НАЧАЛО
Проснувшись утром и вспомнив события предыдущего дня, Яна подумала:
– Ну ничего, совсем скоро я все узнаю, хотя уже на девяносто девять процентов уверена, что у меня есть и отец, и брат, а может быть даже мама появится. И очень мне понравилась Лидия Викторовна, такая добрая, мудрая, наверное такой и должна быть настоящая мама.
И только под утро она уснула.
В понедельник Яна со Львом Евгеньевичем отправились, туда где их ждала радость, ведь они ни секунды не сомневались в своем родстве, но документальное подтверждение этого факта вс же должно было быть, считала Яна. Долго они не задержались и вернулись на работу быстро. Никто не догадывался о том, где они были, да и свое родство они не собирались афишировать. А через три дня они уже забирали результат, правда уйдя чуть раньше с работы. Но никто этого не заметил.
И вот они забрали долгожданный конверт и идут домой.
– Может торт купим? – предложил Лев Евгеньевич.
– Нет, лучше мы с Родионом потом сбегаем в магазин, нужно сначала все узнать наверняка.
Дома конверт открывали в комнате у бабули, доставал листочек Родион и читал тоже он. И вот он закричал ура 99,9%, – и тут же спросил, – но почему не сто процентов.
– Наверное так положено писать, – вырвал лист из рук сына отец и громко сказал, – ну все, больше никаких сомнений.
И он шагнул к Яне, обнял ее и нежно сказал:
– Доченька моя, наконец-то я могу обнять тебя.
Потом Юну обнял счастливый Родион. Лидия Викторовна шагнула к Яне сама и, смеясь, сказала:
– Ну, дорогая, падчерица, поверь, я тебе буду хорошей мачехой, а потом Яна присела на край постели, обняла бабушку, которая была единственной, кто заплакал, правда от радости.
Брат с сестрой взявшись за руки, как маленькие, побежали за тортом.
Когда они принесли торт, все сели ужинать, а Нина Федоровна впервые за последние три месяца сама, держась за стены и мебель, дошла до кухни. За столом все улыбались, ведь каждый ощущал себя членом уже большой семьи. А Лидия Викторовна шептала Яне:
– Ты и для меня, Яночка, родная девочка, я так мечтала о доченьке, – и она крепко обняла Яну.
Прошло полгода за это время ушел из отдела Вадик, бабушка выздоровела и вернулась в свою квартиру, к ней переехала и Яна. Теперь бабуля была под присмотром Яны, которая была довольна. Квартира в Москве дорого обходилась ей, а сейчас она стала задумываться о том, чтобы купить квартиру в ипотеку.
Между тем Лев Евгеньевич постарался найти своих друзей в родном городе и выяснил, что дед и бабка Яны по-прежнему живут в городе, причем припеваючи. После выхода на пенсию дед занялся бизнесом, и у него все было прекрасно, а вот про их дочь шли противоречивые слухи: кто-то говорил, что она живет за границей, и даже очень хорошо живет.
А вот другие утверждали, что она находится в психоневрологическом диспансере соседнего городка, так как ее мать несколько раз видели у ворот этого учреждения. .Лев Евгеньевич нанял в родном городе частного детектива. Но тот не обнаружил среди пациентов диспансера такую женщину, однако выяснил, что есть одна единственная Анна, но ее фамилия Корецкая. Лев знал, что была у них бабушка со стороны матери:
– Может быть Аня сменила свою фамилию на фамилию бабушки, не захотев носить фамилию родителей? – гадал Лев.
Больше никакой информации детектив раздобыть не смог.
Яне пока он ничего не говорил. Не сообщил даже о деде и бабке. Вот тогда-то и обратилась Лидия Викторовна за помощью к мужу своей сотрудницы. И тот выяснил все за считанные дни и сообщил нужную им информацию: да, действительно Анна Корецкая и есть дочь супругов Полыниных, и находится она в том самом диспансере, про который говорил частный сыщик. И полицейский начальник даже добился разрешения на посещение Анны Корецкой для Яны, так как у нее была та же фамилия, что и у больной женщины до ее смены фамилии. И хотя больше ни на никого разрешение не предоставили, Лев Евгеньевич одну ее не стал отпускать. И они, взяв оба отпуск за свой счет на три дня, направились на свидание с Анной Полыниной-Корецкой. Они все же надеялись, что и Лев Евгеньевич сможет посетить Анну.
Яна волновалась, когда они с вокзала поехали на такси за пределы города, этот диспансер находился в нескольких километрах от города в сосновом бору.
Уже минут пять они ехали по этому бору. Чистейший воздух и абсолютная тишина, не считая работы мотора их машины, делали это место райским. Дорога к нему была прекрасна, и все говорило о том, что этот диспансер был в довольно привилегированном положении, раз его построили в таком месте, подвели асфальтированную дорогу и охраняли так строго, что обычный посетитель зайти туда не мог.
– Видно и пациенты там не простые, а скорее всего родственники вы сопоставленных лиц города, – думал Лев Евгеньевич.
И вот они на месте.
– Да, здорово тут, я первый раз сюда попал, но много о нем слышал, – сказал таксист.
– Хорошего или плохого? – спросил Лев Евгеньевич.
– Догадайтесь с тех раз, – хохотнул таксист.
– Понятно, – засмеялся Лев Евгеньевич, и они пошли ко входу в диспансер.
Он охранялся, проверив у них документы, охранник пропустил их. Но дальше вестибюля отца не пустили. И Лев Евгеньевич уселся в кресло. А Яну с домашними сладостями для Анны провели в ее палату.
Анна сидела у окна спиной к двери, сидела прямо и просто молчала. И ничего не говорило о том, что женщина больна. Яна неслышно зашла, даже дверь не скрипнула, и тихонько сказала:
– Здравствуй, мама!
Женщина вздрогнула и резко обернулась. Они смотрели друг на друга, и Яна увидела, что да, мать больна. В ее глазах была полная пустота. Потом она спросила:
– Ты кто?
Яна не стала отвечать, она быстро подошла к ней и обняла ее, поняв, что даже сейчас было видно, то они похожи. Если бы она увидела маму на улице, то узнала бы ее. Она почувствовала, как мать напряглась, но вырываться из ее объятий не стала.
– Может она меня все же узнала? – подумала Яна, она и не знала, что Анне всю жизнь снился один и тот же сон она слышала, что ее зовет дочь, слышала только слово “мама”, наверное, этот сон и подействовал на ее психику, ведь, просыпаясь, она понимала, что не может найти ее, свою кровиночку, об этом сне она и рассказала своей подруге еще давно на самом начале своей болезни.
Эта подруга и расскажет Яне потом после ее смерти и об этом сне и о детском доме, в который она должна была вернуться за оставленной там дочерью, но так и не вернулась, жизнь распорядилась иначе.
Тут в палату зашел врач, мужчина средних лет:
– Значит вы и есть та самая птичка-невидимка, что не давалась ей в руки. Но как вы узнали о матери, ведь ее родители никому не говорили о том, что она здесь, а больше ее никто не искал, поэтому я и решил, что у нее никого нет.
– А мама может выздороветь?
– Не думаю, ее слишком долго держали дома без врачебной помощи, практически взаперти, а потом ее родители перестали с ней справляться и определили Анну к нам.
Возможно на начальной стадии болезни ее можно было вылечить, а теперь уже поздно.
– А домой маму забрать можно?
– Нет, вы с ней не справитесь, – печально сказал врач.
– Но навещать мы ее можем?
– Да, можете навещать, она привыкнет к вашим визитам и будет разговаривать. А то она ведь разговаривает только со мной, и он спросил: Анна, что там за окошком и она ему ответила:
– Солнышко там, наверное, тепло. А здесь меня озноб почему-то, трясет.
– Значит она пытается вас вспомнить.
– Она видела меня в последний раз в два месяца, не могла она меня помнить.
– А кто вас воспитывал?
– Я выросла в детском доме. Мы с отцом и его женой предположили, что она сменила специально мне фамилию, чтобы потом, когда она избавиться от опеки родителей, забрать меня. Но у нее, как видите, не получилось. Они ее доконали.
– А сейчас как вы живете.? – поинтересовался доктор.
– Я закончила университет, хорошо закончила и наш директор детского дома устроил меня к своему другу в Москве на работу, и вот в отделе, где я работала, меня узнал мой отец, который работал там же.
– Да ну, так не бывает?
–Я тоже так подумала, но, оказалось, что бывает, и я теперь не представляю, как я жила раньше без отца. Он, кстати, в вестибюле, может его можно пустить?
– Только ненадолго, – и он, выглянув, распорядился привести отца.
Лев Евгеньевич зашел и, тихо прикрыв за собой дверь, молчал, не спуская глаз с Анны.
– Да вы проходите, можете взять ее за руку, я наслышан о вашей с Анной истории, весь город об этом тогда говорил, но никогда не думал, что вы найдете друг друга через столько лет, это просто фантастика.
– А ее родители, они сейчас нормальные? – спросил Лев Евгеньевич
– Мне кажется они изначально были ненормальными, но деньги делают все, вот и сейчас они исправно платят за ее содержание, и ничуть не каются. А ведь Анна могла бы жить как все, иметь семью, работу. Она умная, до сих пор может интернетом пользоваться, правда кроме фильмов ничего не смотрит, ни новостей, ни даже погоды. Она живет сейчас жизнью своих благополучных и счастливых киногероев.
Яна заплакала.
– Нет-нет, не надо ее расстраивать, посмотрите, как она напряглась.
– Мы будем ее навещать, а что еще от нас требуется, – спросила у доктора Яна.
– Пока ничего, а вот когда не станет родителей…
– Я вас поняла, вот мой телефон, и скажите, как вас зовут?
– Станислав Дмитриевич, он вытащил из кармана халата визитку и подал Яне.
Пока они разговаривали, Анна сидела молча. Яна поняла, что там внутри ее души была другая жизнь: безоблачная, полная тишины и спокойствия, не омраченная ни проблемами, ни исчезнувшим вдруг солнышком.
– Столько пережить и взамен получить вот такую ненужную жизнь, как же мне ее жалко, – со слезами думала Яна.
Пока они ехали сюда у нее была мысль посетить и деда с бабкой. Но сейчас она категорически не хотела этого.
Они сидели в вагоне поезда и молчали слов не было ни у отца, ни у дочери. Оба по-своему переживали в душе ту ситуацию, которую увидели в диспансере, отец с высоты уже прожитых лет, а дочь, более эмоциональная, просто плакала всю дорогу.
Родион и Лидия Викторовна по их виду все поняли, Лидия Викторовна сразу обняла Яну и сказала:
– Девочка моя, не переживай так, уже ничего нельзя исправить. Жизнь вспять не повернешь. Ты же только начинаешь жить. Родителям же твоей мамы Бог судья, забудь о них и помни ты, не только для Левы но и для меня родная. Мы одна семья, и теперь всегда будем вместе. Сегодня ты поплачешь здесь, у нас, а к бабушке вернешься спокойной, ей ведь нельзя волноваться. Хорошо, что вы с Левой встретились, значит есть еще радость в твоей жизни, и дай Бог, чтобы ты нашла хорошего человека, вышла замуж и родила детей, обязательно двоих. Посмотри, как рад тебе Родион. А мы с Левой хотим двоих внуков: мальчика и девочку, – улыбнулась Лидия Викторовна.
А через два года Лев Евгеньевич, Лилия Викторовна, их зять и Родион забирали Яну и внука из роддома. А еще через полтора года Яна родила им двойню: двух очаровательных внучек, но больше всех правнукам радовалась Нина Федоровна, она ждала их, очень ждала. И когда они всей большой семьей навестили ее дома, где теперь ее опекал Родион, она сказала Яне:
– Родная моя, мне не довелось тебя воспитывать, но я сделаю все возможное, чтобы восполнить все это в правнуках. Когда малыши подросли, Яна с отцом решили показать их и бабушке Ане. Встреча была тяжелая и для них, и для Анны, особенно для нее, видно малыши разбередели ее душу, Но Яна думала, что мать должна была увидеть своих внуков.
А через несколько месяцев Анны не стало, об этом сообщил им врач, они были на похоронах, но близко к ее родителям не подходили. Да и потом они не спрашивали никого из знакомых о них, считая, что Бог наказал их долгой жизнью, чтобы до самой смерти их мучила совесть. В их семье о них никогда больше не вспоминали, хотя могилу Анны они раз в году обязательно посещали, и говорили ей и Яна, и Лев Евгеньевич, что они живут в дружной и крепкой семье, где все, абсолютно все счастливы.
Уважаемые читатели, большое вам спасибо за внимание, лайки, комментарии и подписку! Счастья вам!
Читайте также на моем канале:
