Война – столь привычное состояние человечества, что перестала быть чем-то удивительным и из ряда вон выходящим. Её отображение в кинематографе во многих случаях сводится либо к патриотическому воспеванию собственных побед, либо развенчанию устоявшихся пропагандистских мифов. Но есть особые режиссеры, играющие по своим собственным правилам.
В 1957 году 29-летний американский режиссёр Стэнли Кубрик снял фильм «Тропы славы» (Paths of Glory), по одноимённому роману Хэмфри Кобба, написанному в 1935 году. Сам Кобб во время Первой мировой войны служил в канадской армии и участвовал в битве при Амьене в августе 1918 года. Кубрик вместе с продюсером Джеймсом Б. Харрисом выкупил права на экранизацию у вдовы автора.
Роман основан на материалах получившего громкую огласку еще в 1920-е гг. «дела капралов из Суэна», обвинённых в неисполнении приказа во время боев в Шампани в марте 1915 года.
Тогда целая рота солдат отказалась выходить из траншей, потому что там их ждала неизбежная и бесцельная смерть. От высшего командования её капитан получил приказ выбрать из самых молодых бойцов шесть капралов и 18 солдат - по два на отделение. В результате четверых капралов приговорили к смертной казни и расстреляли на следующий день всего за два часа до прибытия распоряжения об их помиловании и замене наказания на каторжные работы.
На создание повести Кобба вдохновила опубликованная в 1934 году в New York Times статья, в которой сообщалось, что французский суд постановил выплатить двум выжившим солдатским вдовам компенсацию в размере около семи центов каждой.
Однако тогда, в свете надвигавшейся новой войны, пацифистский пафос произведения сочли неуместным. В 1938 году Сидни Ховардом на основе книги была поставлена пьеса в Бродвейском театре, однако спектакль успеха не имел.
Фраза «пути славы» взята из элегии Томаса Грея (1751), в которой говорится о бренности этого мира и тщете величия и признания -
Хвастовство геральдикой, помпезность власти,
И вся эта красота, все это богатство, которое вы дали,
Одинаково ожидают неизбежного часа.
Пути славы ведут только в могилу.
«Тропы славы» - не первый антивоенный фильм. Ещё в 1930 году американский режиссёр Люк Майлстоун экранизировал эпический «На западном фронте без перемен» Эриха Мария Ремарка, который получил две статуэтки «Оскар» в номинациях «Лучший фильм» и «Лучший режиссёр». Однако подлинную известность и актуальность «Тропы славы» приобрёли только с началом войны во Вьетнаме, а в течение 1960-х годов за ним прочно закрепилась репутация едва ли не лучшего антивоенного фильма.
Кирк Дуглас, исполнивший в фильме роль «донкихотствующего» полковника Дакса, командира 701-го пехотного полка, считал её лучшей в своей кинокарьере.
С фильма «Тропы славы» и начинается тот самый, классический Кубрик, которого знает весь мир.
Чем же так покорил зрителей молодой режиссёр? Конечно не тем, что заставлял актёров, годившихся ему в отцы, делать бесконечные дубли.
В-первых, Paths of Glory впервые в кинематографе показан сюжет о военно-полевых судах и расстрелах невинных солдат. Эта тема долгое время была под запретом во Франции, власти которой старались не афишировать эти позорные страницы истории, и о ней заговорили только в 1960-е годы. Безусловно, для конца 50-х годов это был фурор!
Во-вторых, присутствие бескомпромиссного взгляда на вещи, сопровождаемое порой фирменными сарказмом и цинизмом.
В-третьих, умение режиссера увидеть суть происходящего, откинув массу шелухи.
В-четвертых, тема насилия, которая будет исследоваться мастером всю творческую жизнь.
Ну и в-пятых, фильм стал первым в антивоенной трилогии режиссера.
Став одной из лучших картин мастера, «Тропы» не получили ни одной номинации на премию Оскар, однако в 1992 году фильм был внесен в фонд Библиотеки Конгресса.
Уже на второй год кровавой мировой бойни с французской армии слетел бравый вид. Страну стали сотрясать акты жестокости военного командования, пытавшегося восстановить дисциплину. Особенно средневековая дикость проявилась под конец кампании.
В апреле – мае 1917 года войска Антанты попытались прорвать оборону германской армии. Это было крупнейшее сражение Первой мировой войны по количеству участвовавших. Наступление было названо по имени главнокомандующего французской армии генерала Робера Нивеля и закончилось тяжёлым поражением. Оно обошлось стране в 200 тысяч жизней и стало символом бессмысленных человеческих жертв, поэтому получило название «Бойня Нивеля» или «Мясорубка Нивеля».
Во французской армии, деморализованной провалом наступления (на фоне прошлых «мясорубок»), начались мятежи, солдаты отказывались повиноваться, покидали окопы, захватывали грузовики и поезда, чтобы отправиться в Париж. Мятеж охватил 54 дивизии, 20 тыс. солдат дезертировало. Волна забастовок прошла на военных заводах Франции, в лёгкой промышленности и на стройках. В мае и июне бастовали рабочие металлургической промышленности.
Однако французские власти не миндальничали. Новый командующий Филипп Петэн, назначенный на место Нивеля, очень жёстко подавлял все выступления в армии.
Митинги и демонстрации разогнали свинцом. Все издания, которые проявили малейшую нелояльность, разогнали. Арестовали всех видных оппозиционеров. Мятежные полки блокировали кавалерией и разоружили. Кое-кого расстреляли на месте, заработали военно-полевые суды. В июле был отдан приказ о введении смертной казни за отказ повиноваться. Таким образом, французы быстро восстановили порядок в армии и в тылу.
Точные цифры нам до сих пор неизвестны, однако считается, что военные советы вынесли по меньшей мере 3,5 тысячи решений: 1381 человека приговорили к каторжным работам, а 554 - к расстрелу (49 приговоров приведены в исполнение).
«Тропы славы» не столько о войне, сколько о человечности и несправедливости. Возможно, что кто-то найдет и другое слово, отражающее и необходимость солдата, выполнять приказ и пренебрежительное отношение к этому самому солдату. Здесь генералы сидя в уютных кабинетах рассуждают о ценности человеческой жизни и тут же прикрывают свои ошибки жизнями этих солдат. Двуличие - налицо. Впрочем, как и в каждой армии, есть человек, который все понимает, но не в силах ничего изменить. Он один, а один в поле не воин.
В 1916 году, во время Первой мировой войны на севере Франции, командир корпуса генерал-майор Жорж Брулар (актёр Адольф Менжу) приказывает своему командиру дивизии, бригадному генералу Полю Миро (Джордж Макреди), атаковать неприступную вражескую позицию, высоту 110, прозванную «Муравьиный холм» или просто «Муравейник». Миро, понимая абсурдность данного решения, поначалу отказывается, ссылаясь на невозможность успеха.
- И речи быть не может! Моя дивизия разбита, она не удержит холм, тем более, что ей его не взять. Это горькая правда.
Однако Брулар переходит к тактике задабривания возможным повышением:
- Поль, я хотел сообщить ещё кое-что, но боюсь, Вы не верно меня поймёте…
- Что именно?
- Нет, Вы вряд ли поймёте… Однако, по дружбе я Вам скажу… Вам может достаться 12-й корпус… И награда… Я замолвил словечко… Вы – действующий генерал, такие сейчас нужны. Впрочем, у Вас безупречное досье, и Вы можете отказаться, а командование передадут другому… Не думайте, что я Вас уговариваю…
Но Миро сдаётся не сразу. Его речь наполнена высокопарными фразами:
- Я в ответе за жизни восьми тысяч человек… Это сильнее честолюбия, сильнее репутации… Люди важнее всего, Жорж… И они это знают! Они знают, что я их никогда не предам. Жизнь одного солдата для меня важнее всех орденов Франции!
Брулар не понимает:
- Значит, Вы полагаете, что наступление сейчас не осуществимо?
Но Миро уже меняет свою позицию - звон будущих «медных труб» даёт о себе знать:
- Я так не сказал, Жорж! Эти люди способны на всё, если поддержать их дух!
«Мудрый военачальник» Миро обходит траншеи и проверяет «боевой дух» своих солдат несложными вопросами и подбадривает их короткими фразами:
- Здравствуй солдат! Готов бить германцев?
- Так точно!
- Ты женат?
- Нет.
- Зато мать тобой гордится! Так держать! Удачи!
Генералу нравятся несгибаемые солдаты, готовые идти в огонь и воду, ведь от этого зависит его повышение. Понятно, что с иными «каши не сваришь», и, уж тем более, наград и почестей не соберёшь.
Но в одном месте он встречает солдата с постравматическим стрессовым расстройством (тогда этот термин, придуманный английским психиатром Ч. С. Майерсом, называли «снарядным шоком»). Он не сразу отвечает на вопрос генерала, и вообще ведёт себя заторможенно и как-то глупо улыбается.
- Он контуженный, - вмешивается в разговор стоящий рядом сержант.
- Простите! – зло парирует генерал. – Я не понимаю, что это значит!
И, взрываясь от гнева, Миро бьёт солдата в лицо:
- Ты ведёшь себя как трус! Немедленно перевести этого младенца из моего полка, пока он не испортил мне храбрых солдат!
Высокие армейские чины не хотели признавать таких людей больными. Они считали, что это – злостные уклонисты, всяческими изощрёнными способами пытающиеся избежать службы на передовой.
Ещё на ранних этапах Первой мировой войны, в 1914 году, солдаты из Британских экспедиционных сил начали сообщать о медицинских симптомах после боя, включая шум в ушах, амнезию, головные боли, головокружение, тремор и повышенную чувствительность к шуму. Хотя эти симптомы напоминали те, которые можно было бы ожидать после физического ранения в мозг, у многих из тех, кто сообщил о болезни, не было признаков ранений в голову. К декабрю 1914 года уже до 10% британских офицеров и 4% рядового состава испытывали «нервный и психический шок».
Термин «контузия» был введен во время битвы при Лосе (25 сентября – 8 октября 1915 года), как предполагаемая связь между симптомами и последствиями взрывов артиллерийских снарядов и впервые опубликован в статье The Lancet Чарльза Майерса. Примерно в 60-80% случаев контузии наблюдалась острая неврастения.
Число случаев контузии росло в течение 1915 и 1916 годов; однако это оставалось малоизученным с медицинской и психологической точек зрения. Некоторые врачи придерживались мнения, что это было результатом скрытого физического повреждения головного мозга, когда ударные волны от разрывающихся снарядов создавали поражение головного мозга, которое вызывало симптомы и потенциально могло оказаться смертельным. Другим объяснением было то, что контузия произошла в результате отравления монооксидом углерода, образующимся при взрывах.
Для выполнения поставленной задачи Миро обращается к полковнику Даксу:
- Настоящий солдат пусть воюет, - пафосно заявляет он. – А воевать можно только на поле боя! Я решал задачи и посложнее…
И уже без обиняков интересуется:
- Ну-с, полковник, Ваше мнение о холме? Завтра ваш полк должен будет его взять!
- Вы знаете положение в полку, - нерешительно отвечает Дакс.
- Разумеется будут убитые. Возможно немало. Они примут на себя пули, чтобы другие могли идти вперёд…
- Будет ли поддержка?
- Тут я бессилен…
- Какие потери предполагаются?
- Ну, скажем 5% на наших рубежах. Приблизительно. Ещё 10 – на промежуточной территории и 20 – у колючей проволоки. Оставшиеся 65 сделают самое сложное. Ещё 25 погибнут при штурме холма. Оставшихся хватит, чтобы его удержать… Вам придётся заплатить страшную цену, но мы возьмём холм! … Судьба Франции зависит от Вас!
То, с каким спокойствием Миро говорил о возможных потерях, говорило о полном пренебрежении к человеческой жизни вообще, и солдата в частности.
В романе Э. М. Ремарка «Чёрный обелиск» есть замечательная фраза: «Но, видно, всегда так бывает: смерть одного человека — это смерть, а смерть двух миллионов — только статистика». Её часто приписывают товарищу Сталину.
Дакс сомневается в успехе операции, и разъярённый генерал Миро собирается отправить полковника в бессрочный отпуск. Ему не нужны раздумывающие и колеблющиеся. Наоборот, нужны «горячий головы», готовые выполнить любой приказ.
- Когда командиру не хватает уверенности, чего ждать от солдат? Если Вас это не устраивает, проявите больше энтузиазма – отрезает генерал.
В итоге, задета честь и Дакс идёт на попятную.
- Мы возьмём этот холм, если его вообще можно взять… Мы возьмём «Муравьиный холм», - уже покладисто говорит полковник.
Перед атакой пьяный лейтенант Роже проводит ночную разведку, отправляя вперёд одного из двух своих людей. Охваченный страхом в ожидании возвращения мужчины, Роже бросает гранату, случайно убивая одного разведчика. Оставшийся в живых капрал Пэрис, бросает обвинение Роже в убийстве своего подчинённого и бегстве с позиции.
- Офицер так бы не поступил… Так поступила бы только тварь, желтобрюхая крыса с пропитыми насквозь мозгами…Ну и влип же ты лейтенант! - сокрушённо произносит капрал.
Однако мерзавец Роже парирует, загибая пальцы:
- Кто я? Ты влип почище… Несоблюдение субординации, оскорбление вышестоящего офицера, отказ подчиняться приказам и подстрекательство к неподчинению… Представь, как будет выглядеть мой рапорт!
Лейтенант отрицает какие-либо нарушения и фальсифицирует свой отчёт полковнику Даксу. Роже – наиболее распространённый тип людей-«гиен», искусно использующих своё служебное положение. На войне, как в джунглях, каждый сам за себя – и такие как Роже готовы жертвовать судьбами людей не задумываясь.
На следующее утро атака на Муравейник, естественно, проваливается. Шквальный огонь противника, ужасающие потери. Дакс ведет первую волну солдат через вершину на ничейную землю под непрестанным огнём винтовок и пулемётов. Никто из бойцов не добирается до немецких окопов, и вторая рота отказывается покидать свой окоп после того, как увидела гибель первой. Миро приказывает своей артиллерии открыть по «предателям» огонь, чтобы вынудить их выйти на поле боя.
- Наши войска отказываются наступать! Приказываю открыть огонь!
Но командир батареи капитан Руссо отказывается вести огонь по своим без письменного подтверждения приказа.
- Я не имею права стрелять по своим, пока Вы не возьмёте на себя полную ответственность за это решение…
- Капитан Руссо! – орёт в трубку Миро. – Вы будете выполнять приказ?
- Мне нужно иметь его в письменном виде, чтобы выполнить… Если Вас убьют, что я буду делать?
Ответная реакция не заставляет себя ждать. Миро просто взбешён:
- Завтра Вам зачитают приказ о Вашем расстреле! Я отстраняю Вас от командования и сажаю под арест в штабе!
Поднять людей вновь в атаку невозможно. Просто невозможно! И связист докладывает Миро.
- Согласно отчётам, атака провалилась по всей линии фронта! Солдаты бегут в траншеи…
Генерал обращается к адъютантам:
- Майор Сент-Обен! Немедленно отвести 701-й полк…Пусть отправляются в Шато-д’Эгль! Полковника Дакса ко мне с рапортом! Майор Кудерг! Срочно созвать трибунал…. Заседание завра в 3 часа дня… Они боятся немецких пуль, получат французские!
Чтобы отвести от себя вину за провал наступления, генерал Миро решает предать военному суду 100 солдат за трусость.
- Я намерен приговорить по 10 человек из каждой роты к расстрелу за трусость! У них в жилах кислое молоко, а не кровь!... У них был приказ к атаке и они его не выполнили! Не солдатам решать, выполним приказ или нет! Доказательством могли быть только их трупы возле окопов! Они ничтожества, все до единого! Мелкие, дрожащие трусы!
Дакс защищает своих подчинённых, указывая на их прошлый героизм. Мало того, предлагает для примера расстрелять его самого. Но Брулар охлаждает его пыл:
- У Вас нервный срыв, полковник. Об офицерах речи нет..
И, обращаясь к Миро, заявляет:
- Поль! Главное, не перестараться. Думаю, дюжины хватит! Торговля здесь не уместна… Пора, наконец, принять приемлемое решение…
Брулар приказывает Миро сократить их количество, а заодно назначает Дакса защитником на процессе. Миро уступает:
- Командир каждой роты из первой волны выбирает одного человека… Всего трое…
Брулар не собирается присутствовать на процессе. Мол, это – внутреннее дело Миро.
- Вы и сами прекрасно справитесь!
Капрал Пэрис выбран потому, что его командир Роже хочет помешать ему дать показания о том, что произошло во время разведывательной миссии. Рядовой Фероль выбран своим командиром, потому что он «нежелателен в обществе», а ещё один рядовой, Арно, выбирается по жребию.
Жаждущий справедливости, «донкихотствующий» Дакс разительно отличается от утончённых, аристократичных генералов Брулара и Миро. Полковник, адвокат по уголовным делам на гражданке, вызвался защищать мужчин в военном суде.
Судебный процесс, однако, представляет собой фарс. Миро присутствует в качестве «гостя». В составе трибунала – четыре человека. Председатель сразу заявляет:
- Это – обычное заседание, так что обойдёмся без ненужных формальностей. Эти люди обвиняются в трусости. За это их будут судить.
Дакс протестует. Заседание идёт в нарушение всех правовых норм.
Однако председатель непреклонен.
- Заключение слишком длинное и читать его незачем.
В своем заключительном заявлении полковник Дакс гневно осуждает это судилище.
- Мне не дали представить доказательства, которые я считаю жизненно важными для защиты. У обвинения нет свидетелей, обвинительное заключение не было зачитано во всеуслышание. Наконец, я протестую против того, что заседание не фиксировалось стенограммой.
И призывает суд проявить снисхождение. Однако, всё напрасно. Итог предрешён. Все трое приговорены к смертной казни. Причём одного из приговорённых выносят на расстрел на носилках - он без сознания! Его просто прислоняют к столбу!
Позже, на встрече с Бруларом, Дакс сообщает ему, что Миро приказал артиллерии открыть огонь по французским окопам, чтобы выбить солдат, отказывающихся атаковать. Миро ждёт разбирательство.
В начале Первой мировой войны армия добилась от правительства рассмотрения дел в военных судах без предварительного следствия, а также исключила любые возможности для помилования и пересмотра решений.
Более того, «папаша» Жоффр, тогдашний Главнокомандующий французской армией, добился формирования военно-полевых судов под названием «особые военные советы», которые состояли из трёх человек (командир полка и два офицера) и выносили решение в кратчайшие сроки (без показаний свидетелей).
Большинство из них были предельно жёсткими (так как должны были стать показательными), а постановления о смертной казни исполнялись в течение 24 часов.
Война в фильме предстает у Кубрика как две не пересекающиеся плоскости. Существует война для высоких генеральных чинов и война для простых солдат. Обе они имеют очень мало точек соприкосновения. Для генералов – есть задача победить любой ценой, для солдат – задача эту победу любой ценой оплатить. Пресловутые «тропы славы» для каждых свои. Для генералитета они ведут к почестям и новым должностям и проходят через горы трупов тысяч безымянных воинов. Для обычных рядовых солдат главное выжить и вернуться домой. Чины для них не важны.
