Женщины сидели на кухне за столом и молча смотрели друг другу в глаза. Первой нарушить молчание решилась та, которая была старше.
— Ну хорошо, Валентина, о тебе мы поговорили и всё выяснили. Теперь давай поговорим обо мне?
— Давайте, Лидия Дмитриевна, поговорим о вас.
— В таком случае и ты, Валентина, скажи честно, что обо мне думаешь?
— Как о человеке?
Прежде чем продолжить, Лидия Дмитриевна немного подумала.
— Ну ладно, давай сперва, как о человеке. Что думаешь?
— Как о человеке, Лидия Дмитриевна, думаю о вас хорошо. Человек вы просто замечательный, и цены вам нет.
— Это сарказм?
— Боже упаси. Вы спросили, я ответила. Вы же меня знаете, Лидия Дмитриевна. Если что не по мне, я так прямо об этом и говорю. Не стесняюсь. Тем более вас.
— А что я?
— Вы, Лидия Дмитриевна, хороший человек.
— Ну, не знаю.
— А чего тут не знать-то? Когда так оно и есть на самом деле. Вы и хорошая мать, и жена замечательная. Опять же, на работе вас все уважают и любят.
— Так уж и любят? Скажешь тоже.
— Любят. И это не только я так говорю. Спросите любого, кто вас знает. Даже ваши соседи и те скажут, что вы хороший человек, Лидия Дмитриевна. А соседи врать не станут.
Конечно же, Лидии Дмитриевне было приятно это всё услышать. Слова Валентины подняли ей настроение. И Лидия Дмитриевна хотела побыть в этом настроении подольше. И поэтому, зная, чем закончится разговор, не спешила продолжить его, а какое-то время просто молча улыбалась, ковыряя ложкой кусок торта на блюдечке, глядя в чашку с кофе.
Но, понимая, что сидеть вот так просто нельзя и нужно двигаться дальше, Лидия Дмитриевна продолжила разговор.
— Ну, допустим, — сказала она. — А что ты думаешь обо мне, как о своей свекрови?
— А вот как свекровь, Лидия Дмитриевна, вы подкачали.
— Ну, Валентина, давай будем выражаться точнее. Это твоё «подкачали» — это ни о чём. Ты конкретно скажи. Кто я, как твоя свекровь?
— Если конкретно, то как свекровь вы, Лидия Дмитриевна...
— Ну?... Смелее. Чего замолчала?
— Нет. Не могу. Язык не поворачивается. Обещала детям, что больше никогда не буду такие выражения использовать. Да и зачем? Уверена, что вы и сами сможете подобрать нужные слова.
— Думаешь, что смогу?
— А здесь и думать нечего. Вспомните, как вы обозвали меня здесь, за этим столом, десять минут назад. Вот вы то же самое и есть.
— Даже так?
— А как вы хотели?
— Это грубо.
— Это правда жизни, Лидия Дмитриевна.
В это время на кухню вошёл сын Лидии Дмитриевны и муж Валентины — Олег.
— Как вы здесь? — испуганно спросил он. — Решили, как жить дальше?
— Решили, — ответила Лидия Дмитриевна.
— И что решили?
— Что нам с твоей мамой нужно расстаться, — ответила Валентина. — И поэтому, Олег, мы с тобой разводимся.
— И этого уже не исправить? — спросил Олег.
— Ну а как это исправить, сынок? — ответила Лидия Дмитриевна, отрезая себе ещё кусок торта. — Ты же видишь, мы не выносим друг друга. Тебе кофе ещё налить, Валентина?
— Да. И тортика — кусочек. Спасибо.
— Но вы обе такие замечательные! — воскликнул Олег, переводя взгляд с мамы на жену и обратно. — Вас все любят и ценят. Вы же хорошие! Неужели вы этого не знаете?
— Да знаем, знаем, что хорошие, — в один голос ответили свекровь и невестка.
— Только что выяснили, — добавила Лидия Дмитриевна.
— Тогда в чём дело? — недоумевал Олег.
— А вот как свекровь и невестка мы — ни в какие ворота, — ответила Валентина. — И хуже нас — нет. Язык не поворачивается сказать, какие мы.
— Неприятны друг другу, сынок, — добавила Лидия Дмитриевна.
— И эта неприязнь, Олег, отражается не только на наших с тобой отношениях, но и на наших детях, — серьёзно продолжила Валентина. — Помнишь, ты как-то сказал, что в нашей семье отношения стали какими-то другими? Не такими хорошими, как раньше. Помнишь?
— Помню. Но я другое имел в виду.
— Да неважно, что ты имел в виду? Главное, что теперь можно с уверенностью сказать, что она и испортила их.
— Кто она? — не понял Олег.
— Неприязнь моя и мамы твоей друг к другу.
— Но другие же свекрови и невестки как-то умудряются жить и в таких отношениях. И ничего.
— Да разве это жизнь, сынок? — сказала Лидия Дмитриевна, махнула рукой и взяла ещё кусок торта. — Наказание!
— Насмешка, а не жизнь, да, Лидия Дмитриевна?
— Полностью с тобой согласна, девочка, — ответила Лидия Дмитриевна и посмотрела на сына. — Ты сейчас же, слышишь, сейчас же поедешь к тёще и сообщишь о вашем с Валентиной расставании.
— К Розе Фёдоровне? — ужаснулся Олег. — Я не поеду.
— Поедешь, сынок, и расскажешь.
— О чём расскажу, мама? О том, как мы сидели, смотрели кино, главную роль в котором играет твой любимый актёр, а Валентина возьми и скажи, что он бездарность? И в результате, слово за слово, вы поругались? А потом выясняли отношения на кухне? И договорились до того, что теперь не любите друг друга? А теперь я и Валентина должны развестись? Об этом рассказать?
— Об этом, сынок.
— Я боюсь, мама. Валентина, ну хоть ты скажи ей.
— Чего ты боишься, глупенький? — спросила Валентина.
— Твоя мама со мной что-нибудь сделает. Подумает, что это я виноват.
— Не наговаривай на Розу Фёдоровну, — сказала Лидия Дмитриевна. — Она замечательная женщина. Чудесная. И как мать, и как жена. Опять же, на работе её ценят. Да, Валентина?
— Как судебному эксперту, маме нет равных, — подтвердила Валентина. — Но тебе чего бояться-то? Ты ведь живой. А живые ей, как специалисту, неинтересны. Скажешь ей, чтобы готовила комнаты для меня и наших детей.
— Можно я не поеду, Валентина?
— Прекрати, Олег. Это уже не смешно.
— Мама, но хоть ты скажи ей!
— Да что такого она с тобой сделает, сынок, что ты так её боишься?
— Да что угодно, мама! Ты её не знаешь. А я знаю. Я когда в её квартире случайно гвоздь не там вбил, так она меня за это...
— Ну вот что у тебя за привычка всегда плохое вспоминать? — укоризненно покачав головой, сказала Лидия Дмитриевна. — А ты вспомни хорошее.
— Да в том-то и дело, что ничего хорошего не было! — воскликнул Олег.
— Что-то же, наверное, было, — рассудительно произнесла Лидия Дмитриевна.
— Не было! — настаивал Олег.
— Как не было? — вмешалась Валентина. — А блины, которые ты ешь у неё каждое воскресенье!
Прежде чем продолжить, Олег немного подумал.
— Блины — это да, — согласился он. — Блины у неё сказочные. Насчёт блинов не спорю.
— Вот! — сказала Лидия Дмитриевна. — А говоришь «ничего хорошего». Когда будешь разговаривать с Розой Фёдоровной, думай о блинах.
— Ну, разве что и в самом деле о блинах думать.
— Скажешь, что в наших с Лидией Дмитриевной отношениях всё зашло так далеко, что исправить уже не получится. Понял?
— Понял.
— Поезжай, если понял. Тем более что сейчас момент благоприятный. Мама одна дома. Папа — в командировке.
— Лучше бы твой папа был дома, — сказал Олег. — Тогда хоть какой-то был бы шанс живым остаться.
— А вот это уже не смешно, Олег, — строго произнесла Валентина.
— А кто смеётся-то? — ответил Олег, выходя из квартиры.
До Розы Фёдоровны Олег ехал на метро. И всю дорогу представлял свой с ней разговор. Думал, как будет с ней разговаривать. Каждое слово взвешивал.
И только подойдя к дверям квартиры тёщи, Олег вспомнил, что не позвонил и не предупредил о своём приезде.
«Надо ей сейчас позвонить, — подумал он, — может быть, она меня ещё и не примет? Кто её знает. В жизни каких только чудес не случается».
Олег спустился пешком, вышел из подъезда и позвонил тёще. Сказал, что его к ней послали. Спросил, можно ли приехать.
— Можно, конечно, — ответила тёща. — Я ведь тебя жду.
— Ждёте?
— Ну да, — ответила тёща. — Валентина звонила, сказала, что ты сейчас приедешь.
— А зачем приеду, не сказала?
— Нет. Сказала, что ты всё объяснишь. А я тебе блинов приготовила. Твоих любимых.
«Нет, — подумал Олег, — чудес на свете не бывает. Придётся идти».
Олег погулял немного вокруг дома и пошёл к тёще.
Роза Фёдоровна провела зятя на кухню, заставила вымыть руки, посадила за стол и стала кормить блинами. К блинам были поданы: сметана, сгущёнка, варенье клубничное, черничное, смородиновое, икра чёрная, икра красная и селёдка. И лучших сортов чёрный чай.
«В самом деле, — подумал Олег, — хоть поем нормально напоследок. А там уж будь что будет. Всё расскажу».
Но пока Олег ел, ему в голову пришла совершенно другая мысль.
«Да ну их всех к лешему, — подумал он. — Не любят они друг друга. Их проблемы. А у меня с Розой Фёдоровной всё очень даже замечательно. И я никому не позволю эти отношения разрушить. Обо мне они подумали? Где я ещё такую тёщу найду? У кого ещё такие вкусные блины поем, как не у неё. Где ещё такой чай пить буду? Разводиться они надумали. Я вам разведусь. Забудьте!»
— Так о чём поговорить хотел, Олег? — спросила Роза Фёдоровна, когда зять умял все тридцать блинов, которые она испекла.
— Квартиру вам пора ремонтировать, Роза Фёдоровна, — сказал Олег. — Вот я приехал, чтобы всё посмотреть и рассчитать. ©Михаил Лекс
