Наша статья о возвратах приемных детей вызвала бурю эмоций. Кто-то обвинял детей-сирот, не приспособленных к жизни в семье, кто-то – родителей, не справившихся со взятой на себя ролью. А кто-то писал о том, что зачастую в возвратах виноваты органы опеки. Именно такую реакцию на статью нам на почту прислала наша подписчица Ольга. Сегодня мы от первого лица публикуем историю приемной мамы, которая подала в суд на органы опеки.
В 2007 году я стала приемной мамой ребенка-сироты с особенностями психического развития. Диагноз – шизотипическое, психопатоподобное расстройство, F 21.4 (Диагноз был поставлен через несколько лет после принятия ребенка в семью). Согласно врачебному заключению, заболевание вызвано внутриутробным поражением головного мозга, в частности лобных долей. С 2007 по 2011 год ребенок проходил лечение у невролога в Филатовской больнице в Москве. Позже, после лечения, диагноз был изменен на более мягкий – социальная дезадаптация.
На фоне шизотипического расстройства подросток начал бродяжничать и принимать наркотики. Лечащий врач выдал направление в Центр подростковой наркологии на Ленинском проспекте в Москве.
В это время у моей матери умер муж и в 2013 году мы приобрели квартиру в Химках, чтобы жить вместе с ней. Наша семья встала на учет в опеке округа Химки и заключила договор о приемной семье в Московской области.
Через 2 недели после заключения договора приемный ребенок вновь исчез, и я сразу обратилась в полицию (как уже не раз делала до этого). На следующий день, когда я ушла на работу, в мою квартиру ворвались сотрудники химкинской опеки и комиссии по делам несовершеннолетних.
Дома была только моя пожилая мать, которая по ошибке открыла им дверь, не посмотрев в дверной глазок. Работница опеки сильно оттолкнула, ударила пенсионерку и обшарила всю квартиру. Без объяснений и составления акта внепланового обследования работники опеки скрылись.
На следующий день меня пригласили в опеку для беседы под протокол, где потребовали подписать отказ от попечительства над подростком, угрожая расторгнуть договор по инициативе опеки и «затаскать меня по судам».
Сразу после беседы с опекой я написала отказ, так как женщины из опеки находились в нестабильном психологическом состоянии. А для успешного лечения мальчика лечащий врач обязал меня исключить стрессы.
Ребенок исчез надолго. Найти его удалось мне лично только через 2 месяца, через его друга, несмотря на то, что мальчик уже находился в ведении опеки, и мое попечительство было снято. Однако на тот момент женщины из опеки пришли в себя и уже не хотели «победы над шизофренией в двухнедельный срок».
Подростка поместили в Социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних «Алтуфьево» и оформили под мою временную опеку на период сбора мной документов для оформления постоянного попечительства.
Когда я собрала все документы для оформления постоянного попечительства над сыном, опека Химки вновь отказалась вернуть мне сына. Устно сказали, что если я буду добиваться попечительства, то договор все равно сразу расторгнут по инициативе опеки.
4 месяца я уговаривала работников опеки сообщить мне об их намерениях в отношении моего ребенка, так как ему было необходимо лечение по направлению от врача. И направление, и все врачебные заключения у меня имелись. Я хотела продолжать воспитывать моего приемного сына и лечить его по врачебным рекомендациям. Я мечтала о длительной ремиссии для ребенка, которого воспитывала столько лет.
Параллельно с этим, по требованию руководителя химкинской опеки, я нашла сироту (по заданным им параметрам), доставила его в Химки, оформила приемную семью на короткий срок (1 год) и организовала для него лечение в санатории. Договор в отношении этого ребенка я расторгла сразу по окончании лечения, так как его помещение в мою семью не было согласовано, а документы были подписаны под давлением со стороны работников опеки.
В конце концов я подала в суд. Работники опеки врали суду и всячески препятствовали процессу. Получив судебный протокол и проверив по различным организациям сведения, полученные от опеки, я собрала доказательства, что сведения ложные, и отправила семь пакет документов в Следственный Комитет. Мои документы неоднократно «терялись», отправляясь то в химкинский отдел СК, то в химкинскую полицию.
В итоге выяснилось, что пока мой подросток находился под моим временным попечительством в Алтуфьево, химкинская опека уже познакомила его с новыми приемными родителями. Так мой сын ушел в другую семью, для которой опека взяла справку от психиатра о том, что ребенок здоров. Естественно, возмущению новых приемных родителей не было предела, когда после краткой ремиссии у подростка вновь началось обострение…
P.S. Что было с подростком после его помещения в новую семью, и где он сейчас, наша подписчица не уточнила.
Если вы – приемный родитель, и у вас был опыт взаимодействия с опекой, о котором вы хотели бы рассказать, присылайте свою историю на нашу почту fond-dg@yandex.ru.
Читайте далее:
Приемные родители берут детей из-за денег: так ли это? Считаем доходы и расходы
Дважды преданные: почему приемных детей возвращают в детские дома
