Оказавшись на родине, дочь покойного датского монарха и любимая супруга норвежского короля действующего, энергично взялась за дело.
Надо отметить, что Маргрете шел еще только 23-ий год. Обычно Средние Века считаются эпохой молодых, но бывало по-разному. Встречались юные люди (в том числе и леди), которые лет в 15-17 уже прославились в своих государствах, а были и бестолковые увальни далеко за 30, при этом хорошей королевской крови, не сподобившиеся даже жениться, хотя определенно было нужно.
Маргрете, скажем так, сильно повезло в том, что сложились определенные благоприятные условия, но вот то, что она использовала их с максимальной выгодой для себя и своего государства – вот это уже лично ее несомненные заслуги. Итак, первое – она была единственным выжившим ребенком уважаемого короля, на момент его ухода в иной мир. Второе – хорошие отношения с мужем Хоконом, королем Норвегии. Не каждый сеньор Средневековья позволил бы жене (тем более, которая младше на 13 лет) вмешиваться в дела управления, а потом не стал бы расстраиваться факту, что жена внезапно оказалась умнее его.
Так что административный опыт у Маргрете за годы ее пребывания в Норвегии накопился, она понимала, чем живут и дышат аристократы, торговые круги и простонародье, причем можно удивиться, времени сознательной жизни у нее было мало, училась королева очень быстро. И еще была у нее черта характера, часто не свойственная молодым и амбициозным людям – осторожность, умение выжидать и найти другую дорогу к цели, если на пути пока стоит глухая стена.
Первоначальной целью Маргрете был план самой стать полноправной королевой Дании де-юре и де-факто. Сохранились документы, где она уже 10 ноября 1375 года именовала себя «королевой Дании, Норвегии и Швеции», что мягко сказать, сильно претенциозно, так как дама была на самом деле де-юре только лишь королевой-консортом одной Норвегии. Причем, эта была дарственная грамота. Маргрете с легкой руки стала раздавать дворянам земли и денежные пожалованья, на что вообще-то не имела никакого права, но одаряемых, это, по понятным причинам не смущало. Таким образом, Маргрете завоевывала сторонников.
И вот здесь нашла коса на камень. Всегда трудно быть первым, и особенно – первой в Средние Века. Нужен был хотя бы прецедент, а его еще не было. Ситуация сложилась двусмысленная – Маргрете находит значительное число сторонников, и они вовсе не против чтобы женщина правила ими фактически. Вот только подавляющее большинство этих людей «стесняются» признать это юридически, да и просто не понимают – как это всё оформить, ведь не было же правящих королев? Через несколько лет похожая ситуация с короной будет в Польше – там тоже большинство не против воцарения королевы Ядвиги и при этом тоже не понимают, как это должно выглядеть формально.
Впрочем, у Ядвиги не было сына, так что в Польше вопрос решился быстрее. Что же касается Дании, то почувствовав колебания и сомнения своих сторонников, Маргрете не стала давить и настаивать, и пошла другим путем. 7 декабря она изменила формулировку, назвав себя «королевой Норвегии и Швеции, дочерью и законной наследницей государя Вальдемара».
Как тут не вспомнить о Жанне Наваррской, сколько копий было сломано по поводу ее «украденной короны». А вот теперь просто сравним положение Жанны и великой датчанки. Маргарита была дочерью популярного короля-созидателя и у нее не было дядей и кузенов, вообще никого по мужской линии отца. Она была уже взрослой женщиной, замужем за дружественным королем более слабого государства и ее муж, по всеобщему мнению, находился под сильным влиянием супруги, следовательно, датчане не опасались какого-либо иностранного влияния. И вот Маргрете, даже при таких условия не смогла сразу стать правящей королевой де-юре. Какие же шансы получить корону были тогда у Жанны Наваррской, которая проигрывала Маргрете по всем статьям? Очевидно, что ничтожные.
В конце концов, был не решен вопрос с «технически» первым кандидатом на трон – Альбрехтом, внуком еще здравствующего и амбициозного герцога Мекленбурга. И Маргрете совместно с мужем выдвигают кандидатом на трон своего единственного сына Олафа. Вот это уже сильно прибавило ей сторонников, сын норвежского короля показался многим оптимальным кандидатом: есть перспектива союза с Норвегией и никаких Мекленбургов.
С Ганзой удалось договориться, не совсем ясно, как решился вопрос с герцогом Мекленбургским, известно, что в начале 1376 года, Альбрехт II высадился в Копенгагене с воинским контингентом (мне не удалось пока узнать какой численности), но после переговоров, отбыл герцог обратно фактически ни с чем. Неизвестно также и о каких-то значительных компенсациях в его пользу. 3 мая 1376 года, сын Маргрете был провозглашен королем Дании Олафом II (иногда его еще именуют Олафом III, строго говоря, в 1139-1141 годах на датскую корону претендовал представитель династии Эстридсенов, самопровозглашенный Олаф II Харальдсен), а сама Маргрете осталась его опекуном и фактической правительницей Дании.
Правление ее было успешным – первое от чего надо было избавиться, так это от унизительных условий мирного договора с Ганзой, бившим и по престижу королевской власти, и по торгово-военным интересам государства. Ганзейскому союзу в итоге пришлось уступить, правительница Дании коварно замотала противника пиратскими нападениями на торговые суда, доказать связь королевы с пиратами, конечно, никому и никогда не удалось. Вот только после достижения приемлемых для Дании условий, волна пиратских нападений на суда Ганзы как-то быстро стала спадать. Ганзейский союз был вынужден сдать крепости, уступленные ему Вальдемаром IV на Скании, критически важным сельдяным промысловым центром. И наконец, Скания была удобным плацдармом для наступления на шведских Мекленбургов.
В 1380 году, умер Хокон VI и королем Норвегии вполне очевидно стал их с Маргрете сын, теперь уже под именем Олафа IV. Что оказалось критично важно для всего региона, а для некоторых (о чем позже) в особенности – кроме Олафа больше детей у Маргрете и Хокона так и не появилось. Началась датско-норвежская уния, как выразился один из великих норвежцев – «долгая четырехсотлетняя ночь». Кстати, всё пошло по «арагонскому» сценарию – у вас будет свое отдельное королевство, говорили норвежцам датчане, а потом… по легкому мановению руки одного датского короля, которому наскучило притворяться, «равноправный» партнер официально превращается в глухую провинцию.
По всей видимости, именно в начале 80-х годов (если не раньше) XIV веке Маргрете увидела реальную возможность собрать Скандинавию в одном кулаке и под властью одного короля, и с ее точки зрения, это должен был быть обязательно датский король. Оставалось решить вопрос со Швецией и ее королем-узурпатором (по мнению Маргрете). Шведские простолюдины Альбрехта и так терпеть не могли, а шведская знать тоже уже «дозрела». Хотя вот вопрос – а эти-то что надеялись получить с авторитарной Маргаритой? Неужели думали, что им будет больше послаблений и рыцарских вольностей, чем при Альбрехте?
Между тем, в континентальных, родовых владениях Мекленбургского дома за эти годы произошли значительные изменения: в 1379 году скончался Альбрехт Великий, в 1383-ем – его старший сын Генрих III Вешатель/Палач (наверное, всё же не совсем справедливое прозвище, скорее, подошло бы «Суровый», так как вешал он, как поговаривали и самолично, исключительно разбойничков, в том числе и зарвавшихся рыцарей – они с отцом очень заботились о внутреннем спокойствие на своих землях), то есть, племянник Маргрете, стал герцогом-соправителем Мекленбурга, под именем Альбрехта IV.
В 1385 году король Олаф присоединяет к своим титулам следующее – «законный наследник Швеции». К этому году, Ганзейский союз сдал Дании крепости в Скании. Вместе с матерью, Олаф посещает эти земли, где его приветствуют, как истинного короля – во всяком случае, с возвратом Скании появился удобный плацдарм для атаки на короля Альбрехта. Летом 1387 года Маргрете и Олаф находясь в этой провинции ведут переговоры с неверной и переметчивой шведской аристократией. И как гром среди ясного неба – 3 августа, пребывая в замке Фальстербо, юный король скончался.
Продолжение следует…
*****
Поддержать автора: 2202 2053 7037 8017
