Пошла Клаша на работу новую устраиваться. Нынешняя очень уж ей опостылела. А на новой работе все лучше обещали: и оклад побольше, и обязанности интереснее. К дому Клашиному, опять же, ближе работа эта располагалась.
Прямо не работа, а клад. Надела Клаша деловой пиджак. И пошла.
А начальник, Андрон Македоныч Брут, удивительно милый человек оказался. С пониманием он к коллективу. И с отеческой заботой. Требовательный, но справедливый руководитель. Это сам Андрон Македоныч про себя Клаше такое рассказывал.
- В целом, - сказал он, - вы нам, Клавдия Петровна, идеально подходите. Женщины с ипотекой и детьми - наш портрет соискателя. Прям в яблочко угодили вы. Но заглавный самый критерий у нас - это многозадачность. Так уж повелось. Каждый сотрудник конторы одновременно несколько дел делает. Я руковожу и собрания собираю. А вот ежели, взять к примеру, работника производства Сидорова, так он тоже на месте не сидит. Основная его забота - валенки производить. Но с таким делом, конечно, даже дошкольник справится играючи. Сиди и производи себе продукцию. Поэтому Сидоров у нас еще за чайник ответственный. Чтобы, значит, чай всегда горячий имелся. И сахар к нему кусковый. Уважаю я кипяток пить. И вас, Клаша, угощу.
И налил Клаше начальник будущий чай в кружку. И сахара целых два куска в чай этот кинул.
- Также, - Андрон Македоныч продолжил, - Сидоров за сырьем для валенков по деревням катался. Чай согреет, сахару наколет - и поехал по деревням. Катается себе, ищет места хлебные - где овцы пасутся. Овцы уже Сидорова издали признавали - сами бока ему свои косматые подставляли. Дери, мол, Сидоров, от души, старайся на благо родной конторы. И Сидоров драл шерсть в две руки сразу. Очень тщательно к процессу подходил. Пока отару не обдерет - с места не сдвинется. Хоть град, хоть дождь, хоть ураган бушуй.
- А ежели хозяева баранов этих, - Клаша спрашивает, - Сидорова к ответственности призовут? Милицейских вызовут? Или сами за баранов сражаться полезут?
- Да бросьте, - Андрон Македоныч рукой махнул, - десять лет катался Сидоров. И на свободе до сих пор, если можно так выразиться, живет. Отлаженный совершенно процесс. Надерет, значит, Сидоров сырья с баранов. Мешки картофельные набьет сырьем доверху. На горб себе взвалит. И на производство бежит. Норму по валенкам выполняет. По сто пар за смену выдает! Мы его грамотой каждый месяц награждали за достижения. Такой вот молодец этот работник.
- Да уж, - Клаша удивляется, - какой кадр у вас золотой трудится. В иных-то местах штаты раздутые сидят. А у вас - Сидоров.
- И не говорите, - Андрон Македоныч Брут в усы усмехнулся, - цены ему не было, Сидорову-то. У него и имя подходящее - Гай Юлий. Батя Сидорова очень древнюю историю уважал. И вот, значит, производит, Сидоров валенки, выполняет план, тужится и пыжится - чтобы все-все успеть. Это - правой он рукой орудует. А левой - валенкам готовым вид привлекательный придает. Многозадачность показывает. Коли на женскую ножку валенок - снежинку вышивает. На детскую - снеговика или сосулю какую. На мужскую ножку валенок ничем не украшает - мужчинам и так сойдет.
- Ой-ей, - Клаша Сидоровым восторгается, - каков работник! И шьет, и баранов стрижет. Душой болеет он за контору, видать.
- А то, - Андрон Македоныч головой согласно покачал, - болеет. Еще как! Вот, значит, вышивает данный кадр украшения, валенки производит. А рот-то у Сидорова в это время зачем-то свободный. А чего ресурсу простаивать? Э, нет. Мы к ресурсу подходим грамотно. Ротом этим своим Гай Юлий в телефон разговаривал. Мало валенки навалять, их еще и спихивать кому-то надобно. Вот Сидоров и спихивает. Звонит гражданам, валенки предлагает купить. Ушами граждан слушает, а ротом своим валенки нахваливает. Соловьем заливается. Пыжится, план по продажам выполняет. Летом северным народам звонит. Зимой - нашим, местным. Кипят продажи. Сам себя же и подгоняет - леща себе пропишет или затрещину. Где и салазки загнет. Чтобы, понимаешь ли, производство не отставало. Не ломало продажам выручку. До конфликтов у Сидорова внутренних дело доходило порой серьезных.
- Ой, - Клаша говорит, - какой интересный человек, Гай Юлий этот. Небось, тоже ипотечник с детими. А ноги, Андрон Македоныч, ноги-то? Они не без дела, небось, простаивали у вас?
Это Клаша новому начальству польстить хотела. Чтобы Македоныч на работу ее взял денежную.
- Ну что вы, Клашенька, - голос у начальника грустным почему-то сделался, - ноги тоже в дело, если можно так выразиться, шли. Продал валенки - доставочку сделай. И бежал Сидоров - доставочки осуществлял. Летом - северным народностям, зимой - нашим, местным. Пока бежит - сосули вышивает и снежинки узорчатые. А глазом новые места хлебные примечает - где млекопитающие полорогие без пригляду шастают. На карте географической помечает эти места. Как план по доставочкам выполнит - то бегом родной цех в порядок приводить. Пол моет шваброй, мулине всякие для вышивки по цветам сортирует. Это - руками. А головой сам кумекает - в налоговую бумаги готовит, отчетности какие-то оформляет. Вот такой Сидоров был человек.
- А чего, - Клаша осторожно интересуется, - вы нового работника ищете? Сложновато такую единицу заменить-то, пожалуй. Такую единицу на руках носить, небось, даже можно. И повышать в должности. И опасаюсь я, что не хватит у меня таланта с Гаем вашим тягаться. Высокую планку он, однако, задрал. Высоченную.
- А чего, - начальник за бороденку себя дернул отчаянно, - тягаться тебе с ним? Сбежал ведь Сидоров! Ушел и не вернулся. Даже тапки сменные не забрал. Вон они - под лавкой съежились. Пропал натурально человек. Говорят, где-то видали его в обществе баранов. Пасет их на свежем воздухе. И морда у него, у Гая, страшно довольная. Может, брешут люди. И конкурент Сидорова сманил посулами. Доподлинно нам неизвестно. Так что, Клавдия Петровна, оформляемся?
А Клаша вдруг засомневалась. Куда ей с Сидоровым тягаться? Такую уж планку он показал! И другую работу искать вздумала. Такую, где многозадачность от сотрудников поменьше требуют. Хоть и уговаривал ее Андрон Македоныч Брут всячески. И грамоты сулил ежемесячно выписывать. И тапки Сидорова предлагал. Но - отказалась.
