Жалуется человек на жизнь. Сколько такого происходит? По разным причинам недовольны бывают люди, и каждый случай из жизни разный, но есть такие люди, и их, слава Богу, немало, которые несут свой крест терпеливо, не жалуясь, понимая нашу всегда непростую жизнь, и при этом несмотря ни на что, радуя людей…
Глухонемыми были родители моего друга Саши. Воспитывали троих детей, старшего брата Сашки, Славу, и младшую сестрёнку Настеньку. Дети прекрасно разговаривали, были физически сильны и всесторонне развиты. Мама Саши, Светлана Владимировна, работала портнихой в ателье, отец Сергей Платонович был плотником на большом заводе. Были они до того добрыми, что при встрече с ними всегда поднималось настроение, невольно думалось, чего я унываю?!. Они помашут руками, что-то рассказывая, всегда с улыбкой, добродушной, но я ничего не понимал, и стоял с «вопросительным» лицом. Тогда родители друга улыбались, хлопали меня по плечу, и шли домой.
Однажды у меня покраснел нос, я сильно чихал, простудился, и встречаю Сергея Платоновича, он рукою показывает на свой нос, потом делает щелбаном по горлу, намекая, что нос у меня красный от алкоголя. Как умею, показываю ему, что простыл. Смеёмся, и нет уже и в помине тоски на душе.
На ту такую далёкую, но памятную пору, легендарный отопительный завод, строил 45-й квартал, сносились бараки, люди массово получали новенькие квартиры, вот и семье Пономарёвых дали четырёхкомнатную. Друзей у нас было, мягко говоря, немало, наша толпа общалась с другими парнями нашего огромного квартала, играли постоянно в футбол, жизнь была по-хорошему насыщенной, уныния не было вообще. Да, это была молодость! Но, когда видишь, как вокруг тебя строятся красивые пяти- и девятиэтажки, детские сады, школы, как поднимаются на большую гору, на родной отопительный завод тысячи людей, и ты к этому сопричастен, потому как живёшь в легендарном Братске, на правом берегу Ангары в посёлке Гидростроитель, то это не может не радовать.
Когда случалось драться – в основном один на один – то, даже если проигрывал, не заметишь, как забывалось. Да и синяки быстро проходили.
Каждый раз, когда надвигался праздник, надо было где-то посидеть. Саша, поглядев на нас, и поняв, что наши родители будут против, предлагал посидеть у него. Мы робели, не понимая, как это будет выглядеть. Да, мы с шестнадцати лет уже баловались винишком, но и работали на производстве с шестнадцати лет. Я учился в ГПТУ, тут всё понятно, а друзья летом на заводе. Радость, которую мы испытали, заработав на первые транзисторные приёмники, не забыть мне вовек. Слушали радиохулиганов…
«Агдам» стоил два рубля пятьдесят копеек, это у нас в Сибири. Надо признать, напиток был хорошего качества, сейчас такого не сыщешь.
Саша разговаривал с родителями с помощью жестов. Я спросил у друга, как родители относятся, что мы вот так, огромной толпой, за большим столом празднуем здесь. Саша ответил так быстро, что я был ошеломлён:
– Мама говорит, что всё равно выпьем вина, и что будут нас потом ругать жители очередного подъезда. Лучше у нас, и родителям твоих друзей спокойней.
Сколько буду жить, не забуду этих слов. А стол, меж тем, был простым и душевным. Стояли большие тарелки с винегретом, жаренным минтаем, солёное сало, картофельное пюре, тушёное мясо, холодец, солёные огурцы, помидоры, килька солёная и в томатном соусе. Мы были несказанно рады, ели и пили с огромадным аппетитом, какой бывает в молодости.
Как-то летом мы с Сашей сели у него перекусить, он наливает окрошки, я чувствую, что не ел такой ещё. Моя мама всегда готовила из домашнего либо бочкового кваса. А Саша рассказывал, что мама сделала из воды с добавлением уксуса. Вода наша ангарская вкусная, уплели за милую душу.
Однажды я снова был у Саши, пришла из школы младшая его сестра, Настенька, и говорит:
– Кто всю кашу съел?
Старший брат Саши, Слава, сознался, что он съел кашу.
Настенька грустно сказала:
– А я чего буду есть?..
Но такое было редкостью. Родители тогда ещё не вернулись с работы. Светлана Владимировна готовила очень вкусно, так жарить минтай у меня не получалось, он был потрясающе вкусным, и мне не забыть этого, покуда буду живой, так уж мы устроены люди советской эпохи…
Я уже был на пенсии, мне позвонили и сообщили, что Светлана Владимировна умерла. Несколько лет назад не стало и отца Саши. Я позвонил другу, выразил соболезнование.
Саша спросил:
– Ты будешь на похоронах?
– Конечно, буду с женою.
За поминальным столом один добрый мужик, у которого родители тоже были глухонемыми, рассказал мне, почему дети глухонемых разговаривают. Оказывается, кто с рождения глухонемой, то дело с детьми обстоит хуже, могут их дети тоже не разговаривать, или плохо говорить, а вот те, кто перенёс инфекции, или осложнение после гриппа, и потерял речь, у таких людей рождаются дети, которые говорят… Такими были родители моего друга, воспитавшие троих прекрасных, добрых детей, а нам друзей.
Жизнь есть жизнь, мы с друзьями почти все уже перехоронили своих родителей, моя мама ушла от ковида, а сколько силы в ней было!.. На вид маленькая, худенькая, а я не успевал за ней картошку подкапывать. Мама работала бетонщицей, крановщицей, такою же сильной была и Светлана Владимировна. Саша за поминальным столом так и сказал:
– Мама наша была сильной, всё работала и работала как раб, и всё – ради нас.
А после заплакал. Саша всегда был очень сильным, а тут стоял и плакал, плакали Слава и Настенька, многие плакали, вспоминая своих родителей. Святое это всё, святое…
Я закончу рассказ своим стихотворением, и оно с точки зрения поэзии, может, ничего не стоит, но писал от души, потому и привожу:
На полотне земли от снега белом
За лесом тянется погост.
Душою понимаю, чахлым телом,
Как человечий век не прост.
Когда родители в могилках спят,
Сиротство в сердце ощущаем.
А годы! Им чего? Они летят!
И вот теряем близких – вот, теряем.
Иди и помяни его во храме.
Иль дома, за помин души налей.
И вспомнишь об отце, о маме.
Быть может, станет на душе теплей.
Пока живёшь на белом свете.
Где грусть, любовь с тобой живут.
О Боге надо думать! Об ответе!
Семья, друзья, тебя спасут.
На полотне земли от снега белом.
За лесом тянется погост.
Душою понимаю, чахлым телом.
Как человечий век не прост.
Project: Moloko Author: Казаков Анатолий