Как в фильме про войну…
Или – во сне… от которого почему-то не получается проснуться.
Андрюха пробрался в школьный двор.
На высоком крыльце – обломки шифера и досок, куски штукатурки, осколки оконных стёкол.
Мальчишка обвёл глазами окна: от первого и до третьего этажа – ни одного уцелевшего стекла…
За спортзалом росли кусты шиповника. Во все времена – Андрюхе батя рассказывал – на школьных переменах собирались здесь пацаны – покурить, обсудить последний футбольный матч с седьмой школой, вчерашнюю драку после дискотеки на Восточном или происшествие на уроке физики, из-за которого в 10-м Б срочно собирают родительское собрание…
Непонятный, тягостный сон продолжался: кусты шиповника, что ещё совсем недавно были усыпаны светло-розовыми цветами, неправдоподобно чернели обгоревшими ветками…
И тополя – высокие, устремлённые в светлую синь…
Тоже батя рассказывал: тоненькие деревца вдоль школьного двора посадили в ту осень, когда он пошёл в первый класс.
Ранней весной, едва сходил снег, прилетевший откуда-то со степи ветер забрасывал в приоткрытые окна кабинета математики полные пригоршни горьковатой свежести тополиных почек.
Сейчас обугленные тополя застыли под луганским небом…
С этой стороны, под крышей спортзала, было гнездо ласточек.
В ещё не ясном, тревожном предчувствии Андрюха затаил дыхание, поднял глаза…
А над самой землёй кружили две ласточки – словно ещё не верили в горе… Лёгкими стремительными крыльями касались груды разбитого шифера и стекла – там неподвижно лежали уже оперившиеся птенцы.
Андрей заметил: у одного птенца почти неуловимо встрепенулись крылышки… Поднял его, а крошечная головка уже горестно и безнадёжно повисла.
Ресницы Андрюхины повлажнели…
А на плечо легла чья-то ладонь.
Мальчишка поспешно смахнул слёзы, оглянулся.
Полька?..
Полинка Малыгина училась в 10-м Б.
Андрюха Сотников этим летом перешёл в восьмой, и самому себе не признавался, что Полинка нравится ему больше всех девчонок – не только в школе, а и в целом свете…
Полька нашла его глаза:
- Андрей!.. Что ты?
В неловком возмущении Андрюха дёрнул плечом, сбросил Полинкину ладонь:
- Ничего!.. Скажи ещё: из-за какой-то птицы!
Полинка вздохнула:
- Не скажу. Видно, не успели птенцы научиться летать… Сегодня Настюху, сестру Саньки Гаранина из 11-го А, ранило… Она в очереди за водой стояла, а тут обстрел. Вера Степановна, соседка наша, рассказала, что Настя от потери крови… – двенадцать осколочных ранений… В общем, в «Скорой». Не успели довезти Настюху в больницу.
Ласточки мелькали перед глазами, тут же снова будто падали вниз, к груде разбитого шифера…
Андрюхе вдруг вспомнилось…
Года два назад на школьном новогоднем концерте Полинка пела:
Нич нас дывуе зиркамы – кожэн шукае свою…
Вичного щастя нэмае: хтось заблукае… а хтось – я так хОчу!.. –
Згадае про сонцэ, майбутне свое виднайдэ…
(Ночь нас удивляет звёздами – каждый ищет свою… Вечного счастья нет: кто-то заблудится, а кто-то – я так хочу!.. – вспомнит о солнце, найдёт своё будущее… Это – песня из репертуара известной украинской певицы Русланы. Осенью2013-го - зимой 2014-го певица Руслана вдохновляла украинскую молодёжь на киевском майдане. Вдохновлённые парубкЫ та дивчата в неистовом упоении бесновались среди горящих автомобильных покрышек: хто нэ скачэ – той… Помните, да?..)
Сейчас Андрей пнул кусок штукатурки, вскинул на Польку глаза:
- Я на уроки украинского не буду ходить. Это… из-за них всё.
- Из-за уроков? – грустно усмехнулась Полинка. – Ты ж на городской олимпиаде по украинскому первое место занял.
-Ну и что, – что… занял! Теперь не буду ходить! – В затаённой надежде спросил: – А ты, Полька?.. Ты будешь… учить украинский?
- А что его учить… Я его и так знаю.
- Значит, и… петь будешь?
Полинка взъерошила светлые Андрюхины волосы:
- Какие песни. У меня батя и Димка в ополчение ушли.
- Мой отец… и крёстный тоже… И сосед, Максим Свешников… тоже с батей своим в ополчении.
- Я знаю. В тридцать восьмой теперь госпиталь – после обстрелов много раненых, каждый день. Санитарок не хватает – я тоже буду санитаркой работать.
Андрей недоверчивым взглядом окинул Полинку:
- А ты умеешь?
-Умею, – серьёзно кивнула Полька. – Постель стелить умею, в палате убирать. Даже перевязывать умею. – Предложила: – Хочешь, в кабинет литературы поднимемся? Я там тетрадь для сочинений забыла. Вдруг уцелела.
В школьном коридоре тоже груды штукатурки и разбитого стекла…
Полинка посмотрела на потолок:
- Не верится, что война, – да, Андрюха? Как думаешь: надолго?.. Я в педагогический поступать хотела… а теперь решила, что на медсестру буду учиться.
Полькину тетрадь для сочинений по украинской литературе Андрей нашёл под окном. Отряхнул от пыли, протянул девчонке.
Полинка полистала страницы:
- Видишь?.. Одни пятёрки. Только ты прав, Андрюха… Я тоже теперь не хочу учить украинский. У меня в посёлке крёстная… Муж её, Владимир Алексеевич, в ополчении. И все мужики из посёлка тоже в ополчение ушли, – ещё весной. Маринка, дочка крёстной, мне – как сестра… Она в одиннадцатый перешла. Ночью к ним пьяные азовцы вломились. Крёстную ударили – она сознание потеряла… а Маринку… Они её с собой увезли. Привезли под утро, бросили во дворе… – Полька спохватилась, нахмурилась: – В общем, тебе рано про такое.
Андрей вспыхнул: не оттого, что Полька считает его маленьким… и думает, что он ничего не понял.То, что она сказала про сестру, – не может, не должно быть правдой… Это – как в тягостном сне…
Но – разбитая школьная крыша… Обстрелы города, раненые и погибшие у машины, что привезла воду… кружение ласточек над птенцами – правда…
Не сон.
Ещё осенью две тысячи тринадцатого Луганск не поддержал киевский майдан, решительно выступил против запрета на использование русского языка, против требования киевской власти разорвать все экономические и культурные связи с исторической Родиной – Россией. Второго июня две тысячи четырнадцатого украинские вооружённые силы нанесли по городу первый авиаудар.
В отместку за непокорность луганчан силовиками из фронтовой артиллерии начался ежедневный обстрел города. Били – ежедневно! – по жилым кварталам, по школам, по больницам.
В результате артобстрелов со стороны подконтрольных киеву формирований погибшие исчислялись сотнями.
К середине лета Луганск оказался в блокаде: в городе не было электричества и воды – ни питьевой, ни технической. В то лето стояла немыслимая жара – плавился асфальт. Продукты в магазинах мгновенно портились – без холодильников.
Отсутствовала в городе любая связь.
Нацбатальоны, сформированные из так называемых украинских добровольческих сил, взяли под контроль «дорогу жизни» – трассу на Краснодон, по которой можно было привезти в город воду и продукты, и вывезти из-под обстрелов женщин с детьми. Трасса на Краснодон обстреливалась круглосуточно.
Не было бензина – поэтому машины «Скорой помощи» не могли добраться к раненым.
Учебникам по новейшей истории ещё предстоит рассказать о блокаде Луганска летом две тысячи четырнадцатого.
Продолжение следует…
Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Навигация по каналу «Полевые цветы»