Быть человеком – это не данность, а задача.
Сёрен Кьеркегор и многие другие давно поняли, что жизнь – это непрерывная череда испытаний. Некоторые люди с раннего возраста развивают личностные черты и модели поведения, которые помогают им смело ориентироваться в сложностях жизни.
Однако многим другим в этом отношении мешает неадаптивный образ жизни. Вместо того чтобы противостоять неизбежным вызовам, которые встречаются на их пути, такие люди стремятся избегать их и влачат пассивное существование, которое, в конце концов, вызывает лишь глубокое сожаление о не прожитой жизни.
✅ Что отличает стойких среди нас от более хрупких личностей? Почему некоторые люди кажутся проклятыми невротическими образцами мышления и поведения, в то время как другие относительно свободны от этих обременительных цепей? И, самое главное, почему так трудно избавиться от личностных черт, которые являются препятствием для нашего благополучия?
В этом цикле статей мы исследуем эти проблемы, сосредоточившись на психологическом феномене, известном как сопротивление, или, другими словами, неспособности многих людей позитивно изменить свою жизнь.
Чтобы понять, почему значительные перемены могут оказаться такими трудными, мы должны обсудить роль, которую молодёжь играет в нашем психологическом развитии. Ибо, хотя бурные дебаты характерны для большинства областей психологии, мало кто отрицает огромное влияние, которое наше детство и юность оказывают на наше функционирование во взрослом возрасте.
«Начало, – писал Платон, – это самая важная часть любого произведения, особенно в случае с молодым и нежным созданием; ибо именно в это время формируется характер и легче воспринимается желаемое впечатление». (Платон, «Республика») Уильям Вордсворт повторил это чувство тысячи лет спустя своим знаменитым замечанием «Ребёнок – отец человека».
Корни многих моделей мышления и поведения, которые характеризуют нас как взрослых, уходят в детство. Однако важно понимать, что модели поведения, которые оказываются вредными в более поздние годы, часто выполняли адаптивную функцию, когда мы впервые их приняли. Они помогали нам справляться с далеко не идеальными ситуациями нашей юности.
Другими словами, очень часто наши текущие проблемы — это решения, которые мы придумали для проблем предыдущей жизни. Этот феномен превращения решений в проблемы, или, как охарактеризовал его Зигмунд Фрейд, когда паттерны самозащиты превращаются в самоограничения, чрезвычайно распространён. Он может помочь объяснить, почему мы перенимаем модели поведения и черты личности, которые со временем сильно подавляют нашу способность к процветанию.
Например, неспособность самоутвердиться или удручающая степень застенчивости, возможно, были адаптивной чертой в нашем детстве, помогая нам избегать конфронтации с жестокими воспитателями. Эта черта становится неадаптивной, только если мы сохраняем её во взрослой жизни и распространяем её применение на ситуации, в которых отсутствует потенциал для жестокого обращения.
Поэтому часто бывает так, что те, кто больше всего страдает от невротического или даже некоторых форм психотического функционирования, не столько ущербны в каком-либо врождённом смысле, сколько являются жертвами неблагоприятных обстоятельств, которые они практически не могли контролировать.
Психолог Майкл Махони писал: «Посмотрите практически на любую форму хронического психологического расстройства и дисфункции — наркомании, агорафобии, анорексии, тревожного избегания, булимии, депрессии, ожирения, паранойи, одержимости, компульсии и даже шизофрении. Всё можно рассматривать как дорогостоящие и болезненные решения. Как правило, это краткосрочные решения проблем, связанных с болью и смыслом. Решение становится шаблоном — хорошо укоренившимся шаблоном, — и сиюминутные выгоды компенсируются долгосрочными издержками».
Следуйте своему счастью
Внук Эзопа
