Есть мнение, что учинённый Южным обществом декабристов «рейд по сельской местности» был бессмысленным. Учебник повествует о данном событии скупо, и читателю, пытающемуся информацию анализировать, действительно становится непонятым, чего восставшие надеялись достичь силами одного полка расквартированного в глухомани. И это действительно интересный вопрос, появившийся в комментариях к статье о «сенатской» комбинации Северного общества, названной там «комедией положений». Чтобы ответить на него придётся зайти издалека. Начиная с «обществ».
Историография, причём не советская, а ещё дореволюционная российская, оказалась выстроена так, что подача фактов формирует у аудитории ряд ошибочных впечатлений. Во-первых, Северное и Южное общества, это «общества декабристов», а значит… Но декабристы сами себя так не называли. Северное и Южное общества представляли собой не связанные организации, членов которых объединила только общая виселица. Организации имели разные планы (в которые друг-друга не посвящали отнюдь) и даже разные цели. Нельзя даже сказать, что они были «дружественными». Когда южане предложили немножко подружить, северяне решительно отказались… И это было одно из немногих безусловно рациональных решений петербургских декабристов.
Главное же в том, что тайных обществ в России было не два, а десятки. Если не сотни, считая кружки мелкие. Северное и Южное лишь стали «обществами декабристов», поскольку подняли (каждое из своих соображений) восстания в декабре 1825 года. Прочие общества от выступлений воздержались.
...Хотя и «сотни» это заниженная оценка. Количество «тайных обществ» в России начала XIX века было неисчислимым, так что образованный, обеспеченный и имеющий досуг человек, скорее всего, состоял в нескольких. «Тайного» в таких обществах (включая масонские ложи)… не было, в принципе, ничего. Просто закрытые клубы, члены которых, например, могли читать друг-другу самопальные стихи, делиться опытом пикапа, беседовать о коневодстве. Ну или о политике.
Проще говоря, «тайное общество» в эпоху Александра I это если, заподозрив в ком-то единомышленника, – человека прогрессивных взглядов, – его приглашали на собрание. То есть, на ужин, где между тостами задвигались крамольные речи и велись споры о том, «как нам обустроить Россию». Если приглашённому такое времяпрепровождение оказывалось по душе, он становился «членом общества» и ходил на собрания регулярно.
И важно в данном контексте, что членство в такого рода обществах в тот период было не только неподсудным, но и неосудимым. Мрачные годы реакции, когда прислужники царизма травили Пушкина, отказываясь, пока поэт был жив, оплатить его долги просто так, и лишь приняли на службу во дворец камер-юнкером (с генеральским жалованием), наступили позже. Со времён же Екатерины, и позже при Александре, устроившим всё «как при бабушке», вольнодумство при дворе считалось модным. Говорить о преимуществах республики над монархией безопасно было и в присутствии царя… Особенно учитывая что тогда в России вообще не было никакой «госбезопасности». Как и смертной казни.
...Другой вопрос, если речь, причём в среде силовиков, заходила не просто о политике, а конкретно о насильственном свержении (не) конституционного строя… Это уже казалось смелым. Бодрило. Ибо могло негативно сказаться на карьере. Но, – это ещё одна существенная деталь, – члены «тайных» обществ, во всяком случае, Северного и Южного, на подбор были не просто дворянами, а дворянами богатыми, – помещиками. То есть принадлежали к тем 20% дворянства, для которых служба была не главным. Не единственным источником дохода.
Наличие поместий, впрочем, к делу относилось косвенно. Причиной вовлечение в «общества» именно богачей была характерный ещё для начала XIX столетия разрыв в уровне образования (тогда ещё почти только домашнего, а значит очень дорогого) между «служилым» и землевладельческим дворянством. Припомнив «Горе от ума» где действие разворачивается за три года до восстания, можно понять, что Скалозуб и Чацкий… в одном кружке по интересам едва ли окажутся.
...Может показаться, что длинное отступление не по делу, но это не так. Именно особенностями самих «обществ» объясняются странности связанные с восстанием Черниговского полка. Прежде всего, лидеры обществ были склонны переоценивать численность возглавляемых ими организаций. «Членом» считался любой, кто когда-то в их обществе выпивал и, вроде бы, разделял, таким образом. На практике же, разумеется, как только становилось ясно, что некоторые из присутствующих, внезапно, не шутят, а действительно замыслили нечто незаконное и наказуемое, – и мало того что замыслили, но вот-вот совершат, замазывая остальных, – «общество» бросалось в рассыпную.
Момент истины наступил после смерти Александра – в период междуцарствия, которые возглавлявшие Южное общество Муравьёвы-Апостолы (2 шт) и Бесстужив-Рюмин, независимо от Северного общества, сочли подходящим для вооруженного выступления. Мятежников немедленно сдали… Ну, как «сдали»? Силы приспешников царизма брошенные на подавление мятежа, состояли из двух (sic) человек: выехавшего на место столичного следователя и командира полка подполковника Густава Гебеля, взявшего на себя розыск и задержание. Втягивать в это мутное по понятиям чести дело подчинённых Гебель благородно не стал... В результате чего получил четырнадцать ран, а сам декабристов напугал только.
Не сумев даже навалившись кучей, – после повального дезертирства «южан», всё-таки, осталось семеро, – как следует убить командира, декабристы поняли что терять им уже нечего и подняли полк… И здесь только пришло время поговорить о планах. У Северного и Южного обществ они были разными и даже взаимоисключающими. Столичные офицеры готовили классический дворцовый переворот, каких в «бунташный век» в Петербурге произошло много. Переворот можно было совершить за день, малыми силами, но только если силы уже находились в городе. Таким образом, сотрудничать с «южанами» «северянам» было ни к чему. Провинциальные офицеры скорее могли помешать, допустив утечку информации, но ничем не могли быть полезны.
С другой стороны, «южане» не могли надеяться одним махом захватить сразу царя, Сенат, вокзал, телеграф и почту. Они готовили гражданскую войну. Поход восставших полков на столицу занял бы месяцы и неизбежно встретил бы противодействие. Расчёт делался на то что поднимется много расквартированных в центральных губерниях частей, и что брошенные против восставших войска, напротив, примкнут к ним, как это было при возвращении в Париж бежавшего с Эльбы Наполеона...
С какой стати «примкнут», если ни Бесстужев, ни Муравьёвы совсем не Наполеон, да и вокруг не Франция? Ну… Выше отмечалось, «общество» переоценивало свою численность. «Членов» действительно было полно и в других частях (но у всех оказался мозг). Кроме того, «южане» рассчитывали на присоединение, минимум, двух других крупных «тайных обществ». Но главное, всё-таки, «польский фактор». Декабристы полагали, что всегда готовые восстать поляки помогут свергнуть царизм, чтобы жить потом в демократической общеславянской республике.
Кстати, «южане» были республиканцами, так что, если бы желавшие установить конституционную монархию «северяне» победили бы, то всё равно повели бы войска на Петербург. Однако, суть всё-таки в поляках. Расчёт на союз, а затем на сосуществование с ними в границах «единой и неделимой» (только так, о предательстве национальных интересов речь не шла), указывает на то, что планы восстания составлялись и должны были работать в какой-то очень альтернативной вселенной.
...К слову, идейный лидер и теоретик "южан" Пестель предлагал поляков ассимилировать, а вот евреев депортировать из страны. Практики же, например, Денис Давыдов, действуя в западных губерниях, напротив, в освобождённых городах вооружали евреев. Чтоб стерегли поляков.
