю и, не глядя на Тараса, выхожу из кабинета, чувствуя, как его прожигающий взгляд сверлит мою спину. Как только за мной закрывается дверь, я не медля ни секунды иду к выходу, и, не говоря ни слова секретарше, практически выбегаю из здания. Мне срочно нужно на воздух.
Когда я оказываюсь в своей машине, тут же захлопываю дверь и прижимаюсь лбом к рулю, пытаясь унять дрожь. Что это было? Я сжимаю пальцы на руле так, что кости побелели. Все эти ощущения вдруг напомнили мне, что примерно так же я чувствовала себя, когда сидела в кабинете завуча в шестом классе, когда меня обвинили в списывании. Он преподнёс всё это так, словно я совершила какую-то глупость, но так и быть, он сделает мне одолжение, исправив последствия.
Но больше всего меня пугает другое. Мне кажется, я начинаю понимать, что влезаю в игру, правил которой не знаю. И, возможно, не хочу знать. Почему там, где его пальцы коснулись моей кожи, остались невидимые ожоги, от которых всё тело охватило лихорадочное дрожание? Почему его глаза - как два ледяных кинжала, пронзающих меня насквозь и пригвождающих к месту? Мне же не восемнадцать лет, чтобы я вот так реагировала на мужчину.
Я не должна чувствовать ничего подобного. Но я чувствую. И это ужасно. Запутанно. И до чёртиков привлекательно. Хватит. Нужно выбросить все лишние мысли из головы. Набираю номер Риты, чтобы узнать, как дела у Анюты. Спустя несколько длинных гудков я наконец-то дожидаюсь ответа.
– С Аней всё в порядке. Врач был, выписал лекарства. Список сейчас пришлю, – рапортует она, не дожидаясь моего вопроса.
– Спасибо, Рит, – выдыхаю я.
– Погоди-ка, – вдруг произносит она. – Что с тобой?
– А что со мной? – отвечаю вопросом на вопрос, ведь она же не могла понять всего по одной моей фразе, что у меня внутри полный раздрай.
– Пока не пойму, но хорошего явно мало, – хмуро произносит она.
– Я не знаю, что тебе ответить, Рит. Вознесенский отчитал меня, как неразумного ребёнка, а потом ещё пришёл Тарас…
– Вау. А при чём здесь твой спаситель?
– Кстати, он сказал, что ты плохо работаешь, раз ещё не выяснила, кто он? – поддеваю я её.
– Что? Да пусть утрётся своими словами, я просто хотела получить информацию лично, так сказать, из первых уст, а не читать сухое досье, – возмущается она. – Ладно, вернёмся к нашим баранам, что они все там забыли?
– Да всего ничего, Вознесенский ректор университета, в котором учится Аня.
– Шутишь?
– Мне не до шуток.
– Прости. А Ведищев что?
– Он сказал, что разберётся с ним сам.
– Неплохо. А как там тогда оказался Тарас?
– Не знаю, – выдыхаю я. – Когда я собиралась уходить, то едва не упала, а Вознесенский меня поймал…
– Звучит очень интригующе, – перебивает она меня. – А ты?
– А что я? В следующую секунду в его кабинет ворвался Тарас и начал меня обвинять, что это я ему изменяю.
– Знаешь, на месте Тараса я бы тоже сделала такой вывод.
– Что? – ахаю я, услышав её ответа.
– А то, – хмыкает Рита. – Много ли ты знаешь мужчин, которые готовы начистить рожу другому мужику за чужую женщину?
Я не нашлась что ей ответить.
– Молчишь? Вот и правильно. Чувствую, теперь ты просто так от Вознесенского не отделаешься.
– Ты на что намекаешь?
– А я не намекаю, а говорю вполне открыто. Ладно, давай, дуй за лекарствами. Приедешь домой – мы с тобой ещё поговорим, – и, не дожидаясь ответа, Рита сбрасывает звонок.
После нашего разговора я резко выезжаю со стоянки, даже не проверив зеркала. Что за чертовщина сегодня творится? Лекарства. Нужно купить лекарства для Ани. Хотя бы это я могу сделать правильно.
Аптека встречает меня ярким светом и довольно специфичным запахом медикаментов. Я механически диктую фармацевту список необходимых препаратов, но мои мысли витают далеко. Забираю свою покупку и спешу к себе домой.
В тот момент, когда я уже практически поднялась на свой этаж, телефон в руках издал сразу несколько трелей оповещений, заставив меня вздрогнуть. Открываю нужный раздел и вижу два непрочитанных сообщения. Первое от Тараса:
«Ты думаешь, это конец? Ошибаешься. Вернись домой, нам многое предстоит обсудить».
Я удаляю сообщение, даже не дочитав его до конца. Пусть подавится своей злостью.
Но следом идёт ещё одно – с незнакомого номера:
«Бегство – не самая лучшая стратегия, Тамара Дмитриевна. Мы недоговорили. Завтра в 10:00 в моём кабинете. Без опозданий».
Докатилась, я даже представила его голос – низкий, спокойный, с лёгкой насмешкой. Вот что ему ещё от меня нужно? Нет уж, хватит. Находилась. Никаких встреч, никаких разговоров. Я поставила точку. Жирную, как моя, накатившая внезапно, злость. Резко открываю дверь квартиры. Рита встречает меня хитрой ухмылкой, словно подглядывала в телефон через плечо.
– Держи, – протягиваю ей лекарства. – Потом подробно расскажешь, что велел делать врач.
Не дожидаясь ответа, иду к Ане. Тихонько прохожу в зал. Спит. Лицо осунулось, под глазами тени. Как же я ненавижу её болезни! Присаживаюсь рядом с ней на краешек дивана, бережно провожу рукой по её мягким волосам. Ещё какое-то время сижу рядом с ней и ухожу на кухню, где Рита уже накрыла на стол.
Здесь так ароматно пахнет свежей выпечкой и кофе, что мой желудок, радостно предвкушая поздний завтрак, издаёт громкую трель.
– Садись, поешь, – говорит она, подвигая ко мне тарелку с аппетитным омлетом. – Тебе нужно подкрепиться.
– Спасибо, Рит, – благодарно улыбаюсь ей.
Делаю глоток кофе. Горячий напиток немного успокаивает. Рита молчит, но я чувствую её пристальный взгляд. Она ждёт. Знает, что я должна выговориться. Позволяю себе немного поесть и потом произношу.
– Вознесенский прислал сообщение.
– Кто бы сомневался, – хмыкает она. – И что пишет?
Я цитирую его слова, и она отчего-то довольно улыбается.
– И что ты ответила? – спрашивает она меня.
– А что я должна ему ответить? Тем более учитывая то, что я никуда не пойду.
– Это ты правильно, но ответить всё-таки нужно, – вдруг произносит она.
Я с недоумением смотрю на неё.
– И что ты на меня так смотришь? – она картинно взмахивает руками. – Так и напиши: наш разговор закончен.
– Очень смешно, – фыркаю я. – Зачем ему вообще что-то отвечать? Пусть лучше за своими преподавателями следит, а я ему уже всё сказала.
Рита закатывает глаза:
– И ничего-то ты, Тома, не понимаешь в мужчинах.
– А много там нужно понимать? – ехидно замечаю я.
– Ну то, что не всё так просто, как ты себе представляешь, особенно в контексте Вознесенского, это уж точно.
– Нет, даже не уговаривай, – настаиваю я.
Подруга усмехается, а затем выхватывает у меня телефон, быстро что-то печатает и возвращает его мне.
– Рита! – вскрикиваю я. – Что ты сделала?!
– Поблагодаришь потом, – она посылает мне воздушный поцелуй. – Всё, я убегаю. Если нужен будет совет – звони!
Она быстро уходит, а я остаюсь сидеть, переваривая произошедшее.
«Наш разговор полностью исчерпан». Я фыркнула. Ладно хоть не добавила привычных ей смайликов. Вот только не успела я до конца осознать произошедшее, как ответ Вознесенского высветился на экране, заставив сердце сделать болезненный кульбит под рёбрами:
«Ошибаетесь. Ваш муж прервал нас».
Я бегло скользнула глазами по строчкам, ощущая, как в висках нарастает глухой стук. Пальцы сами потянулись к клавиатуре:
«Вы мне уже всё сказали. Не вижу смысла в дальнейшем диалоге».
Отправила. И сразу же пожалела, что поддалась Ритиной импульсивности. А телефон вновь оповестил о входящем сообщении.
«И всё же нам ещё многое нужно обсудить».
Я сжала зубы.
«Так говорите сейчас».
Ответ пришёл спустя пару минут:
«Это конфиденциальная информация, которую я не намерен обсуждать по телефону».
Ну уж нет, я не поведусь на его провокацию. Как бы он ни пытался меня заинтересовать, уверена, что там нет ничего такого, ради чего мне бы следовало ехать к нему. Набрала: «Сообщите обо всём в официальном письме». Стёрла. Набрала: «Не поеду». Стёрла. Оставила пустоту.
А затем и вовсе перевернула телефон экраном вниз. И пошла провожать Риту, которая заглянула на кухню, помахав на прощание рукой. Закрыв дверь за подругой, я направилась к дочери, хотя внутри что-то подзуживало проверить оставленный на кухне телефон.
При моём приближении она открыла глаза и слабо улыбнулась.
– Как самочувствие? – присела рядом, приложив ладонь к её лбу.
Жара уже не было, но кожа казалась слишком бледной.
– Нормально, – она потянулась за стаканом воды. – Горло немного болит.
Я подготовила всё необходимое и протянула ей таблетки. Аня скривилась, но проглотила их без возражений. Изначально я не планировала ей ничего рассказывать, но слова сорвались сами собой:
– Утром я ездила на встречу с Ведищевым.
Аня резко приподнялась на локте, при этом её глаза расширились до предела. Кожа на её лице стала прозрачно-белой, будто из неё выкачали всю кровь. Губы слегка дрожали, когда она прошептала:
– Зачем... ты это сделала?
Её пальцы вцепились в стакан так, что суставы побелели. В глазах читался не просто испуг - животный ужас. Она дышала часто и поверхностно, как будто готовилась к панической атаке.
– А как, по-твоему, я должна была отреагировать на произошедшее?
– Не нужно было никуда ездить, я бы просто перестала с ним общаться и всё.
– Не уверена, что он бы так просто от тебя отстал. К тому же ректор в курсе этой ситуации и твой папа…
– Папа? Ректор? Скажи, что ты пошутила, – перебила она меня, вдруг вскочив с дивана.
Её пошатнуло от резкого движения, а руки при этом задрожали так сильно, что стакан с водой выскользнул из пальцев и разбился о пол, но она даже не вздрогнула от звука.
– Ты... ты вообще понимаешь, что теперь будет? – её голос сорвался на визгливый шёпот. – Я же теперь не смогу туда вернуться. Никогда...
Слёзы безудержным потоком хлынули по её бледным щекам. Она не вытирала их, просто стояла посреди комнаты, мелко дрожа всем телом.
– Все будут шептаться за спиной, а он... он... – Аня резко повернулась и побежала в ванную.
Я стояла посреди разлитой воды и осколков, чувствуя, как моё сердце разрывается на части. Впервые за все годы материнства я не знала, как поступить правильно.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Развод в 40. Вспомнить о себе", Мия Герц ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 | Часть 9 | Часть 10 | Часть 11 | Часть 12 | Часть 13
Часть 14 - продолжение