Когда мы говорим о пограничном расстройстве личности, мы имеем в виду человека, которому очень трудно справляться со своими чувствами. Его эмоции словно качели, то он любит, то ненавидит, то тянется к близости, то боится ее. За всем этим ранний опыт. Особенно важна первая связь, связь с матерью.
Психоанализ давно пытается ответить на вопрос - в каких условиях формируется будущая пограничная личность? Чтобы объяснить это простыми словами, мы обратимся к трем психоаналитикам: Мелани Кляйн, Дональду Винникотту и Отто Кернбергу.
1. Опыт Мелани Кляйн: «хорошая» и «плохая» мама внутри
Младенец в первые месяцы жизни видит мир через очень сильные чувства. Если мама кормит и успокаивает, она кажется «всей хорошей». Если мама отсутствует или злится, она «вся плохая». Со временем ребенок учится понимать, что это один и тот же человек, просто в разное время.
Но если мать не выдерживает злости и отчаяния ребенка, если она пугается или отталкивает его, то у ребенка сохраняется раскол, мир делится на «совершенно хорошее» и «совершенно плохое». Позже это превращается в типичный для пограничного человека стиль отношений- идеализация и резкое обесценивание.
2. Дональд Винникотт и «достаточно хорошая мать»
Винникотт говорил, что для ребенка важна не «идеальная» мама, а достаточно хорошая. Это та, которая может чувствовать малыша, адаптироваться к нему, выдерживать его слезы, злость, голод.
Если мать слишком холодна или, наоборот, слишком тревожна и все время вмешивается, ребенок не получает ощущения -«Меня держат, я могу быть собой». Вместо этого появляется чувство пустоты и страха. Это чувство мы часто видим у взрослых с пограничным расстройством: внутри - пусто, снаружи - отчаянный поиск кого-то, кто заполнит эту пустоту.
3. Отто Кернберг: почему отношения превращаются в качели
Кернберг описал то, что мы называем пограничной организацией личности. По его наблюдениям, если мать то чрезмерно близка, то резко отталкивает ребенка, то идеализирует его, то унижает, у ребенка не формируется устойчивый образ мамы.
Внутри остаются два крайних образа «совершенно хорошая мама» и «совершенно плохая мама». А вместе с этим «совершенно хороший я» и «совершенно плохой я». В будущем такие люди и строят отношения по этому принципу - то обожествляют партнера, то ненавидят его, то чувствуют себя особенными, то ничтожными.
4. Какая мать чаще всего формирует риск?
Собирая эти взгляды воедино, можно сказать, риск пограничного расстройства выше, если мать:
• не выдерживает эмоции ребенка (особенно его агрессию и слезы),
• обесценивает или отрицает его чувства («не выдумывай», «ничего страшного»),
• пугает или сама пугается, делая ребенка одновременно тянущимся к ней и боящимся ее,
• не дает ребенку отделяться, воспринимая его шаги к самостоятельности как угрозу или предательство,
• ведет себя непредсказуемо (то чрезмерно заботливая и сливающаяся, то холодная и отвергающая).
Это не значит, что у каждой матери с такими чертами обязательно вырастет ребенок с ПРЛ. Но именно такие паттерны создают наибольшую почву для риска.
5. Не только мать, но и среда
При этом многое зависит не только от матери. Если рядом есть другой стабильный взрослый (отец, бабушка, няня), ребенок может найти в нем «опору» и компенсировать дефицит. Поэтому не стоит сводить все к «плохой матери». Скорее, это о том, насколько у ребенка был опыт надежности и предсказуемости в первые годы жизни.
Пограничное расстройство личности формируется там, где ребенок слишком рано сталкивается с непереносимыми переживаниями (злостью, страхом, пустотой). Если рядом с ним мать, которая не может помочь эти чувства вынести, тогда он учится жить с расколотым миром - «все или ничего», «любовь или ненависть», «я либо особенный, либо ничтожный».
Мелани Кляйн, Дональд Винникотт и Отто Кернберг каждый по-своему описали этот процесс. И хотя они пользовались разными словами, их идея одна:
Если мать не выдерживает эмоциональную реальность ребенка, ребенок вырастает с раненым, нестабильным образом себя и других.
Мы можем сказать, что пограничное расстройство личности редко формируется случайно. Его корни уходят в самые первые годы жизни, когда ребенок нуждается в матери, способной выдерживать его сильные чувства, давать ему ощущение, что мир надежен, а он сам -любимый и настоящий.
Когда мать не справляется с этой задачей, потому что сама несет свою травму, потому что ее никто не поддерживает, потому что ее собственная психика ранима и нестабильна, ребенок остается один на один с непереносимыми переживаниями. Именно из этого опыта и рождается будущая уязвимость к пограничному расстройству.
И это не вина конкретной матери, а скорее следствие ее собственной истории. За каждой «пограничной матерью» почти всегда стоит ее собственное детство, где тоже не хватало надежности и принятия. В этом смысле ПРЛ, это не индивидуальная ошибка, а своего рода «передача боли из поколения в поколение».
И вместе с тем, именно в этом и есть надежда. Если в жизни ребенка появляется хотя бы один взрослый, способный быть достаточно стабильным и принимающим, если мать получает поддержку и сама обретает возможность перерабатывать свои чувства, цепочка передачи может быть прервана.
Поэтому разговор о том, «у какой матери рождаются пограничные дети», не о том, чтобы искать виноватых. А чтобы увидеть, насколько важны первые отношения в нашей жизни и как много можно изменить, если поддержать мать и ребенка вовремя.
Тема формирования пограничного расстройства личности очень многогранна. Здесь есть и биологические предпосылки, и социальные условия, и опыт отношений с разными людьми. Но в рамках одной статьи невозможно охватить все стороны. Поэтому я сознательно сосредоточилась на том, как первые отношения с матерью формируют внутренний мир ребенка, его ощущение себя и других. Почему для ребенка так важен «достаточно хороший» отклик близкого взрослого и как именно дефицит этого опыта может отозваться в будущем.
