Ученые совершили прорыв в решении одной из старейших и сложнейших загадок науки — происхождения человеческого языка. Новое исследование, синтезирующее данные антропологии, лингвистики и нейробиологии, предлагает революционный взгляд на то, как наши предки начали говорить. Оказывается, ответ скрыт не в одной-единственной причине, а в причудливом переплетении пения, жестов и подражания природе. Эта история уводит нас на сотни тысяч лет в прошлое, к ночным кострам первых людей и их охотничьим стратегиям, и переворачивает наши представления о том, что делает нас людьми. Подробности — в нашем материале.
Происхождение языка многие считают самой сложной проблемой в науке. В отличие от каменных орудий или кострищ, слова не становятся окаменелостями. Археологическая летопись способна предложить лишь косвенные улики, а письменность появилась всего несколько тысячелетий назад. Эта неопределенность зашла так далеко, что в 1866 году Парижское лингвистическое общество наложило официальный запрет на обсуждение данной темы. Предубеждение сохранялось среди ученых почти сто лет.
Но современные исследователи не сдаются. Комбинируя данные археологии, антропологии, когнитивных наук и лингвистики, они начали расследование. Вопрос стоит не только о том, когда мы заговорили, но и почему. Что стало той искрой, что разожгла пламя речи? Долгое время доминировали три противоречащие друг другу гипотезы. Одни считали праязыком пение, другие — жесты, третьи — подражание звукам природы. Каждая гипотеза имела свои слабые и сильные стороны, но ни одна не могла дать исчерпывающего ответа. Однако теперь появилась революционная идея, синтезирующая все три подхода. Она не только объясняет рождение языка, но и раскрывает тайну нашего культурного взрыва.
Чтобы понять, когда зародился язык, ученые ищут не слова, а анатомические следы, которые сделали речь возможной. Ключ — в устройстве нашего голосового аппарата и мозга.
У человекообразных обезьян, например, в горле есть крупные воздушные мешки. Они помогают издавать громкие устрашающие крики, но, согласно акустическим симуляциям Барта де Бура из Свободного университета Брюсселя, эти мешки мешают формированию четких гласных звуков, критически важных для человеческой речи. Наши далекие предки имели такие мешки, но у гейдельбергского человека — общего предка неандертальцев и современных людей, который появился 500-700 тысяч лет назад, — их уже не было.
И неандертальцы, и Homo sapiens обладали развитой сетью нервных путей, идущих от мозга через спинной мозг к диафрагме и межреберным мышцам. Эти пути обеспечивают тонкий контроль дыхания, необходимый для членораздельных вокализаций. Кроме того, оба вида демонстрировали характерные изменения во внутреннем ухе, повышающие чувствительность к звуковым частотам в диапазоне человеческого голоса. Эта адаптация позволяла улавливать тонкие изменения в произношении, несущие разные смыслы.
Важную роль играл ген FOXP2. Он влияет на пластичность мозга в областях, контролирующих речь. Эта версия гена распространена у млекопитающих, но люди и неандертальцы несут очень схожий вариант, который позволяет совершать тонко контролируемые движения лица и рта, требуемые для связной речи. Сходство этих генов предполагает, что неандертальцы тоже были способны на сложную артикуляцию.
Учитывая эти данные, де Бур и многие его коллеги уверены, что какая-то форма речи возникла как минимум четыреста тысяч лет назад, когда пути человека и неандертальца разошлись. Некоторые ученые, как Дэн Дециу из Лионского университета, считают, что это могло произойти на сотни тысяч лет раньше. Охотничье поведение и изготовление сложных орудий человека прямоходящего, появившегося два миллиона лет назад, указывает на продвинутую систему коммуникации.
Язык и речь рождаются из сложной смеси физических, социальных и культурных влияний, которые развивались постепенно. Поэтому разные степени развития языка, вероятно, существовали еще у человека прямоходящего. Стивен Левинсон из Института психолингвистики Макса Планка в Нидерландах согласен с этим. Способности человека прямоходящего к охоте и изготовлению орудий указывают на развитую систему коммуникации, говорит он.
Но что именно подтолкнуло эволюцию по этому пути? Здесь мнения ученых разделились на три лагеря.
Чарльз Дарвин выдвинул первую и самую провокационную идею. В «Происхождении человека» он предположил, что предки людей прошли через стадию музыкального праязыка. Подобно птичьим трелям, эти зовы не несли конкретного смысла, а служили самцам для привлечения самок. Так голосовая гибкость сначала появилась благодаря половому отбору, а уже позже, с ростом интеллекта, эти звуки медленно стали ассоциироваться с определенными значениями.
Дарвин указывал, что гиббоны поют для привлечения партнеров. Современная наука находит связь между языком и музыкой. Сканы мозга показывают, что их обработка происходит в перекрывающихся нейронных сетях. Однако доказательств связи музыки и полового отбора мало — в таком случае эти способности должны сильно различаться у мужчин и женщин. Возможно, движущей силой был не брачный показ самцов, а дуэты партнеров или даже пение родителей для успокоения младенцев. Но многие исследователи не принимают эти доводы.
Вторая гипотеза предлагает жестовый праязык. Согласно ей, первое подобное языку общение возникло через движения рук. Теория привлекательна по многим причинам. Она объясняет, почему все люди, включая слепых от рождения, непроизвольно жестикулируют во время разговора. Спонтанное возникновение языков жестов среди групп глухих людей указывает на инстинкт использовать руки, когда голос отказывает.
Левинсон поддерживает эту теорию, отмечая, что человек прямоходящий, без анатомических изменений поздних видов, мог использовать жесты для координации на охоте. Нечеловеческие приматы демонстрируют удивительную ловкость рук, а некоторые в неволе даже научились общаться с помощью сложных знаков, но обычно им труднее научиться воспроизводить определенные звуки. Жесты могли стать гораздо более легким средством коммуникации на заре эволюции языка. Это подготовило бы наш мозг к некоторым задачам языка, таким как способность связывать символы со смыслом, без огромных требований к примитивным голосовым аппаратам.
Но, как ни убедительны эти аргументы, жестовый праязык не может убедительно объяснить, почему мы перешли к преимущественно звуковому языку. Этот вопрос приводит к третьей идее.
Гипотеза о том, что язык возник через звукоподражание — имитацию звуков природы, — пожалуй, самая интуитивно понятная. Ведь даже дети часто подражают ржанию или вою, чтобы обозначить лошадь или волка. Исторически эта идея была аутсайдером из-за двух, казалось бы, непреодолимых проблем.
Во-первых, она требует таланта к голосовому подражанию. Ранние предки человека не имели анатомических и нейронных адаптаций для контролируемого звукоизвлечения. Однако теперь выясняется, что нечеловеческие приматы обладают большим контролем дыхания и голосовой гибкостью, чем считалось. Некоторые орангутаны могут научиться свистеть и воспроизводить звуки определенной высоты. Это позволяет предположить, что наши древние предки могли быть способны на примитивное подражание без слишком многих анатомических изменений.
Второе возражение — звукоподражание слишком ограничено, чтобы стать основой праязыка. Как предки могли обозначать тихие понятия, такие как растение, инструмент или направление к реке? Какой звук использовать для обозначения тихого животного, такого как кролик? Жесты же могут очертить форму объекта или его движение — еще один довод в пользу жестовой теории.
Но недавние исследования показали, что подражание более универсально, чем мы полагали. Гэри Лупян из Висконсинского университета в Мадисоне и Маркус Перлман из Бирмингемского университета провели эксперимент. Они предложили участникам передать разные понятия — «готовить», «собирать», «нож», «фрукт» — с помощью выдуманных звуков. Затем ученые проиграли записи новой группе участников, которые должны были угадать значения. Вопреки ожиданиям, они справились намного лучше, чем если бы действовали наугад. Это позволяет предположить, что изобретательное звукоподражание (например, «свист» лезвия) может передать гораздо более широкий круг понятий, чем когда-то предполагали.
Каждая из трех гипотез имеет свои достоинства и недостатки, и кажется, что мы не ближе к ответу, чем в 1866 году. Но что, если все три идеи содержат элементы истины? В конце концов, несколько из семи тысяч языков, на которых говорят сегодня, — включая некоторые языки аборигенов Австралии и язык паамас в Вануату — используют элементы песни, знаков рук, подражательных звуков и слов взаимозаменяемо. Языки, должно быть, всегда были в какой-то степени многомодальными, считает Дециу.
Именно такую объединенную теорию теперь предлагает антрополог Джером Льюис из Университетского колледжа Лондона. Он объединил все три подхода в единую стройную систему.
Как и Дарвин, Льюис считает, что пение стало первым шагом к раскрепощению наших голосовых связок. Но вместо полового отбора он предполагает, что оно появилось для защиты. Эта идея навеяна его работой с обществом баяка в Центральной Африке. Там люди по очереди поют всю ночь, чтобы отпугнуть хищников. Их переплетающиеся голоса, поющие на разных тонах, создают иллюзию большей и более опасной группы для животных в окружающем лесу. Похожее поведение он обнаружил у народности сан в Южной Африке и у индийских лесных обществ.
Льюис предполагает, что пение стали использовать для защиты после того, как наши предки спустились с деревьев. Деревья предлагают очень безопасную среду для избегания крупных хищников. Когда мы начали ходить прямо и вышли в саванноподобные ландшафты, мы стали уязвимы для пугающего множества крупных кошек.
Первые песни звучали совершенно иначе, чем утонченная музыка сегодня, но хоровое пение все равно отпугивало животных и помогало защищать уязвимые группы. И эта практика — озвучивание и изменение тонов для маскировки численности — привела к той голосовой ловкости, которая критически важна для эволюции более сложных голосовых аппаратов и речевых органов, говорит он.
Это, в свою очередь, позволило бы развить растущий талант к подражанию, который мог помочь в охоте. Современные охотники-собиратели часто имитируют звуки лесных животных, чтобы заманить добычу. Они также используют вокализации, подобные птичьим сигналам, чтобы находить разных членов группы в лесу и координировать движения. Использование подражания на охоте дало бы нашим предкам немедленное эволюционное преимущество. Это также установило бы идею, что озвученный звук может представлять нечто значимое. Затем люди могли использовать те же звуки во время рассказывания историй и пантомимических представлений, возможно, чтобы учить новичков охоте. Воспроизведение играет ключевую роль в передаче знаний, необходимых для коллективной охоты, говорит Льюис.
Это, по его мнению, стало переломным моментом. Как только возникло пантомимическое общение, звуки и жесты могли быстро стать более структурированными и стилизованными, в конечном итоге устанавливая согласованный словарь между говорящими, который напоминал современный язык.
Существуют веские доказательства в пользу этого последнего развития. Различные лабораторные эксперименты предлагали участникам использовать жесты и импровизированные вокализации для передачи идей последовательным группам. При передаче от человека к человеку они становились более систематизированными. Этот процесс, по-видимому, делает их более эффективными и легкими для изучения новыми говорящими. Точно так же в сообществах, где глухих людей не учили признанному языку жестов, их самостоятельное жестикулирование изначально лишено формальных грамматических структур. Однако всего за пару поколений возникают более стандартизированные правила.
Общую идею Льюиса хорошо восприняли другие исследователи. Перлман согласен, что музыкальный праязык в сочетании с иконическими жестами и иконическими вокализациями — убедительная теория.
Робин Данбар из Оксфордского университета также поддерживает идею, что музыка помогла языку развиться. Контроль дыхания, необходимый для пения, критически важен для производства языка. Язык возник позже бессловесного пения, и вероятно с довольно большим отрывом. Он также поддерживает предложение Льюиса о том, что первые песни помогали предкам избегать хищников, но с дополнением. Совместное пение, отмечает Данбар, стимулирует выработку эндорфинов — гормонов, способствующих социальной сплоченности. Это позволило нашим предкам жить во все больших группах, давая им силу в численности. Пение развилось для сплочения групп, потому что сплоченные группы держат хищников на расстоянии, говорит Данбар.
Сам Льюис согласен, что групповое сплочение было важной функцией тех ранних музыкальных вокализаций. По его мнению, это также помогло создать общее доверие, которое необходимо для взлета языка. Внезапно возникает чувство «мы». В конце концов, слова были бы бесполезны, если бы большинство людей не использовали их честно и совместно ради общих интересов группы.
Если эта теория верна, она решает две самые большие загадки человеческой эволюции: происхождение языка и пения. Это также стало бы еще одним свидетельством гения Дарвина. Хотя он утверждал, что речь возникла через музыкальный праязык, он также описал, как жест и звукоподражание могли помочь придать смысл нашим ранним высказываниям.
Слова не превращаются в окаменелости, но спустя сотни тысяч лет после возникновения языка мы, наконец, можем быть готовы написать их историю.
В поисках первых слов
Язык не оставляет окаменелостей, но следы развивающегося таланта к коммуникации можно найти в артефактах и анатомии наших древних предков
3,3 миллиона лет назад
Самые древние известные каменные орудия подразумевают охоту и скоординированную деятельность.
2 миллиона лет назад
Появляется человек прямоходящий. Он живет в саванне, охотится и разделывает крупную дичь, осваивает приготовление пищи. Однако ему не хватает анатомических адаптаций для речи.
1,6 миллиона лет назад
Орудия труда усложняются, включая искусно сделанные ручные топоры.
1 миллион лет назад
Охота из засады указывает на сложное сотрудничество и планирование.
700 000 лет назад
Появляется гейдельбергский человек. Он показывает первые признаки анатомической адаптации к речи.
400 000 лет назад
Появляются неандертальцы. Они развивают сложную домашнюю жизнь и методы охоты. Адаптации к речи можно найти в их генах, мозге и анатомии.
300 000 лет назад
Появляется человек разумный. Это первый вид, полностью адаптированный для языка. Все более сложные технологии, культура и социальная организация подразумевают развитие коммуникации.
120 000 лет назад
Ранние признаки использования пигментов предполагают возникновение символической культуры.
40 000 лет назад
«Культурная революция» включает взрыв пещерного искусства, изготовления одежды и ритуальных захоронений, демонстрируя абстрактное мышление, необходимое для языка.
10 000 лет назад
Начинается сельское хозяйство.
5000 лет назад
Самые древние известные образцы письменности.
Post Scriptum
Происхождение языка больше не кажется неразрешимой загадкой. Оно предстает не как внезапный скачок, а как длительный эволюционный танец, в котором сплелись практическая необходимость выживания, социальная потребность в единстве и творческий дух подражания. Пение для отпугивания хищников развило наш голосовой аппарат. Подражание звукам животных сделало охоту успешнее и заложило основу символического мышления — идеи, что один предмет может обозначать другой. Пантомима и жесты позволили рассказывать истории и передавать сложное знание. А необходимость жить большими сплоченными группами создала ту среду доверия, где слова стали общим достоянием, а не личной выгодой.
Эта объединенная теория стирает границы между тремя некогда враждовавшими гипотезами, показывая, что язык рождался сразу из многих источников. Он был с самого начала многомодальным — единой системой, где звук, жест и интонация неразделимы. Следы этого прошлого мы до сих пор несем в себе, когда непроизвольно жестикулируем в телефонном разговоре, насвистываем мелодию или понимаем немое кино. Язык — это не просто набор слов, а фундаментальная часть нашего человеческого бытия, и его истоки оказались гораздо древнее, сложнее и поэтичнее, чем мы могли себе представить.
-----
Смотрите нас на youtube. Еще больше интересных постов на научные темы в нашем Telegram.
Заходите на наш сайт, там мы публикуем новости и лонгриды на научные темы. Следите за новостями из мира науки и технологий на странице издания в Google Новости
