Приведя свои мысли в более-менее спокойное состояние, я начал думать, куда мне податься, я написал старой подруге, моей первой любви, но она после смерти мужа устроила свою личную жизнь и жила с мужчиной, поэтому, конечно, по понятным причинам мне отказала. Куда мне было податься? И вот я написал ей, из-за кого, собственно, всё это и произошло, и кто была основной причиной моего разлада в семье. Она неожиданно быстро ответила.
— Да, приезжай, я здесь, я жду тебя.
И я ринулся в темноту осенней ночи, разрывая фарами ее мрак, но машину я оставил всё же в доме жены, пройдя до остановки, где уже меня ждали. Потом мы пили шампанское, которое я купил по дороге, и закусывали аппетитной и приятно пахнущей курочкой в ее тускло освещенной кухне и говорили, говорили. Обо всем и ни о чем, шампанское бродило в нас, и я уже был уже расслаблен и спокоен и не вспоминал о том, что было недавно. Потом мы спали, обнявшись, на ее надувной неудобной кровати в ее теплой маленькой спальне на втором этаже. На утро я обливался холодной водой в ее саду за домом, плескаясь и фыркая, отжимался от пола, посадив ее смеющуюся к себе на спину. Мы гуляли по окрестностям, наслаждаясь осенними видами, это была недолгая, но идиллия. Всё кругом было красиво и необычно, моя душа ликовала, и я находился в каком-то блаженном состоянии и смотрел на окружающий мир через какую-то затуманенную призму, совершенно не думая, что будет впереди. А когда стемнело, мы залезли на третий этаж ее дома по приставной лесенке и, открыв окно в крыше, смотрели на звезды темного октябрьского неба, пили пиво, закусывая красной рыбкой, а потом задремали там же, утомленные таким насыщенным днем, взаимными ласками и радостным и продуктивным общением друг с другом.
А наутро она сказала, что ей надо в Москву и она не может больше оставаться здесь, я, конечно, не сказал ей, что мне негде ночевать, и отправился в холодный неотапливаемый дом жены, где оставил свою машину. Она, довезя меня до остановки и отдав мне заботливо потушенную курочку и разложенную в стеклянных банках, развернувшись, уехала. Я, придя в дом, начал отапливать его маленьким вентилятором, отопления в нем не было, печки были сломаны при ремонте, и, конечно, он был совершенно непригоден для жилья и использовался только для летнего проживания. На улице в это время было где-то около пяти градусов тепла, днем, может, больше, но все равно приятного мало было в таком проживании. Днем я уезжал в город, где работал в тетушкиной квартире, пытаясь быстрее привести ее в порядок, но это дело, конечно, не быстрое, и усилия мои ни к чему не приводили. Единственное удобство, что там была горячая вода, и я мог принимать душ в грязной от строительной пыли ванной. А вечером, приехав в деревню, я готовил себе ужин на холодной кухне и потом ложился в холодную постель и засыпал под шум тепловентилятора, дыша паром в тьму комнаты. Конечно, это было невыносимо, и я лишь отключался на короткое время, видя кошмары с родственниками жены, портреты которых висели над моей кроватью. Я совершенно не отдыхал. Здоровье мое от таких злоключений совершенно пошатнулось, давление подскакивало и переходило свои допустимые верхние пределы. Кашка с маслом по утрам, яичко на тарелочке и стакан ароматного чая — всё это было в прошлом. Завтрак, заботливо приготовленный супругой перед уходом ее на работу, я, лениво потягивающийся в чистой постели. Эти комфортные воспоминания лишь бередили душу, зачем я бросил всё в угоду мимолетной страсти и охватившего меня наваждения? Ну ладно, это можно понять, если я был неопытный юнец, но я прожил полвека на земле, много что видел и пережил? Зачем? Эти вопросы к себе терзали меня каждую ночь. Я был мрачен и совершенно подавлен.
Моя московская подруга не собиралась возвращаться, я же совершенно отчаялся в этом холодном доме. Но как-то под вечер раздался стук, приехала супруга проверить свое имущество и своего неверного мужа. Она, увидев мое состояние, отчаянно настояла вернуться в город. Также не забыв предъявить мне счет за использованное электричество, которым я обогревал мое временное пристанище. А уже дома, успокоившись и отмокнув в теплой ванной, я вновь ощутил радость комфортного бытия.
Но моя связь с москвичкой не прекращалась, узнав, что я вернулся домой, она отчитывала меня как школьника, говоря, что люди бросают всё ради новой любви, таких случаев миллионы. Семьи распадаются, создаются новые, ну и всё в подобном духе. А тут еще супруга, узнав ее телефон, начала написывать ей с претензиями, эта виртуальная перепалка продолжалась несколько дней, я как мог пытался успокоить распалившихся дам, призывая к спокойствию и благоразумию. А потом, совершенно обескураженный их напором и взаимными оскорблениями, я заблокировал их номера и перестал общаться с женой, хотя жили мы в одной квартире, благо она состояла из нескольких комнат, и я мог найти себе отдельное место, не раздражаясь присутствием друг друга.
Общаться с моей новой пассией мы также перестали, пока я в морозный день начала зимы, узнав, что она в своем доме, не вызвал ее на разговор. Она приехала, нервно дрожа руками в перчатках, темные глаза ее блестели в свете холодного дня, мы выехали в лес, я ей сказал, что ничего не закончено. Она обмякла и расслабленно погладила меня холодными руками, потом мы вышли из машины и целовались под шум сосен на заиндевевшей от стужи полянке, совершенно не замечая ничего вокруг.
Часть 8
В начало
