В Риге, на Ивановском кладбище, направо от центрального входа, привлекает к себе внимание необычный памятник, установленный на братской могиле бойцов Красной Армии. Редкая его особенность состоит в том, что монумент павшим советским солдатам осенён православным крестом…
29 июня 1941 года на улицах Риги велись бои. Немногочисленные защитники города пытались сдержать моторизованные колонны вермахта, наступавшие со стороны Тукумса и Елгавы. О героизме защитников Торнякалнса напишет позднее очевидец: «В районе кладбища, на левом берегу Даугавы, большевики стреляли из–за каждой могилы, из–за каждого креста. Даже раненые ещё бросали гранаты в немецких солдат».
Бои на правобережье не затихали 30 июня. Только после того, как немецкие части смогли переправиться через Даугаву южнее Риги и продолжили своё продвижение уже оттуда, советское командование приняло решение об отходе. В районе Московского форштадта, прикрывая товарищей, с боем прорываясь на восток, бойцы, верные воинскому долгу, вступали в схватки с противником.
На улицах предместья, в районе депо, центральной тюрьмы и форштадтских кладбищ отдельные группы советских солдат продолжали сражаться, когда город был уже практически захвачен гитлеровцами. С обеих сторон здесь погибло около двух тысяч человек. О телах немцев победители позаботились сразу же после завершения боёв. Убитые красноармейцы оставались лежать неприбранными несколько дней…
Настоятель православного Иоанновского храма протоиерей Николай Шалфеев и наставник Гребенщиковской старообрядческой общины Лев Мурников обратились к германским властям с просьбой разрешить им захоронить
погибших советских солдат силами прихожан. Николай Шалфеев, свободно владевший немецким языком, сумел убедить представителей комендатуры выдать необходимое разрешение на похороны. Помочь в этом благом деле вызвались десятки людей, которые доставали столь необходимые повозки и подводы для перевозки погибших.
В этой скорбной работе участвовали многие жители предместья, они собирали тела убитых и свозили их на Ивановское кладбище для погребения. Вспоминают, как работник Кузнецовской фарфоровой фабрики Константин Рыжов сумел перезахоронить останки красноармейца, сгоревшего вместе с машиной на Московской улице, неподалёку от предприятия.
Самого Константина Рыжова в 1942 году арестовали немецкие оккупационные власти. Судьба его точно неизвестна, по некоторым свидетельствам, он был расстрелян прямо на заводской территории у седьмого горна…
На православной части Ивановского кладбища в одной общей могиле похоронили более сотни погибших. Личности 113 человек удалось установить по имевшимся при них документам. Судя по некоторым именам — Язепс Анспакс, Бенсон Иренштейн, Роберт Наудыньш и др. — среди погребённых
бойцов были и рижские рабочегвардейцы. На старообрядческом участке кладбища, близ железной дороги, свой последний покой обрели ещё почти 800 советских солдат, чьи имена остались неизвестны.
Погребение завершилось литией — отпеванием по усопшим. Об этом вспоминает Георгий Исаченко, которому было тогда 14 лет, и он пел на клиросе: «Собрал нас, певчих, батюшка Лев Мурников и говорит: „Сегодня
на кладбище у братской могилы русских солдат мы совершим литию. Правда, дело рискованное, захоронение немецкий комендант разрешил, но об отпевании речи не было…“».
Отпевание прошло при большом стечении людей, пришедших проводить павших воинов. Все понимали, что в могилах лежат не только православные, не только верующие… Были, конечно, среди них и коммунисты, и комсомольцы…
Но прихожане рассудили, что кем бы ни были эти погибшие защитники Риги, хоронить их следует по православному обряду.
Протоиерей Николай Шалфеев совершил тогда настоящий человеческий поступок. По его заявлению в Рижском ЗАГСе были выписаны 86 свидетельств о смерти похороненных на Ивановском кладбище советских военнослужащих. В записях о причинах смерти имелись отметки:
«изуродован бомбой», «гибель наступила вследствие боевых действий»,
«огнестрельное ранение»… В тех трудных условиях он позаботился об этом —
аккуратно, в алфавитном порядке записал имена и фамилии погибших солдат, отправился в ЗАГС и настоял, чтобы там выписали на каждого официальный документ!
Осенью 1941 года на территории, прилегающей к Ивановскому кладбищу, нацисты организовали еврейское гетто.
Протоиерей Николай Шалфеев и настоятель Всехсвятского прихода Алексий Торопогрицкий, как могли, помогали евреям. Кто–то донёс, и они были схвачены гестапо. При аресте и обыске архив из документов погибших красноармейцев, хранившийся у о.Николая Шалфеева, был уничтожен
гитлеровцами. В конце декабря арестованных священников выпустили, но оба от перенесённых потрясений скончались в течение нескольких дней после освобождения… Алексей Торопогрицкий умер 27 декабря 1941 года, Николай Шалфеев — 28 декабря. Многие считали тогда, что гестаповцы их отравили. Отец Николай похоронен на Ивановском кладбище, неподалёку от храма. Отец Алексий покоится рядом с церковью Всех Святых.
Вскоре после погребения советских солдат прихожане начали собирать средства для установки памятников на их могилах. Среди основных зачинателей сбора денег были: наставник Гребенщиковской старообрядческой общины
Лев Сергеевич Мурников, председатель совета общины Иван Ульянович Ваконья, староста Ивановской общины Иван Максимов и педагог Константин Портнов. Памятники установили летом 1942 года, автором их стал архитектор
В.М.Шервинский. Это первые, известные нам памятники солдатам Красной Армии на территориях, оккупированных нацистской Германией.
О Константине Романовиче Портнове хочется сказать особо. До войны он преподавал основы вероучения в школе, выступал с лекциями по истории староверия, был инициатором просветительского журнала «Родная старина».
Генрих Гроссен так вспоминал о нём: «Изысканно вежлив, предупредителен. Не столько религиозен, сколько национально настроен. <…> Он был значительный общественный деятель и особенно много времени посвящал молодёжи, воспитывая её в русском национальном духе. Много времени
тратил он на работу с русскими скаутами, которые очень любили его. Он их учил и сам учился».
Известно, что К.Портнов не только являлся одним из главных инициаторов сбора средств на памятники погибшим красноармейцам, но и помогал советским военнопленным. Его действия, слова и поступки были восприняты как «проявление нелояльности» к нацистскому режиму, и он, вместе с женой Камитой (Верой), был арестован. Супругов расстреляли в октябре 1943 года, в лесу, по пути в Саласпилсский концлагерь. Точное место казни неизвестно…
В 1944–1946 гг. на 1–м воинском участке Ивановского кладбища появились имена ещё 45 советских воинов, погибших в бою или умерших от ран и болезней. Есть основания полагать, что вместе с этими людьми здесь тогда были
похоронены, как минимум, ещё 4 военнослужащих, чьи имена оказались не увековечены на памятных знаках.
В 2015 году на Ивановском кладбище стараниями известного латвийского краеведа Александра Ржавина (общество Ruthenia) и представителя Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины Викентия Бахилова были установлены информационные стенды с именами красноармейцев, погибших в Великую Отечественную войну и похороненных там.
Через короткое время, по распоряжению Комитета братских кладбищ, эти стенды были ликвидированы…
Русская Прибалтика #11. Как придумали «балтов». Неполиткорректная правда…
