«Жить в обществе и быть свободным от него нельзя». Этого классического выражения наш Дима не знает. Специфическая семья, в которой выпало родиться, незаконченное начальное образование, почти полное отсутствие зрения и присутствие жестокой астмы не дают оснований надеяться, что в обозримом будущем его когнитивные способности резко пойдут вверх. А ещё у него совсем нет родных. И жилья. И то, что при таких обстоятельствах дожил до 43 лет, можно считать чудом.
С самых первых дней его пребывания у нас узнали, что есть много недугов, против которых медицина бессильна. Но долго ли, коротко (не знаю, почти два года – это как?), после помещения несколько раз в стационар и после бесчисленных анализов и исследований, наконец, получили мы заветную справку, где черным по белому написано, что ему присвоена вторая группа инвалидности. Радость – будто присвоили высокую награду. А что?
Абсолютно больной и абсолютно нищий, но до сих пор живой. Так как и документов раньше не было, ждал его только один выход. На лавочке у вокзала, под кустом, в канаве – это как повезет. Выход туда, откуда нет возврата. Так как у нас бросил курить (во-первых, денег все равно нет, во-вторых, жёсткий запрет), то даже слегка порозовел. И – как все – трудился.
Работать у нас должен каждый. Если жив – хоть чем-то приноси пользу окружающим. Диме долго искали занятие по силам. Это было нелегко. Нашли! Рвать травку для курочек. К поручению он относился и относится до сих пор очень ответственно. Только иногда распрямится, поднимет голову – и со всей высоты роста абсолютно плашмя падает на спину. Несколько раз в день. Кроме мягкой куртки, стали надевать такую же шапку, чтобы в результате не сломал себе что-нибудь. А он упадет, полежит полминуты и, как ни в чем ни бывало, встаёт и продолжает начатое...
Так вот. Сейчас подходим к самому интересному. О том, легко ли в эпоху де-били... Ох, извините, описка. Легко ли в эпоху цифровизации жить человеку с нарушением разных функций.
...Берём все справки, документы, нанимаем такси (ходит Дима трудно и медленно) и мчим в бывший пенсионный, а ныне социальный фонд. Пока все хорошо и нормально. До той поры, когда милая женщина не задаёт вопрос, есть ли у него личный кабинет.
Дима напрягается. Видно, что думает, является ли кабинетом его койка в приюте? Тогда следуют вопросы о логине и пароле. Дима силится понять, что от него требуют. Бесполезно. Женщина возвращает его опять к личному кабинету и спрашивает, есть ли у него смартфон для выхода в интернет. Она все понимает. И готова сама помочь открыть ему на госуслугах аккаунт...
Он хватается, как за соломинку, за единственное понятное слово, а не за эти вроде «логина» и «аккаунта», и понимая, что в силах продолжить умную беседу, честно отвечает, что телефона у него нет. Могла бы я, конечно, рассказать, что телефоны, простенькие кнопочные, у него были. Один безвозвратно скончался, потерянный под дождем в огороде между грядок. Участь второго, также выданного ему, и вовсе неизвестна. Короче, нет ничего. Средств и смысла покупать ему и другим, у кого такие же проблемы, мы не видим.
Социальная сотрудница непреклонна:
– Без его личного телефона, на который придет код, и по которому должен быть открыт личный кабинет, ничего не получится...
У бедного Димы на лбу выступает пот. Это все равно что бежал к финишу и почти готов грудью разорвать ленточку, а тебе – раз и подножка!
Честно? Я, наверное, плохо читала Конституцию. Потому что никогда не встречала там статьи об обязанности каждому гражданину иметь не только телефон, но и кабинет. Если кто-то видел, подскажите параграф. Но даже если бы там это было, то наверняка умные люди, которые писали, предусмотрели бы случаи, когда человек не может пользоваться этими благами цивилизации. Слепые, ментальные инвалиды, парализованные, люди без образования или просто старые. Наконец, те, кто принципиально не хочет входить в эту систему! Но...
Но, оказывается, тогда ты ничего – как в нашем случае – не получишь! Ни хоть и крошечной, но пенсии по инвалидности. Ни бесплатных лекарств. Ни возможности устройства в интернат, чтобы дожить оставшийся тебе срок на этом свете в более или менее подобающих условиях.
Помнится, один из соратников Чубайса (сейчас у него, кажется, в Израиле уже другая фамилия) на замечание, что миллионы граждан просто вымрут при таких условиях, весело сказал, что уйдут те, кто к новым приспособиться не сможет, значит, и нечего о них жалеть (типа это биологический мусор) и что женщины новых нарожают.
Так вот. Рожают сейчас мало. Недаром многие учёные и даже совсем неучи говорят о демографической катастрофе в стране. Да мы и сами это видим. А что касается биомусора...
В середине двадцатого века был такой политический и военный деятель, активно осуществляющий чистку как своей страны, так и многих других, от больных, сумасшедших, увечных и с неправильными, по его мнению, взглядами на его преобразования. И идеологию. Их следовало уничтожить. Нашему Диме ничего хорошего при Гитлере не светило бы. Без лишних слов и сантиментов. Чтобы не мешался по дороге к великой цели фюрера.
В этот раз ему повезло. Мы, а точнее, я, побежала покупать смартфон. Слава богу, получаю пенсию! Но мне не продали на его имя:
– Не имеем права. Теперь нужно покупать только лично. У нас всюду камеры.
Опять нанимаю такси и мчусь за оставленным в соцфонде бедолагой:
– Скорее! Надо успеть, а то рабочий день закончится...
... Мы успели. При этом, правда, выяснилось, что сотрудники пенс– или уже соцфонда, оформляя ему ещё раньше пособие, умудрились загнать его почему-то в тот регион, где наш страдалец четыре десятка лет назад родился, а спустя двадцать покинул его. Зарегистрирован же он, по закону, там, где сейчас живёт. У нас в приюте. Мы чтим Закон. Какой бы он ни был.
Но почему-то женщина в окне смотрит на нас опять хмуро. Понимаем. Мы требуем, чтобы оттуда, издалека, положенные ему начисления вернули. А это тетеньке лишняя работа. Но придется. Так что чему ей радоваться?
А теперь вопросы.
1. Почему количество чиновников в стране, в два раза меньшей, чем СССР, увеличилось в те же два раза? И почему они подчас при наличии поголовной компьютеризации и цифровизации хуже справляются со своими обязанностями?
2. Почему цифровизация, о которой официоз говорит только в комплиментарном контексте, принимается без учёта мнения граждан страны?
3. И совсем уже крамольный вопрос. Не является ли это повсеместное нововведение способом тотального контроля за человеком и возможностью избавиться от тех, кто не соответствует определенным, часто тебе совершенно не известным, параметрам? Это не утверждение, а всего лишь вопрос.
...Дима сейчас дома. Домом стал для него приют. У нас все понятно. Спросила, хочет ли начать оформление в интернат. Он наклонил голову и тихо сказал:
– Как скажете... Конечно, не хотелось бы. Но если нельзя остаться...
Люди звонят с просьбой взять их в приют. Каждый день. Люди разные. Все с проблемами. Все – не вписавшиеся или плохо вписавшиеся в эту жизнь. И их не так уж мало.
На фото: Дима принес хоть и подмороженную уже, но все же свежую зелень. Куры рады
Tags: Эссе Project: Moloko Author: Федяева Татьяна
Ещё одна история о жизни в коммуне «Ремесло добра» здесь
Контакты коммуны «Ремесло добра»: +7 (916) 566-78-65 info@remeslodobra.ru
