— У твоей мамы пенсия выше моей зарплаты! Почему мы должны оплачивать её отпуск?
— Не мы, а я, — в голосе мужа появились стальные нотки. — Это мои деньги.
— Наши. Когда мы поженились, ты сам говорил: «Теперь у нас всё общее».
— Я не ожидал, что ты такая мелочная. Это же моя мать.
Юля сидела у окна, считая капли дождя, стекающие по стеклу. Одна, две, три... Только бы не думать о вчерашнем разговоре.
— Антон, я не понимаю, – произнесла она, когда муж наконец вернулся с работы. — Мы с января откладываем на первоначальный взнос, и ты просто...
— Я ничего не просто. Ты же знаешь, у мамы проблемы с сосудами. Врач сказал, море поможет.
Антон говорил спокойно, без раздражения, и от этого становилось только хуже. В его голосе звучала та особая уверенность, которую не пробить никакими аргументами — как будто два плюс два равно пять, и иначе быть не может.
— Но это были наши общие деньги, — Юля старалась, чтобы голос звучал ровно. — Деньги, которые мы вместе копили на нашу квартиру.
— Юль, это сто пятьдесят тысяч. Мы всё равно бы не смогли внести первый взнос в этом году. А мама...
— У твоей мамы пенсия выше моей зарплаты. Я не понимаю, почему мы должны оплачивать её отпуск.
— Не мы, а я, — в его голосе появились стальные нотки. — Это мои деньги.
— Наши. Когда мы поженились, ты сам говорил: «Теперь у нас всё общее».
Антон отошел к окну.
— Я не ожидал, что ты такая мелочная. Это же моя мать.
Дождь усилился. Юля отвернулась от окна и посмотрела на часы. Галина Петровна должна была скоро прийти. Странно, как эта женщина умудрялась одновременно жаловаться на здоровье и три раза в неделю посещать силовые тренировки.
Дверной звонок тренькнул неожиданно
Слишком рано. Нехотя Юля поплелась открывать.
На площадке стояла высокая женщина с короткой стрижкой, примерно такого же возраста.
— Доброго дня, – сказала незнакомка. — Галина Петровна дома?
— Её нет. Она будет через полчаса. Вы можете подождать, если хотите.
Женщина как-то странно посмотрела на неё.
— Вы её невестка?
— Да. А вы...
— Лера, — представилась гостья. — Можно войти?
Они сидели на кухне, гостья задумчиво помешивала чай, который Юля предложила ей скорее из вежливости.
— Значит, вы замужем за Антоном уже год?
— Почти, — Юля почувствовала странное напряжение. — Вы знакомы с семьей Антона?
Лера невесело усмехнулась.
— Можно и так сказать. Я была замужем за Антоном полтора года.
Юля замерла. В голове мелькнула абсурдная мысль о многожёнстве, которую она тут же отбросила.
— Он не говорил, что был женат.
— Конечно, не говорил. Галина Петровна уверена, что брак был недействительным, потому что не было её благословения. А Антон... он просто исключает из памяти неудобные факты.
— Зачем вы пришли?
— Предупредить вас, наверное, — Лера пожала плечами. — Или просто убедиться, что я не сошла с ума. Мне стало интересно, когда соседка сказала, что в квартире снова живёт молодая пара. Третья за пять лет.
— Третья? — Юля почувствовала, как холодеет спина.
–— Сначала была Катя, потом я, теперь вы. Сценарий всегда одинаковый. Сначала предложение о совместной жизни и обещание скорой покупки отдельной квартиры. Потом внезапные финансовые трудности. Потом...
— Я не верю вам! Антон бы мне рассказал.
— Я тоже не верила, когда мне рассказывала Катя, — спокойно ответила Лера. – Кстати, деньги у вас уже начали пропадать? На лечение, на ремонт, на что-нибудь неотложное?
Юля молчала. Пятьсот тысяч на срочный ремонт крыши в родительском доме Антона. Триста на лечение зубов Галины Петровны. Теперь сто пятьдесят на санаторий.
— Знаете, что самое смешное? — продолжила Лера, вставая. — Никакого санатория не будет. В прошлом году была «операция», до этого «срочный долг». Деньги просто переходят на счёт Галины Петровны. Это такая семейная традиция — собирать урожай с невесток.
— Это абсурд. Зачем им это?
— Власть. Контроль. Галина Петровна никогда не отпустит сына. А ему так проще — он получает и заботу матери, и молодую жену. Два в одном.
— Вы ошибаетесь, — сказала Юля, но в её голосе уже не было уверенности.
— Возможно, — Лера направилась к выходу. — В таком случае, желаю вам счастья в браке.
Она уже стояла у двери, когда обернулась:
— Посмотрите фотоальбом 2018 года. Если он ещё существует.
Юля не могла успокоиться
Слова незнакомки казались безумием, но что-то внутри свербило... Она осторожно открыла шкаф, где Галина Петровна хранила семейные реликвии. Фотоальбомы стояли ровным рядом, аккуратно подписанные по годам. 2015, 2016, 2017... 2019. Альбома за 2018 не было.
Звук ключа в замке заставил её торопливо закрыть шкаф.
— Невестушка, ты дома? — голос свекрови звучал непривычно ласково. — Я купила твой любимый торт!
Вечером, когда они втроём сидели за столом, Юля решилась.
— Антон, ты никогда мне не рассказывал, как жил до нашей встречи, — как можно непринуждённее произнесла она. — Был с кем-то в серьёзных отношениях?
Антон поперхнулся чаем. Галина Петровна застыла с вилкой в руке.
— Нет, конечно, — ответил он после паузы. — Ты же знаешь, я человек серьёзный, не из тех, кто бегает за каждой юбкой.
— А тебе зачем? — вмешалась свекровь, странно поглядывая на невестку. — Что за вопросы?
— Просто интересно. Сегодня приходила какая-то Лера, искала вас.
Чашка в руке Галины Петровны задрожала.
— Лера? — переспросила она, стараясь говорить равнодушно. — Не припоминаю. Может, из собеса? Ко мне иногда приходят с документами.
— Нет, она не похожа на сотрудницу собеса, — Юля пристально смотрела на свекровь. – Молодая, стильная. Сказала, что вы с ней знакомы.
— Мало ли кто что скажет! Ой, совсем забыла, мне нужно позвонить Зинаиде Аркадьевне. Мы договорились обсудить поездку.
Когда свекровь вышла, Антон наклонился к Юле:
— Зачем ты устраиваешь эти допросы? — прошипел он. — Мама может подумать, что ты ей не доверяешь.
— А ты мне доверяешь? С нашими общими деньгами?
— Ты опять за своё? Мне казалось, мы всё обсудили.
— Нет, не всё. Покажи мне выписку о переводе этих денег в санаторий.
— Что? – он побледнел. — Ты с ума сошла? Это просто оскорбительно!
— Тогда скажи мне название санатория. Я хочу убедиться, что с твоей мамой всё будет в порядке. Узнать, какие там условия.
Антон молчал, сжав губы.
— Антош, что случилось? — Галина Петровна высунулась из кухни. — Вы поссорились?
— Юля не верит, что деньги пошли на твоё лечение, — выпалил Антон. — Требует доказательств.
Галина Петровна замерла, затем медленно опустилась на стул.
— Доказательств? Тебе нужны доказательства, что я больна?
— Нет, — Юля покачала головой. — Мне нужны доказательства, что деньги действительно пошли на санаторий, а не...
— А не на что? — глаза Галины Петровны сузились. — Договаривай. Ты думаешь, я украла ваши деньги?
— Мама, не надо! Юля просто переволновалась.
— Нет, пусть скажет! Пусть скажет, что я воровка. Что я плохая мать. Что я не заслуживаю отдыха после того, как всю жизнь положила на сына.
— Я этого не говорила, — Юля старалась сохранять спокойствие. — Я просто хочу ясности. Эти деньги мы откладывали на нашу квартиру. Мне кажется, я имею право знать, куда они пошли.
— Какие у тебя могут быть права? Ты живёшь в моей квартире, ешь мою еду, спишь с моим сыном! И ещё смеешь требовать доказательств?
— Мама! — воскликнул Антон.
— Молчи! — оборвала его Галина Петровна. — Я терпела её выходки целый год. Я старалась быть хорошей свекровью. А она... — она перевела взгляд на Юлю. — Ты хуже предыдущей. Та хотя бы не воображала себя пупом Земли.
Повисла тишина. Юля медленно встала
— Значит, Лера не солгала. Была и «предыдущая».
— Какая Лера? — Антон переводил растерянный взгляд с матери на жену.
— Твоя бывшая жена, — ответила Юля. — О которой ты «забыл» мне рассказать.
Лицо Антона вытянулось.
— Не было никакой жены, — наконец выдавил он. — Мама, скажи ей!
Но Галина Петровна странно затихла, глядя в одну точку.
— Это не считается браком. Просто сожительство. Временное помутнение рассудка.
— Два года помутнения? — Юля почувствовала, как внутри всё холодеет. — И до неё была ещё Катя, верно?
— Ты говорила с ней? — Галина Петровна встала. — Они сговорились! Антоша, она всё спланировала! Она хочет нас поссорить, чтобы завладеть твоими деньгами!
— Какими деньгами, мама?
Галина Петровна осеклась, словно наткнувшись на невидимую преграду.
— Теми, на твоем счету. Я же говорила, что она охотится за твоими деньгами!
— У меня на счету шесть тысяч рублей, — Антон смотрел на мать с таким выражением, словно видел ее впервые. — Остальное... Остальное я перевел тебе. На лечение. На ремонт. На погашение кредита, который, как оказалось, ты никогда не брала.
Он достал телефон и открыл банковское приложение
— Вот, смотри, — он протянул телефон Юле. — Все переводы за последний год. Мама просила, и я...
— Антоша! — воскликнула Галина Петровна. — Не надо! Это наши семейные дела!
— Один миллион триста тысяч, — прошептала Юля, листая историю переводов. — За один год.
— Тебе не понять! — Галина Петровна вскочила. — Я всю жизнь отдала сыну! Я заслужила это! А ты... ты пришла на всё готовое!
— Мама, куда пошли деньги на твою операцию? На ту, что должна была быть в феврале?
Галина Петровна нервно дернулась.
— Я... я перенесла её. Врач сказал, что можно подождать.
— А шуба? — продолжал Антон. — Та, что ты якобы купила со скидкой? И поездка к тёте Вале, на которую я дал тебе пятьдесят тысяч?
— Ты следишь за мной? — в голосе Галины Петровны звучало возмущение. — Проверяешь каждый мой шаг? Я не обязана отчитываться перед тобой, как школьница!
— Нет, мама. Не обязана. Но и я больше не обязан верить каждому твоему слову.
Юля смотрела на мужа с удивлением. За все время их брака она впервые видела, как он перечит матери.
— Это она настраивает тебя против меня! — Галина Петровна указала на Юлю. — Она хочет нас рассорить!
— Я хочу правды, — тихо сказала Юля. — И своих денег. Тех, что пошли не на санаторий, а на... что? На что ушли эти деньги, Галина Петровна?
Пожилая женщина опустилась на стул, как-то разом сдувшись.
— Вы не понимаете. Всю жизнь одна... Муж ушел, когда Антоше было три года. Я вырастила его одна. Я имею право... имею право на нормальную жизнь.
— На нормальную — да. Но не на нашу.
В дверь позвонили. Все трое замерли
— Я открою, — Юля встала.
В дверях стояла Лера, но не одна. Рядом с ней — хрупкая светловолосая девушка.
— Извините за визит, — сказала Лера. — Мы решили, что лучше поговорить всем вместе. Это Катя.
Они вошли в комнату. Антон, увидев Катю, побледнел.
— Что здесь происходит?
— Развязка, — ответила Лера. — Финальный акт вашей семейной пьесы.
— Убирайтесь! — закричала Галина Петровна. — Это мой дом!
— Да, ваш, — спокойно согласилась Катя. — И деньги, которые вы украли у нас, тоже теперь ваши. Но у нас остались доказательства.
Она достала из сумки папку.
— Здесь документы по всем переводам, которые Антон делал на ваш счет за последние пять лет. С пометкой «на лечение», «на ремонт» и так далее. А вот это, — она выложила на стол конверт, — чеки из магазинов, бутиков и турагентств, куда на самом деле уходили эти деньги.
— Вы за мной следили? — Галина Петровна задохнулась от возмущения.
— Нет. Мы с Катей случайно встретились год назад. И поняли, что история повторяется. А потом увидели в соцсетях фотографии Антона с Юлей. И решили, что нужно положить этому конец.
— Вы хотите денег? — Галина Петровна вскинула голову. — Шантажируете нас?
— Нет. Мы хотим, чтобы вы прекратили ломать людям жизни. И да, вернули деньги.
Антон, слушавший разговор с застывшим лицом, вдруг встал.
— Мама, это правда? Всё это время ты... обманывала меня?
Галина Петровна не ответила, только крепче сжала губы.
— Я не верю, — продолжил он. — Не верю, что ты могла... Все эти истории про болезни, про неотложные расходы...
— Ты сам хотел в это верить! — внезапно выкрикнула Галина Петровна. — Тебе так было проще! Не нужно было принимать решения, брать на себя ответственность! Ты всегда прятался за моей спиной!
Антон отшатнулся, словно от удара.
— Это неправда. Я всегда заботился о тебе...
— Нет, сынок, — неожиданно мягко сказала Галина Петровна. — Это я заботилась о тебе. Всегда. А ты просто позволял мне это делать. Даже когда вырос, ты предпочитал, чтобы я решала за тебя.
Она повернулась к Юле.
— Ты думаешь, я чудовище? Может быть. Но я никогда не принуждала Антона к чему-то против его воли. Он сам выбирал удобный для себя путь.
— Я любил тебя, — прошептал Антон. — Верил тебе...
— И продолжал бы верить. Если бы не эти... стервы, — она кивнула в сторону Леры и Кати. — Если бы они не вмешивались.
В комнате повисла тяжелая тишина
Наконец Юля прокашлялась.
— Я ухожу. Я не могу больше в этом участвовать.
— Юля, подожди, — Антон шагнул к ней. — Мы можем всё исправить...
— Нет, Антон. Я не думаю, что это возможно. По крайней мере, не сейчас.
— Но я люблю тебя! — в его голосе звучало отчаяние.
— Ты даже не знаешь, что это такое. Тебе нужна не жена, а... очередная мамочка.
Она посмотрела на Леру и Катю.
— Спасибо, девочки. Без вас я бы так и провела в этом замкнутом круге еще много лет.
Галина Петровна молча отвернулась.
— Я соберу вещи, — Юля направилась в спальню.
Антон бросился за ней.
— Прошу тебя, не уходи! Я изменюсь, клянусь!
— Тебе нужна помощь. Профессиональная помощь. Я не могу быть твоим психотерапевтом. И не хочу быть твоей второй матерью.
Собирая вещи, она мельком видела, как Лера с Катей вышли из квартиры. Галина Петровна заперлась в своей комнате. Антон сидел на кухне, опустив голову на руки.
Перед уходом Юля положила на стол конверт.
— Здесь заявление на развод. И мои реквизиты для возврата денег. Не всей суммы, а только той, которая была переведена в якобы санаторий. Остальное... считай платой за урок.
Антон поднял на нее глаза.
— Прости меня. Я правда не понимал...
— Знаю. Именно поэтому я и ухожу.
Шесть месяцев спустя Юля сидела в кафе
перелистывая документы на новую квартиру. Небольшую, в спальном районе, но свою. Без лжи, без манипуляций, без токсичных отношений.
— Можно? — раздался знакомый голос.
Она подняла глаза. Перед ней стоял Антон, заметно похудевший, с новой стрижкой и в очках, которые раньше не носил.
— Привет, — она кивнула на стул напротив. — Садись.
— Я получил документы о разводе. Спасибо, что всё сделала через МФЦ. Мне было бы... тяжело встречаться в суде.
— Не за что. Как ты?
— Хожу к психотерапевту. Оказывается, у нас с мамой созависимые отношения. Классический случай, как сказал доктор.
— А Галина Петровна?
— Она переехала к сестре в Саратов. Сказала, что не может жить в городе, где все её осуждают. Хотя никто, конечно, ничего не знает.
Юля кивнула.
— Я рада, что ты обратился за помощью.
— Это благодаря тебе. И Лере с Катей, как ни странно. Они... они действительно хотели помочь.
— Я знаю. Мы иногда встречаемся. Оказалось, у нас много общего.
Антон опустил глаза.
— Я хотел сказать... Я перевел тебе деньги. Все, до копейки. И ещё компенсацию за моральный ущерб. Проверь, пожалуйста.
Юля достала телефон. На счету действительно была крупная сумма, значительно больше той, что она указала в заявлении.
— Спасибо, но это слишком много.
— Нет, это меньшее, что я мог сделать. Я разрушил твою жизнь на целый год.
— Не разрушил. Преподал урок. Теперь я лучше понимаю людей. И себя.
Антон встал.
— Мне пора. Я рад, что мы поговорили.
— Я тоже. Удачи тебе, Антон.
— И тебе. Прощай, Юля.
Она смотрела, как он идет к выходу — прямой, но больше не напряженный, словно сбросивший тяжелый груз. На душе было легко и спокойно. Жизнь продолжалась — без тихих тираний, без манипуляций, без удушающей любви.
Юля улыбнулась и вернулась к своим документам. Пора было начинать новую главу.