На стройке было множество вагончиков, и в одном из них жили нанятые рабочие, наши же братчане. Дружные они были, весёлых историй уйму рассказывали.
Была среди них пожилая женщина, она обслуживала большой компрессор. Это была ещё та порода людей, которые строили Братск. Две подружки-крановщицы вспоминали, как строили пятый и седьмой микрорайоны.
Братчане приглашали меня попить чайку. Когда я охранял по ночам, то заводил машины и кары, ведь мороз стоял неслабый! Наш, братский мороз. Благодарны были мне водители, говорили, что пришлось бы повозиться немало, если бы я не прогревал по ночам технику.
Глядеть на то, как нагло ведут по отношению ко мне некоторые молодые охранники, было грустно. Но отношение ко мне рабочих стройки сглаживало плохое настроение.
Вы читаете продолжение. Начало здесь
Однажды ночью я протапливал вагончик – это действо напоминало мою барачную жизнь. Вдруг слышу сильный удар о землю. Открываю дверь, выхожу и вижу двух рабочих. Рядом лежит железобетонная панель. Подошёл, спросил: что случилось? Молчат. Вдруг один говорит другому:
– Я за водкой.
Через дорогу располагался круглосуточный вино-водочный магазин. Уже через десять минут рабочие налили себе по стакану водки. Молча выпили. И тот, что бегал за водкой, выдохнув, сказал:
– За второе рождение!
Оказалось, у панели оборвались крепления, и она упала совсем рядом с мужиками.
Через мгновение в вагончик вошла взволнованная крановщица. Она тихо спросила:
– Живы?..
Рабочие после выпитого стакана уже повеселели, отвечали, что живы. Но я хорошо запомнил, как одного из них всё ещё потрясывало.
Через какое-то время у этой же крановщицы снова упала панель! Опять не выдержали крепления. Но и в этот раз, к счастью, все остались живы. Панели эти везли издалека, хотя у нас в Братске действует замечательный железобетонный завод
…Пройдёт много лет, и эта же самая крановщица будет устанавливать центральный купол на нашем правобережном храме «Преображения Господня». Всё прошло хорошо! Невольно подумаешь о Господнем чуде, как всё-таки Он берёг эту женщину.
***
В одно из дежурств заступаю на смену, а двадцатилетний охранник, науськанный теми, кто его немного постарше, встал и не пускает меня в помещение охраны. В то время меня сдерживала семья, но как же хотелось подраться!..
Беру его за шиворот, отодвигаю в сторону. а он говорит:
– Я скинхед.
– Ну и что?
– А то, ты сказки пишешь, стихи там, про Родину. Я 9 мая не признаю.
Гнев пересилил Мою Сдержанность:
– Если, сво//лочь, сейчас в сторону не отойдёшь, убью!
Захожу в охранное помещение, молодые охранники хохочут.
Вскоре на наш пост поставили охранника Виктора. Ему было лет двадцать семь. Другие охранники боялись его из-за его характера и большой физической силы. Я же с ним сразу подружился. Хороший простой парень, верящий в совесть. Но для молодых охранников было загадкой: почему мы с Виктором сошлись мирно и по-дружески?! Я прямо читал на их лицах этот вопрос.
Один из моих недоброжелателей не стерпел и язвительно спросил:
– Как это ты с Витей мирно живёшь? Он нас тут всех построил.
Я не помню, что ему ответил. Виктор служил в морфлоте, оттуда, видно, осталась тяга к справедливости. Ну и, конечно, родители его были очень совестливыми людьми.
Всю зиму и часть весны охранял я этот сложный объект, потом перекинули на другой пост. Скинхеда того и других молодых охранников уличили потом в воровстве и уволили.
Мне предложили перейти в одно из подразделений государственной охраны. Работа была сутки через трое. Снова появилось время для занятия в хоре, для творчества.
***
Летом ходил в гости к Вите Базанову во времянку. Я всё не мог забыть, как однажды нас вывезли копать картошку в колхозе. И молодой мастер Коля стал с живого голубя ощипывать перья – я сам этого не видел. Виктор же подбежал к мастеру и сказал:
– Свол//очь, если жрать хочешь, так сначала убей.
У Вити чесались кулаки, и видя это мастеришка струхнул.
Отчего так жестоко поступал молодой сытый парень? Сколько проживёшь на белом свете, не ответишь на этот простой вопрос.
Однажды возле нашего подъезда остановилась скорая помощь. Оказалось, иномарка сбила моего младшего сынишку, Серёжку. И – не останавливаясь скрылась. Сергей ехал на велосипеде на дачу, полдороги загородил мусоросборочный Камаз. Только он выехал на велосипеде, проезжая мимо Камаза, тут же его сбила иномарка. От удара перелетел через дорогу.
Врач скорой спросил: все ли лекарства переносит ребёнок? Ответил, что все.
Дальше были мои телефонные звонки в больницу, в трубке лишь слышались короткие гудки.
Я всё вспоминал, как с маленьким Серёжкой ходили на дачу, вместе пели песенки кота Леопольда из мультфильма, особенно нам полюбилась песня про жука.
Из глаз моих непрестанно лились слёзы. И мне, мужику, не стыдно в этом признаться. Думал, что с ума сойду!
Оказалось, что на линии была авария, оттого и были эти короткие гудки. У Сергея оказалось сотрясение головного мозга, сильные ушибы ног и рук. Спустя какое-то время пришёл участковый, сообщил, что иномарку, сбившую сына, не нашли. Мы с женой Ириной решили так: слава Богу, сынок живой остался, а водителю тому – Бог судья.
***
Только отлегло маленько, и вот по зиме сын Виктор не вернулся с рыбалки. Уехали они с мужиками далеко. Срок ожидания истёк, пошёл в милицию. Сижу, напротив милиционер, заполняю бумагу, а он спрашивает: какого роста сын, во что одет?
Вышел из милиции, иду, а ноги подкашиваются! Нет сил в них, хоть тресни напополам, нет и всё.
Проходил мимо давно заколоченного деревянного ларька, где вверху с советских времён сохранилась надпись «Ветераны ВОВ обслуживаются вне очереди». В этом ларьке в страшные девяностые выдавали мясо ветеранам войны и тем, кто решил зарегистрировать брак. Получали и мы с моей Ирой там мясо, когда решили пожениться, было это в 1990 году.
Теперь я, остановившись, глядел на эту вывеску. Потом, повернувшись на восток к солнцу, упал на колени. Снег был глубоким. Стал молиться, просить Бога, чтобы сынок остался жив.
Время с этого момента стало катастрофически тягостным.
Прошли ещё сутки, и сын вернулся. Оказалось, сломалась машина, они её вытащили, потом наглухо застряли. Шли по льду, чтобы не потеряться. Дошли до зимовья, а там кто-то выбил окна и двери. Вышли снова на лёд. Шли, отдыхали лёжа на льду, и, слава Богу, что не заснули. Словом, вернулся сын, добавив седины бабушке, отцу и матери.
***
Незаметно за повседневной жизненной суетой старший сын Виктор окончил университет, выучился на инженера-строителя. Теперь строил дороги по Иркутской области, работал и в Читинской.
Ехал он однажды с Читинской области на поезде и во всем вагоне русских было только двое – он и проводница. Это моего сына не радовало, ибо как вымирает наша Россия видеть всегда больно.
Однажды его направили строить мост на Илим. Приезжает, а там рабочие – одни таджики. Сын мой рыжий, крупного телосложения, отрастил рыжую бороду и постригся налысо. Был похож внешне на чеченского полевого командира. Очень любит юмор мой сын, что и спасает его от уныния.
Виктор рассказывал:
– Приезжаю, а их человек двадцать таджиков. Окружили меня, спрашивают:
– Ты хто?
Отвечаю:
– Я ваш начальника.
– Слушай, – говорят, – начальника, тут у вас в воде крокодил живёт, мы видели.
– Не живут в сибирских реках крокодилы, это, скорее всего, таймень…
«Всё равно не поверили, – рассказывал Виктор, – утверждали, что крокодил. Мне двадцать шесть лет, а они ко мне с разными самыми простыми вопросами идут, как дети малые. Работают они хорошо, но надо контролировать каждый шаг, особенно замес бетона».
Сын приезжал, и отдохнув совсем немного, снова уезжал, – такую он выбрал себе работу. У него не было девушки из-за постоянных вахт. Жил с нами. Все его друзья, которые учились с Витей, – не женаты. Я, конечно, всегда при встрече задаю им вопрос о женитьбе. Они лишь смущённо улыбаются в ответ…
По всей нашей стране такое нынче. Очень не просто молодёжи, по-отцовски их жаль. Помоги им, Господь, Божия Матерь, окормляющая нашу Отчизну. А большинству нашего народа Советский Союз вспоминается, как добрая сказка. Имеется в виду, конечно же, Брежневская эпоха.
***
Время от времени вспоминал я своё барачное детство, улыбался. Просыпаешься, а у тебя иней на бровях! Мама растапливает печь, кормит кота сырым мясом. Кот заслужил такую лакомую пайку неспроста! Он всю ночь лежал у меня на моей тогда худосочной груди и отогревал своим теплом и мехом. Тепло в нашей барачной комнате было только тогда, когда топилась печка, и то – тепло относительное. Стоило только отойти на другую половину комнатушки, уже было холодно. В окнах было ничего не видать, ибо были они разукрашены дедушкой морозом. Когда мама была на работе, а работала она в три смены на КБЖБ (комбинат железобетонных изделий), то пока протопишь печь, пока разобьёшь молотком замёрзшую в вёдрах воду, согреешь на печке чайник, непременно опоздаешь в школу. Однажды прибежал в школу, а там никого нет. Оказалось, на улице было под пятьдесят градусов.
Ныне таких морозов уже давно нет, климат очень сильно поменялся. Строительство Братской ГЭС – страшная, варварская вырубка реликтовых лесов. От вырубки этой окаянной происходит неизбежное обмеление рек, а если речка была маленькой, то и вовсе может засохнуть. И всё это повлияло на погоду. И вот уже огромная река Лена бывает летом в некоторых местах несудоходной. Вот где настоящая трагедия! Ведь люди ждут продукты, необходимые для выживания грузы.
Надо было прожить мне больше пятидесяти лет, чтобы написать это стихотворение:
Осенний мой город, спасибо твержу,
За то, что родился в Сибири.
В холодном бараке охапку держу,
Дровец, а они – словно гири.
Бросаю смолистых, да печку топлю,
И в школу бегу с опозданьем,
Учитель ругает, но я потерплю,
Доволен он этим признаньем.
Барачное детство. Там – ругань и смех,
Здесь – взрослые в карты играют.
А мы все младые и это не грех,
Что мамы нас часто ругают.
За то, что курили – поленом,
Да вдоль по хребтине, чтоб знал.
И вновь в комнатушке, что пленом,
Казался мой грех мне так мал.
Теперь я уж сед. «Это краска такая», –
Мой друг невзначай пошутил.
Я шёл по дороге всю жизнь познавая.
Как много я в ней пропустил!..
Осенний мой город, спасибо твержу,
За то, что родился в Сибири.
В холодном бараке охапку держу,
Дровец, а они – словно гири.
У других людей, кто жил в бараке, а это для меня родные люди, – были братики и сестрёнки. Я же рос у мамы один и очень завидовал тем, у кого были большие семьи. Ведь они никогда не оставались одни! У одной только семьи Бутылкиных было пять мальчишек. Не боялись раньше молодые рожать.
Окончание здесь
Project: Moloko Author: Казаков Анатолий
Другие истории этого автора этого автора здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь
Книга Анатолия Казакова здесь