Бойся неизвестных, но ещё больше бойся тех, кому доверяешь. Особенно в ночь в степи, в калмыцкой кибитке…
В пору своей бурной молодости я пресытился всем, чем только мог. И когда мой однокурсник, с которым, если честно, моя компания друзей не особо общалась, – калмык по имени Дарсен. Предложил увлекательный, непохожий ни на что другой отдых на животноводческой стоянке его дяди. Многозначительно пообещав, что будет жарко. Нас это зацепило. Под выражением «будет жарко» мы представили что–то наподобие индейской ауяски или безумных скачек на ретивых калмыцких скакунах. А на деле оказалось, что выражение «будет жарко» так и расшифровалось. "Что будет жарко". Правда, с одним «но»: было не просто жарко, а невыносимо, на пределе всех человеческих возможностей жарко.
На это безжалостное турне Дарсену, или, как мы его все называли, Дасе удалось уломать самых мажорных и наивных ребят нашего курса. Меня, мою девушку Ольгу, Стаса и Настю. Стас даже ради прикола на сковородке разбил два сырых яйца и оставил сей полуфабрикат на крыше сарая. Как раз к обеду его эксперимент стал ароматной, хорошо прожаренной яичницей.
На вторую ночь мы решили проявить самостоятельность. Сели в джип и рванули по пустынной степи, пугая воющих волков своей сатанинской музыкой. Пока не увидели на одиноком пустыре самую настоящую кибитку. Откуда прямо нам навстречу вышла пожилая калмычка и жестом пригласила пройти внутрь. Мы ещё минут десять спорили, что это. Ольга уверяла, что незнакомка наподобие нашей одичалой отшельницы Агафьи. Только в калмыцком варианте, да и вообще она подозревает, что не все калмыки осовременились, и кто-то до сих пор живет в кибитках. Стас же был уверен, что это чисто туристический объект. А пожилая женщина - экскурсовод. В общем, шумно споря, мы вышли из машины и вошли в кибитку. Было достаточно темно. Так как все помещение освещалось небольшим костром над которым возвышался чан.
Старушка опять жестом позвала нас сесть за обычный деревянный стол. Были ли за этим столом дополнительные там угощения, не помню. Так как все мы завороженно смотрели, как пожилая калмычка что-то помешивала в чане, а после выгрузила это на большую плоскую тарелку. И вскоре перед нами предстал с пылу с жару настоящий монолит. Приглядевшись, я понял, что это цельное бычье сердце. И хоть выглядело оно вполне сносным, но к моему горлу тут же стали подступать рвотные позывы. И чем сильнее я себя сдерживал. Тем резче после подскочил, обгоняя по пути Стаса. Я еле успел за порог. Меня, Стаса и Настю дружно вырвало от одного только запаха и вида этого натурального угощения. С извиняющим видом и понурым лицом я вернулся в кибитку. Но пожилая калмычка смотрела на меня со снисхождением, и даже немного посмеиваясь взглядом, показывая на Ольгу. Та уплетала вареный ливер за обе щечки. Давясь и нахваливая, что никогда ничего не ела вкуснее этого бычьего сердца.
То ли незнакомая обстановка, то ли мрачность самой ночи, освященной первобытным костром. Но моя утонченная и всегда такая брезгливая Ольга, жадно кромсая куски сваренного мяса зубами, смотрелась как вурдалак. Я почувствовал в тот самый момент что-то наподобие суеверного ужаса. Смутно помню, как мы раскланялись с этой калмычкой, и как я буквально за уши вытянул Ольгу со стола. Оставив щедрые чаевые, рванули на бешеной скорости назад.
Когда мы рассказали Дарсену про ночное происшествие, он просто покрутил пальцем у виска и спросил: «Что вы там, в степи, такое выкурили?» Нет у них в округе ни одной одиноко стоящей кибитки, как и в природе, давно нет калмыков-отшельников. Я едва с ним не подрался и, посадив насильно в свой джип, отвез на то самое место. В общем, без толку кружились пару часов вокруг пустыря. Ни самой кибитки, ни каких либо следов, которые по любому должны были остаться, если она там стояла, мы не нашли. Дася сказал, что мы попросту угодили в проделки местных шулмусов, злых духов по-нашему. И должны сказать большое спасибо, что так легко отделались. А после ещё долго на занятиях подтрунивал про крест животворящий, которого злой калмыцкий шулмус голыми руками не взял, только в урон себе на халяву покормил.
Прошло время. Я уже заканчивал практику. Оставалось только защитить диплом, и теплое местечко с хорошим окладом мне было заказано. И как бы ненавязчиво, родители и Ольга стали напоминать, что я кое-что забыл, то, что само собой разумеется. Само собой разумеется, это была женитьба. А почему бы и нет? Она из хорошей, достойной семьи, мы несколько лет с ней встречаемся. Красивая, умная, что не так?
И я сам себе не мог объяснить, что не так. Я любил Ольгу и был к ней привязан, да и в моей жизни не было места другим девушкам. Зачем? Я нашел ту, которая устраивала меня во всем. Привычный ход вещей, стабильность. Разве не это важно? Но я не мог никому рассказать то, что меня останавливало. Потому что это выглядело каким-то глупым. Та самая ночь в калмыцкой кибитке глубоко вошла в моё подсознание. И в навязчивых снах возвращала в степной полумрак. Где посередине дубового грубого стола сидела Ольга и зубами рвала, жадно поглощая куски бычьего сердца... После таких снов меня одолевала слабость и какой-то страх по отношению к такой привычной и уже ставшей почти родной Ольги.
И всё-таки я понимал, что у меня не хватит моральных сил долго сопротивляться натиску властного отца. Он хотел как можно скорее женить единственного сына на дочери своего партнёра от первого брака.
Мой мобильный звякнул сообщением. Дася просил спуститься вниз, поговорить. Мы пошли в соседний бар, сняли кабинку. И за кружкой пива мой однокурсник, подчёркнуто непринужденно, словно пересказывая чужую, не относящуюся ко мне историю, поведал:
- Знаешь, Сява. Когда вы уехали, я рассказал эту историю с кибиткой дяде. Он не на шутку задумался, съездил в село, по расспрашивал стариков... Есть такая старая калмыцкая быль больше связанная с суевериями. В общем, имеется такое поверье про женщин-разрушительниц. Это такие женщины, которые вольно или невольно подавляют и даже разрушают мужскую энергию. Обычно такие женщины появляются в семьях, где с большим перевесом рождаются девочки, а редкие мальчишки не отличаются везучестью и самостоятельностью. Исправить такое крайне трудно, а в некоторых случаях невозможно. Да и что исправлять? Самим-то им комфортно, обычно это требовательные, самолюбивые женщины, которые свое не упустят и палец в рот им не клади. В общем, на такой девушке женился один из младших сыновей калмыцкого хана. И проблемы не заставили себя долго ждать. Девушка оказалась очень амбициозной, она захотела все и сразу. И как ей удалось подговорить своего мужа, а после перессорить между собой всю его родню, одному богу известно. Но в итоге именно с её подачи была развязана кровавая междоусобица. Где были убиты немало близких родственников хана, в том числе сама сноха-разрушительница и её муж. Но они успели родить дочь. И когда все успокоилось, повис вопрос: "Что делать с ребенком от заклятой снохи?" Проблему решил главный шаман. Он забрал девочку к себе в воспитанницы. Пообещав, что не позволить ей выйти замуж и вырастить на благо всему роду. Так и вышло. Ханская внучка, дожив до преклонных лет, умерла своей смертью, никому не причинив вреда. Но перед смертью пообещала, что останется духом местности, который будет предупреждать всех мужчин о женщинах с разрушительной энергетикой. И после многие стали видеть, как на ровном месте появлялась кибитка, откуда выходила пожилая женщина и приветливо приглашала путников отдохнуть и отведать сытного ужина. Предлагая гостям вареное бычье сердце. На которое даже у очень голодных людей не просыпался аппетит. Зато девушки и женщины с разрушительной энергетикой буквально набрасывались на данное угощение, теряя порой нормы приличия.
Но эта старая легенда, которая давно забылась, потому что калмыки перестали жить в кибитках. И когда видели одиноко стоящую кибитку, просто обходили её стороной, боясь, что это козни злых шулмусов. Мало ли что. Кстати, старики даже вспомнили о таком интересном моменте. Как раньше проверяли девушек на разрушительную энергетику. Сваты забивали двух ягнят самца и самку. И нарезав на мелкие косточки, варили в общем чане. Лишь с одним "но": порублены их косточки были по-разному. И угощали этим блюдом, конечно же, потенциальную сноху. А после, когда она заканчивала трапезу, внимательно рассматривали по нарубкам, чье мясо она предпочла. Если выяснялось, что девушка выбрала только мясо ягненка мужского пола - это могло служить серьезным поводом не рассматривать её в качестве снохи.
Хорошо, что ты приехал, теперь это можно даже записать где-то, чтобы не забыли. Интересно же. В общем, как-то так…
После этого разговора я не спал всю ночь. И едва получив диплом, никого не предупредив, рванул на другой край страны. Было сложно, порой, даже порывался вернуться. Но я смог выбить себе место под солнцем Дальнего Востока. И хоть отец до сих пор на меня зол, но все же он мной гордится. Три года назад я женился, и у меня теперь два сына. А Ольга, в тот же год, после моего бесславного побега. Назло всем вышла замуж за тайно влюбленного в неё Стаса. Правильный, почти не злоупотребляющий алкоголем Стас, через два года семейной жизни стал закладывать за воротник. А после в алкогольном опьянении погиб в ДТП. Выдержав год траура, Ольга вышла замуж за модного фитнес-тренера, поборника здорового образа жизни. Вот только вчера он умер от внезапного сердечного приступа. Наша однокурсница Настя написала мне в мессенджерах о случившемся, все в ужасе от того, что моя бывшая снова стала вдовой. И ведь её второй муж никогда не жаловался на сердце и вообще был здоров как бык. Вот тебе и бычье сердце.
Автор Галинадар
