Существование конформистов, хотя и комфортное, в значительной степени является автоматизированным состоянием. Такие люди всегда смотрят на других, чтобы определить, как себя вести и во что верить. Таким образом, по сути, конформизм сводится к проживанию своей жизни для других, а не для себя, и, как признавала Вирджиния Вулф:
«Однажды конформируйся, однажды делай то, что делают другие люди, потому что они это делают, и летаргия овладевает всеми тончайшими нервами и способностями души. Человек становится сплошным внешним шоу и внутренней пустотой; скучным, чёрствым и безразличным». (Вирджиния Вулф)
Этот отупляющий эффект конформизма побудил Кьеркегора подчеркнуть важность стремления следовать жизненному пути — который выбирается лично, поскольку существование конформиста вообще едва ли можно назвать жизнью.
В своей работе «Заключительный ненаучный постскриптум к философским фрагментам» он предполагает, что культивирование своей уникальности подобно «езде на диком жеребце», в то время как конформизм подобен «засыпанию на движущейся телеге с сеном».
Но, как и Беккер, Кьеркегор понимал, что немногие люди способны развивать свою уникальность, ибо, как он писал:
«Окружённый толпами людей, занятый всевозможными мирскими делами, всё более и более разбирающийся в устройстве мира — такой человек забывает себя, забывает своё божественное имя, не смеет верить в себя, считает слишком рискованным быть самим собой, гораздо проще и безопаснее быть похожим на других, стать копией, числом, частью толпы». (Сорен Кьеркегор, «Болезнь, ведущая к смерти»)
Но в то время как большинство людей приспосабливаются, почти не задумываясь о том, почему они это делают, у других возникает ноющее чувство, что в жизни есть нечто большее, чем принятая ими социальная роль.
Они чувствуют, что за то короткое время, которое у них есть между двумя вечными мраками, они должны стремиться развивать свою уникальность и увидеть, на что они лично способны. Но даже при таком осознании, почему так мало людей способны разорвать мощные цепи конформизма?
Другими словами, хотя Беккер, возможно, прав в том, что наш страх смерти побуждает нас стремиться к героизму, почему так много людей выбирают путь конформизма вместо гораздо более совершенного пути нонконформистов для достижения отрицания смерти?
В то время как многие мыслители пытались точно определить, почему так трудно быть нонконформистом, Ницше в своей книге "Несвоевременные размышления" предположил, что редкость нонконформистов может быть объяснена специфическим недостатком характера, от которого страдает подавляющее большинство из нас:
«Путешественника, который повидал множество стран, народов и несколько континентов, спросили, какие качества он повсеместно наблюдал у людей. Он ответил: «У них есть склонность к лени».
Кажется, что другим следовало бы сказать: «Все они боязливы. Они прячутся за обычаями и мнениями». В глубине души каждый человек прекрасно знает, что, будучи уникальным, он появится в мире только один раз и что у него не будет второго шанса выделиться из удивительного многообразия, которым он является. Он знает это, но скрывает, как нечистую совесть — почему? Из страха перед своим ближним, который требует конформизма и прикрывается им.
Но что заставляет человека бояться своего ближнего, думать и действовать как член стада и не испытывать радости от самого себя? Скромность, возможно, в нескольких редких случаях. Для большинства же это праздность, инертность, короче говоря, та склонность к лени, о которой говорил путешественник. Он прав: люди даже более ленивы, чем боязливы».
Берегите себя
Всеволод Парфёнов
