Сразу скажу: этот эпоним не прижился не только у нас, но и там, где его придумали - в США. Тем не менее, я всё равно решил посвятить ему статью, ибо в данном случае забытое слово является отличным поводом для рассказа об очень интересном и всем знакомом веществе. (В огромном количестве других случаев, к сожалению, таких поводов вообще нет, то есть на этом канале, посвящённом эпонимам, я не могу писать о чём-то, никак с ними не связанном. Что очень грустно.)
Итак, в 1845 году немецко-швейцарский химик Кристиан Фридрих Шёнбейн, обработав целлюлозу нитрующей смесью (азотной и серной кислотами), получил тринитроцеллюлозу - пироксилин. Этим самым он совершил переворот в военном деле, ибо на основе пироксилина были созданы сорта бездымного пороха, которые используются до сих пор для изготовления армейских и охотничьих боеприпасов.
Через год Шёнбейн понял, что, оказывается, если контролировать процесс нитрования, можно получить не только тринитро-, но также динитро- и мононитроцеллюлозу. В сухом виде новое вещество также хорошо горело, но уже не годилось в качестве сырья для изготовления порохов. На том Шёнбейн и остановился.
В 1846 же году французский литератор (!) Луи-Николя Менар обнаружил, что если растворить нитрат целлюлозы в смеси эфира и этанола, получится клейкая масса, которую он назвал "коллодием" (от лат. colla - клей). Поскольку Менар не был авторитетом в мире химии, а в его среде открытия никто не оценил, оно не принесло ему ни славы, ни денег.
Но каким-то образом об этом узнал американский студент-медик Джон Паркер Мейнард (сходство фамилий этих двух людей - Ménard и Maynard - наводит на мысли). Он предложил использовать коллодий в медицинских целях, нанося его на раны в качестве "жидкого бинта". Перевязочный материал под названием "коллодион" начали применять в 1847 году в Бостоне, штат Массачусетс. И довольно успешно.
(Коллодий, кстати, до сих пор применяют для создания различных эффектов в гримёрном деле.)
Далее, как это нередко бывает, открытие, сделанное в одной сфере, попытались применить в другой.
В 1851 году английский фотограф и скульптор Фредерик Скотт Арчер придумал смешивать коллодий с иодидом серебра, нанеся полученную массу на стеклянные пластинки. Поскольку соли серебра обладают светочувствительностью, а стекло и коллодий - субстанции прозрачные, появилась великолепная возможность создавать фотографические изображения. Технология получила название "мокрого коллодия".
В 1855 году нитроцеллюлозу (опять же, не три-, а моно- и ди-) попробовали использовать в качестве вещества для изготовления объёмных предметов - в роли пластмассы, как бы мы сегодня выразились. Это, кстати, был первый эксперимент в данном направлении. И не совсем удачный, как оказалось.
Английский металлург и изобретатель Александр Паркес в 1862 году запатентовал технологию производства вещества, которое, по сути, является той же нитроцеллюлозой. Но назвал он его в честь себя, любимого - ПАРКЕЗИН.
Из него Паркс планировал начать делать самые разные бытовые изделия - от закладок и пуговиц до гребней и заколок. Идея была очень хорошей, ибо для изготовления гребней в огромном количестве уничтожались черепахи (вспомните Тортиллу, которая именно за это была зла на Дуремара). А ещё в те времена убивали слонов - только для того, чтобы из их бивней выточить что-нибудь полезное. По логике Паркса, это вполне можно было бы выточить из ПАРКЕЗИНА.
Более того: Паркес попробовал использовать это вещество как средство для гидроизоляции одежды из тканых материалов. И даже получил на Международной выставке 1862 года в Лондоне бронзовую медаль за изобретение ПАРКЕЗИНА.
К сожалению, его технология была слишком затратной, а потом компания Parkesine Company прогорела.
Зато его ушлый управляющий Дэниэл Спиллс быстро смекнул, что к чему. Он сошёлся с американским бизнесменом и изобретателем Джоном Уэсли Хайятом и предложил основать новую компанию, которая бы производила нитроцеллюлозу с учётом всех предыдущих недостатков.
Изучив полученную от Спиллса информацию, Хайят пришёл к выводу, что если в качестве растворителя использовать камфору, можно получить прочный и лёгкий пластик, а если добавить к нему ещё и различные наполнители, выйдет нечто, по внешнему виду, действительно, очень напоминающее слоновую кость. В 1869 году Хайят запатентовал его под названием "целлулоид".
И вот тут, как говорится, Фортуна его улыбнулась во все 32 зуба, чисто по-американски. Потому что изделия из нового вещества получались не только дешёвыми, но и понравились народу. А главное, изобретение пришлось аккурат на ту пору, когда в США наблюдался явный подъём интереса к кинематографу. В том смысле, что из целлулоида начали производить в огромных количествах фотоплёнку.
Это-то и спасло компанию Хайята, когда в 20-е годы прошлого века в США стало модным иметь короткие стрижки (а значит, отпала надобность покупать целлулоидные расчёски и гребни). Впрочем, к тому моменту уже были освоены очень многие направления производства, и целлулоид стали применять в самых разных областях - например, из него делали различные коробочки, корпуса приборов, оправы очков, ручки, линейки, бильярдные шары и многое другое.
...Дальше можно было бы долго и со вкусом описывать, что и как делали из целлулоида в СССР, вспоминать, как весело горела киношная плёнка, как лихо дымили шарики для пинг-понга. Лично я в детстве чуть не стал виновником пожара, когда, вместе с двоюродной сестрой, решил подпалить нос очень некрасивой кукле. А она возьми да вспыхни ярким пламенем!
Один мой дядя сильно обгорел, когда по пьяни пытался прикурить от газовой плиты, и у него в нагрудном кармане вспыхнула та самая расчёска из целлулоида. А по рассказам другого дяди, его коллега, баянист, тоже чуть не отправился на тот свет, когда задремал с сигаретой, а от неё загорелась облицовка музыкального инструмента. В общем, много интересного.
Но, возвращаясь к истокам, хочу напомнить: каким бы умным ни был Паркес, его бизнес так и накрылся медным тазом. Как, впрочем, и изобретение Менара. И если бы не ушлые последователи, которые поняли и оценили чужие (!) идеи, всё это могло бы ещё надолго осесть в архивах и на складах.
Как говорил один умный человек, "можно стать богатым, продавая собственные изобретения, но по-настоящему богатым можно стать, только продавая чужие изобретения".
А ведь, будь оно иначе, сегодня бы мы говорили не "целлулоид", а ПАРКЕЗИН. Но, увы, не судьба.
Александр Паркес (29 декабря 1813 – 29 июня 1890) - английский металлург и изобретатель.
Родился в Бирмингеме, Англия, в семье производителя латунных замков. Поступил в роли ученика в компанию Messenger and Sons, затем работал у Джорджа и Генри Элкингтонов, известных своими работами в области гальваностегии.
В 1841 году Паркес получил свой первый патент на способ нанесения гальванических покрытий на изящные произведения искусства. А потом, в 1843 году, усовершенствовал метод нанесения гальванических покрытий на мелкие и хрупкие предметы - цветы, насекомые, листья и даже паутину.
В общей сложности Паркес владел по меньшей мере 66 патентами на процессы и продукты, в основном связанные с гальванопокрытием и разработкой пластмасс.
Среди его изобретений:
- вулканизация резины холодным способом
- добавление небольших количеств фосфора в металлы и сплавы, разработка рецепта "фосфорной бронзы"
- разработка ПРОЦЕССА ПАРКСА для экономичного обессеривания свинца
- создание ПАРКЕЗИНА
и что-то там ещё.
Вы можете поддержать канал, перечислив любую доступную вам сумму на кошелёк ЮMoney 4100 1102 6253 35 (или на карту Райффайзенбанка 2200 3005 3005 2776). И поучаствовать в создании книги по материалам этих статей. Заранее всем спасибо!
