Гудок, второй, третий… Не берет.
В очередной раз набираю мужу, и снова в ответ тишина. Хоть бы сообщение в ответ прислал. Так нет же. Просто игнор.
Звоню Ольге, может, хоть она знает, где сейчас Илья. Сама же просила, чтобы он ей с машиной помог. В очередной раз…
– У тебя что-то срочное? – подруга отвечает только со второго раза.
– Нет, – я тушуюсь от ее грубого тона. – То есть да.
– Извини, мне сейчас некогда, – она не скрывает своего недовольства.
"Ну где ты?" – слышится голос. Мужской и очень знакомый.
– Илья не отвечает, и я просто хотела…
– Таюсик, ты опять себя накручиваешь? – она говорит более миролюбиво. – Давай я тебе завтра наберу и ты мне все-все расскажешь.
За ту секунду, что проходит от момента ее прощания до того, как она нажимает на кнопку сброса, рядом с ней раздается фраза "Я уже соскучился, рыбка моя!"
И произносит ее мой муж.
Его особую манеру произносить это слово ни с кем не спутаешь. "Рыыыыыпка моя" – тянет он и смягчает "б".
Семнадцать лет я была его "рыбкой", пятнадцать из них в статусе официальной жены.
И вот через день после годовщины я узнаю, что в его водоеме помимо меня водятся и другие рыбы.
Я собиралась ехать к родителям забирать детей, но планы меняются. Хватаю с полки ключи от машины и, не дожидаясь лифта, бегу вниз с девятого этажа.
Двигатель не прогреваю – не могу ждать ни мгновения. Вылетаю на трассу и пока мчу до нашей дачи, в голове стучит одна мысль "Все кончено… Вся моя жизнь кончена".
Через полчаса я уже у ворот. Я знаю, что я сейчас увижу, но мне нужно убедиться в этом лично.
Крошечная надежда, что мне показалось, что между мужем и моей подругой ничего нет и не могло быть, разбивается вдребезги, едва я подъезжаю к дому.
На парковке две машины – Ольгина и Ильи, двух моих близких людей, двух изменников, которые решили разрушить наши жизни. И ремонтом тут никто не занимается.
На дорожке у дома замираю. А вдруг мне все показалось? Это же мой муж и моя лучшая подруга. Разве они могут со мной так поступить?
Вполне возможно, что они уже решили проблему с машиной и теперь сидят в беседке и мирно пьют чай. У Ильи привычка – перед тем как ехать куда-то, выпивать чашку чая или кофе.
И тут я с криками "Ага, попались!"
Буду выглядеть как дура.
Хотя… я в любом случае буду выглядеть дурой.
Он ведь "рыбкой" ее назвал. Напрягаю память, что-то такое было. Да, точно. После рождения дочери Илья стал так называть и ее. И после того, как Ольга поселилась на нашей даче, пару раз и к ней так обращался.
Вот и сейчас вполне же мог сказать "Рыбка моя, пошли твой двигатель проверим".
В доме тихо и не горит свет. В беседке тоже никого. А вот в крошечном окошке бани, мелькают тени. Окно матовое и находится почти под крышей. Но мне в него заглядывать не обязательно. Я и так понимаю, кто там и чем они занимаются.
Чувствую. Ощущаю каждой клеточкой тела.
Медленно открываю дверь – на лавочке предбанника лежат светлые брюки Ильи и рубашка, которую я подарила на прошлую годовщину.
Рядом черное блестящее платье на тонких бретелях. В нем вчера Ольга была на нашем торжестве. Красивая. Шикарная. Все мужчины пялились только на нее, и холостой друг Ильи, который почти месяц уговаривает ее пойти на свидание.
Но ей нужен мой муж.
Глаза застилает пелена, становится трудно дышать, но я с трудом нахожу в себе силы и берусь за ручку двери.
Я должна убедиться в этом лично.
И… они меня не разочаровывают…
Первое, что я замечаю – волосы. Пышная смоляная копна раскинулась на скамейке. Ее обладательница закинула голову и прикрыла глаза.
Они замирают и одновременно устало выдыхают.
Надо же какая идиллия. Утомились, беднушки.
Вдруг вздрагивают и поворачиваются ко входу. Оля резко садится на лавку и судорожно ищет, чем бы прикрыться. Илья застывает с разведенными руками.
– Осину надо брать, – вырывается у меня. – Она приятная на ощупь и устойчива к истиранию.
– Что? – он выходит из ступора.
– Ты так говорил. Когда покупали. Ива быстро сгниет, а осина будет служить долго, – я говорю отрывисто, каждая фраза дается с трудом. Но эта странная древесная тема помогает нам всем выйти из ступора.
Быстро в два шага Илья оказывается у двери, выталкивает меня в предбанник и берет с полки полотенце. Второе он не глядя бросает внутрь помещения, затем плотно закрывает дверь.
Теперь его движения спокойные и сосредоточенные. Секундная паника прошла, и он – сама уверенность.
– Ты зачем здесь? – спрашивает строго, будто я в чем-то провинилась.
– Вообще-то это и мой дом тоже, – пытаюсь говорить как можно спокойнее, но голос дрожит. Как и вся я.
– Остынь! Ничего страшного не произошло, – он бросает эту фразу так легко, будто только что он не изменил мне, а просто выпил коктейль с соседкой.
– В смысле, ничего страшного? – мое возмущение настолько сильное, что я хватаюсь за стену, чтобы удержаться. – Ты. Спал. С моей подругой.
Кровь приливает к вискам, становится трудно дышать, чувствую, что начинаю оседать на пол. Крепкие руки подхватывают меня и выносят на свежий воздух.
– Тая, тебе надо успокоиться! Езжай домой, после поговорим.
– Никакого после не будет… – собираю силы, поднимаюсь и иду к воротам. – Я подаю на развод.
– Стой, я сказал! – доносится вслед, но я только ускоряю шаг. Движения даются с трудом, но оставаться здесь я больше не могу.
– Пусть идет! – раздается голос моей бывшей подруги. – Мы еще не закончили. Жду тебя, Илюш!
– Заткнись! – зло рычит муж на неё, а сам сокращает расстояние между нами и отбирает у меня ключи. – Поехали. Дома поговорим.
Я рвусь сесть на место водителя, но Илья обхватывает меня, силой усаживает на соседнее и быстро пристегивает.
Пытаюсь выйти из машины, но ремень безопасности как назло не поддается. Мои руки так сильно трясутся, что не могу нащупать кнопку.
Илья садится рядом и заводит двигатель.
– Не надо, – говорит тихо, но твердо. – Я отвезу. Тебе нельзя сейчас за руль.
Его голос действует отрезвляюще – он всегда умел одной фразой успокоить, поставить на место, донести свою позицию.
Я затихаю. Сопротивляться больше нет сил. Да и кого я пытаюсь обмануть? Сама бы я сейчас вряд ли смогла бы уехать дальше улицы.
По трассе мы едем молча. Мне так много хочется сказать и в то же время – нечего. Каждый вдох болью отдается во всем теле. Мне кажется, если я произнесу хоть слово, то боль сломает меня, разорвет изнутри.
Паркуемся у дома, Илья глушит двигатель, делает движение рукой в мою сторону, но тут же отводит ее назад. Благодарна ему за это – вынести его прикосновение сейчас мне точно будет невозможно.
Господи, я за что-то ему благодарна…
Я. Ему. Благодарна.
Как у меня вообще такие мысли могут возникнуть?
– Прости… – говорит он. – Ты не должна была это видеть.
Вот как? Сама виновата, получается. Приехала не вовремя. А так у нас все было бы в жизни замечательно. Просто надо предупреждать, когда собираешься нагрянуть. На свою же дачу.
– Скажешь что-нибудь?
Понятно. Хочет меня вывести на эмоции. Чтобы я выплакалась, прооралась, поистерила и, возможно даже ударила бы его или машину.
Но нет. Я не позволю ему так просто решить проблему.
Молча отворачиваюсь и смотрю в окно.
Горло сводит спазм. Подбирается рыдание, с трудом сдерживаю его, прикрываю глаза и мысленно считаю до десяти.
– Тая… – Кладет ладонь мне на колено.
Обжигающе больно… Нет, только не слезы! Только не заплакать при нем!
Из ступора меня выводит звонок мобильника. Мама.
– Таечка, ты будешь сегодня? А то поздно уже. Может, завтра заберешь? Я Варюшу уложила бы уже, она сонная. Да и Антон кино с дедом смотрит.
– Да, мам, спасибо, – с трудом выдавливаю из себя эту короткую фразу.
– У тебя все нормально? – маму не обманешь. Почувствовала по голосу, что мне сейчас плохо.
– Нормально. – Вдох, выдох, зажмуриваюсь, чтобы не заплакать. – С Ильей в машине едем.
– Ааа, – тянет она. – Поняла…
Неправильно ты поняла, мам, но мне так даже лучше. Одной проблемой меньше.
– Поговорим? – Илья поворачивается ко мне вполоборота, но я на него не смотрю. Мамин звонок немного приводит меня в чувства.
Завтра выходной. Ключи от квартиры у меня в кармане куртки. Илья свои вряд ли взял. Если я выбегу из машины и добегу до подъезда, то смогу закрыться от него дома. А он пусть катится на проклятую дачу и остается жить там.
Все равно после того, что случилось, я вряд ли хоть раз смогу туда поехать. Пусть забирает ее себе.
ЗабираЮт.
– Тая, это не конец света. Давай сейчас успокоимся, поднимемся домой и все обсудим.
Не конец света? Меня настолько задевает эта фраза, что я наконец набираюсь сил и смотрю мужу прямо в глаза.
Он принимает мое движение за согласие вести переговоры и продолжает монолог:
– Этого не должно было случиться. Стечение обстоятельств. Понимаешь?
Я не понимаю и не могу представить, как такое вообще можно понять. Продолжаю смотреть на него, не мигая.
– Твоей подруги стало слишком много в нашей жизни, вот и… – он делает паузу, выжидательно смотрит на меня, но я никак не реагирую. – Вот и случилось все. Для меня это вообще ничего не значит.
Ну, ты еще скажи, что это был просто выброс энергии.
– Сейчас сложно это обсуждать. Пойдем домой, уже поздно.
Не шевелюсь, и он продолжает.
– Это была случайность. И я еще раз повторяю – для меня это ничего не значит. Совершенно ничего.
У моего идеального мужа есть единственная слабость – он не может скрывать свои эмоции. По крайней мере, от меня.
Его лицо – открытая книга. И сейчас я читаю в ней сомнение и ложь.
Странно, но в данный момент я ничего к нему не чувствую.
Для ненависти у меня слишком мало сил. Для любви – больше нет причин.
– Нам в любом случае надо будет как-то решить эту проблему.
Проблема? Измену ты смеешь называть проблемой? То, что ты не смог удержать свои причиндалы в штанах – вот это действительно проблема. Причем твоя.
Он так беспечно барабанит пальцами по рулю, что я понимаю – ему все равно. И он как будто уверен, что завтра утром я обо всем забуду и мы начнем новую жизнь с чистого листа.
– Ну что, готова? Идем домой?
Этим вопросом он ставит точку в нашем общении. Я понимаю, что ни за что на свете не соглашусь сейчас "идти с ним", тем более к нам "домой".
Нашего "домой" больше не существует.
Резким движением отстегиваю ремень, распахиваю дверцу машины и бегу к подъезду. Мне очень хотелось хлопнуть ею, желательно по его пальцам или чему-то более чувствительному, но мне нужен был запас времени.
Илья не оставит машину открытой, и пока он огибает ее и закрывает дверь, я уже скрываюсь в подъезде.
Как же мучительно долго ползет лифт… Надо было бежать по ступенькам.
Наконец он приезжает, со скоростью улитки распахивает дверцы. И когда я делаю шаг внутрь, кто-то входит в подъезд.
– Задержите лифт! – командует старушечий голос. Ну нет, сегодня не могу быть хорошей соседкой. Быстро жму на девятый этаж и мысленно молюсь, чтобы он побыстрее закрылся и уехал.
– Вот ведь тварь! – слышу ругань. – Посмотрю по камерам, кто у нас такой наглый!
Вредная старуха с восьмого этажа, которая достала уже весь дом своими придирками. Ничего, придется подождать.
Гораздо сильнее меня сейчас волнует другой звук – топот ног по лестнице.
Илья ходит в тренажерный зал, но насколько я знаю, на дорожке он бегает редко. Вот и сейчас я надеюсь на то, что его дыхалки не хватит, чтобы обогнать лифт.
Я успеваю вбежать в квартиру и заблокировать дверь. Теперь даже если он приедет с ключами, все равно не сможет попасть внутрь.
– Тая, открой! – кричит, нет, приказывает мне. – Я не успел сказать главное! Ты должна знать, почему это вообще произошло.
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем жанре и стиле:
