- И пока за туманами видеть мог паренёк –
На окошке на девичьем всё горел огонёк…
Ясенок (позывной командира роты шахтёрского ополчения) спал под цветущей дикой яблоней. Сквозь сон счастливо улыбнулся: надо ж, – какая хорошая песня снится…
И тут же батю увидел… деда Ивана, крёстного с баяном… соседей – все шахтёры со «Степновской-Глубокой»…
Не проснуться бы – дослушать песню… сон досмотреть.
Перевернулся на спину, закинул руки за голову. Упорно не открывал глаза – держался за сон, что уже таял в белом тумане яблоневых лепестков…
Удивлённо приподнялся на локте: песня всё-таки звучала – наяву:
-Всё, что было загадано, – в свой исполнится срок…
Не погаснет без времени золотой огонёк…
Ясенок прикусил горьковатый стебелёк молодой полыни.
Пели пацаны – Толик Гончаров, Димка Полунин… и Андрюшка Сотников.
И на баяне Сотников играл.
Андрюхе в отряде и быть-то не полагалось: ему и семнадцати не исполнилось.
Уже два раза Ясенок сам отвозил мальчишку в детский дом. Через пару дней Андрюха снова оказывался на берегу Луганки, на позициях ополченцев. Вызывающе вскидывал на командира угрюмый взгляд:
- Я что: маленький вам, – в детдом…
Тольке и Димке недавно по восемнадцать исполнилось. Тут сказать нечего: бойцы…
Ясенок подошёл к пацанам, присел рядом. Окинул взглядом баян: считай, новый. Лишь вверху, над кнопками по правую руку, угол надтреснут, да по корпусу царапины – недавние, видно…
- Инструмент где взяли? – поинтересовался Ясенок.
- В хате, – немногословно объяснил Андрюха.
- Что ты говоришь! – усмехнулся командир. – Надо ж: в хате!
-В посёлок за хлебом с пацанами ходили: Вера Григорьевна велела прийти к рассвету. Малёхо подождали, пока допечётся хлеб. А там неподалёку хата. Крыши нет… и потолка. Мы и зашли – посмотреть. В хате пусто – только баян на полу, в кусках штукатурки.
Ясенок закурил. Что пусто в хате, – неудивительно: украинцы из здешних шахтёрских хат добро вывозили машинами. Ополченцы матерились: донбасских шахтёров немытыми дикарями называют… А сами – как, скажи, сроду-веку не видели ни стиральных машин, ни газовых плит, ни холодильников… Даже посуду и полотенца с постельным бельём выносили из хат. Древнейшая цивилизация, твоою…
- Я попробовал – хороший баян. Ну, мне и жалко стало: хата без крыши… дождь пойдёт, – пропадёт инструмент. – Андрюха бережно поставил баян на траву.
- Играть умеешь, значит. Учился?
Андрюха кивнул:
- Музыкальную школу окончил. Дед хотел, чтоб я играл.
-А песни такие откуда знаете? Вы ж вроде другие пели, – усмехнулся Ясенок.
Пацаны переглянулись. Димка Полунин щёлкнул зажигалкой, затянулся:
- А другие, товарищ командир, как-то не поются сейчас: пустыми какими-то кажутся, – ни о чём. А некоторые – так вообще смешные… и тупые.
- Одна орёт… козой не доеной: о Боже, какой мужчина!!!.. Другой страдает… на жизнь жалуется: дарил ей столько добра… ввалил в неё столько бабла, – согласился Толик Гончаров. – Мы и вспомнили тут… Выходит, – знали слова… – Толька и сам чуть удивился. – А Андрюха на слух подобрал – на баяне вот.
… Батя погиб первой военной осенью, в бою за приграничный блокпост.
Мать умерла через неделю.
Как похоронили батю – больше не поднялась: сердце…
Не спала – дни и ночи безучастно смотрела в окно. Андрей видел: временами ресницы её дрожали…
И вспоминал – самый тревожный день из детства.
Он тогда только в первый класс пошёл.
Авария в шахте случилась перед рассветом.
В Андрюхином 1-м Б у половины ребят отцы работали в эту смену…
И сидела ребятня притихшими воробышками, впервые – такие серьёзные.
Учительница Алёна Алексеевна была похожа на девчонку-старшеклассницу… И прямо на уроке математики – потому что решать примеры не получалось – стала читать своим первоклассникам рассказы о животных: в 1-м Б очень любили, когда учительница читала эту книгу.
Батя вернулся следующей ночью.
Мама тихо плакала:
-Если с тобой что-то… случится, я без тебя жить не смогу.
Кто ж знал, что впереди – война…
Отец не в шахте погиб – на блокпосту.
Мать позвала Андрея, взяла его за руку:
-Сынок… сыночек, Андрюшенька… Ты прости меня. Я… постараюсь найти силы.
На поминках Андрюхина крёстная рассказывала, как Светка Саньку своего любила:
-Такая любовь раз в тысячелетие случается. И жить дальше, без Сани, у Светланы просто не было сил: не живут с половиной сердца.,
В сентябре из-за обстрелов в городе открылись всего шесть школ – по количеству свободных генераторов и наличию бомбоубежищ.
Андрюхе Сотникову было безразлично, в какой школе учиться: всё равно ни в одной из школ нет Полины.
Каждый день заходили соседки. Только Андрюха и сам всё умел: и постирать, и суп приготовить.
У Алёшки Ерёмина тоже батя погиб – под Славяносербском.
Алёха всё-таки сбежал к ополченцам, на позиции.
Командир надрал Алёхе уши и отвёз к матери. Мать надавала Алёшке подзатыльников и отправила его в посёлок под Алчевск, к деду: дед Алёхин – суровый бывший проходчик… А бабушка Люба всю жизнь на шахте стволовой поверхности работала, и кто из них с дедом суровее, – пребольшой вопрос. В общем, вместо того, чтоб воевать в Луганском ополчении пришлось Алёшке учиться в поселковой школе, притом – под строжайшим контролем деда Григория и бабули Любы…
… Ясенок учил пацанов пользоваться стрелковым оружием. Мастер (позывной заместителя командира роты), усмехался:
-Им правило про безударные гласные учить… да теоремы по геометрии.
Командир доставал сигареты, кивал:
- И теоремы… и про безударные гласные выучат. Только вот что, Павлуха: если б три года назад тебе сказали, что война будет, – ты бы молча покрутил у виска пальцем, или всё ж по существу… трёхэтажным, выразил своё отношение к услышанному?.. И я ж про то: пригодится пацанам. Кто ж знает, сколько им воевать придётся. Война не первый год куражится в наших степях. Когда лишь начиналось… – мальчишки эти школьниками были. Не заметили мы, как они до войны выросли.
Зимой, в бою за террикон, Ясенок получил тяжёлое ранение в голову. В госпиталь командира отвёз Андрей Сотников.
В палате медсестра в маске – белая сестринская шапочка надвинута до самых бровей – строго велела ополченцу:
- Выйди. Не положено здесь.
А Андрей смотрел в её глаза: в них колыхалась тёмная синь предрассветного неба…
Полинка сняла шапочку… Крылышками взлетели брови:
- Андрей! Андрюшка, Андрей!.. Вырос как!.. Ополченец… Я так и знала. Я думала о тебе каждый день.
Прижалась к его груди… а он гладил её плечики:
- Поль!.. Полинка! И я думал о тебе – каждый день. Мне, Поль, сейчас надо ехать. Мы увидимся с тобой – я приеду. Полинка!.. Я…
Полина подняла глаза. Улыбнулась сквозь слёзы:
- Приедешь, – тогда и скажешь. Я буду ждать тебя.
Приехать в город, встретиться с Полиной получилось лишь через месяц, уже перед весной.
И снова – всего на полчаса.
Андрей обнял Полину за плечи:
- Я люблю тебя.
Война на Донбассе продолжалась. Киев не скрывал своих планов захватить Республики Донбасса. Обстрелы прифронтовых территорий не прекращались, в шахтёрских городах и посёлках работали украинские диверсанты и действовали каратели из укронацбатов. За эти годы украина регулярно получала военную и финансовую помощь от западных стран, провела несколько мобилизаций, направленных против донбасского ополчения. На Донбассе находилось двадцать бригад украинских вооружённых сил – они насчитывали около шестидесяти пяти тысяч военнослужащих, триста танков, девятьсот бронетранспортёров, восемьсот артиллерийских единиц – силы ополченцев и украины были явно не равны. украина регулярно обстреливала донбасские города и посёлки, а если получала ответ – тут же обвиняла Республики Донбасса в нарушении Минских Соглашений и всякий раз срывала отвод своих войск. Международная миссия ОБСЕ никак не содействовала прекращению огня со стороны украины. Во время одного из своих совершенно бесполезных выездов в район луганского города Счастье под украинский танково-миномётный обстрел попали сами представители ОБСЕ.
Донбасс не сдался.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 6
Навигация по каналу «Полевые цветы»