Одно из моих любимых произведений живописи двадцатого века. Где-то между 1948 годом и сегодняшним днем "Мир Кристины" превратился из картины в икону. Несмотря на свою популярность, картина Эндрю Уайета, изображающая Ану Кристину Олсон - единственная из ярчайших картин эпохи, которая в настоящее время не выставлена на всеобщее обозрение. Небольшая история о том как Эндрю Уайет показал нам ту самую "пропасть во ржи", о которой только три года спустя напишет Джером Селинджер.
Родная Глубина.
Эндрю Уайет (1917-2009), родившийся в Чаддс-Форде, штат Пенсильвания, был младшим ребенком знаменитого иллюстратора "Острова сокровищ" Ньюэлла Конверса Уайета. Эндрю, считавшийся слишком слабым, чтобы ходить в школу вместе со своими братьями и сестрами, изучал живопись в мастерской своего отца. Акцент отца на всестороннем, чутком отношении к предмету, без сомнения, заложил основы для будущего Эндрю в его детально проработанном стиле. Отец, занимавшимся иллюстрацией, глубоко изучал мировое искусство и показывал сыну журналы с произведениями разных художников. В одном из таких журналов юный Эндрю увидел пейзаж Вильгельма Хаммерсхёя, затронувший его до глубины души и чётко повторяющийся во многих его работах. И особенно в Мире Кристины. Именно поэтому эта история находится где-то на пути нашего повествования. Уайет также унаследовал от своего отца склонность к трансцендентальным философам Торо и Эмерсону, разделяя их веру в то, что универсальное может быть раскрыто в мельчайших и обыденных вещах. Почти вся творческая карьера Уайета была посвящена пристальному наблюдению за двумя локациями между штатами Мэн и Пенсильвания: районом Чаддз-Форд (Пенсильвания) и его окрестностями, а также Кушингом, штат Мэн. Люди, природа, здания и интерьеры сельского северо-востока США привлекали внимание Уайета на протяжении семидесяти лет. Очень хорошо, когда автор помимо картин сохраняет после себя и некоторые мысли о собственном творчестве, так что мы можем привести его собственные слова: "Я очень сильно ценю личный элемент в том, что я рисую. Я думаю, что в этом и заключается качество моей работы. Я хочу глубже погрузиться в то, что мне знакомо на протяжении всей моей жизни, и попытаться извлечь это наружу." Именно эта приверженность месту и реализму вызывает столько восхищения.
Мир Кристины.
Приобретенный Музеем современного искусства вскоре после его создания в 1948 году, “Мир Кристины” несет в себе черты "классического Уайета". Два простых фермерских дома стоят на вершине серовато-коричневого холма в сельской местности штата Мэн. На переднем плане женщина лежит на земле, опираясь на руки и отвернувшись от зрителя, глядя вверх по склону на постройки фермы. Ее платье “розовое, как выцветшие панцири омаров, которые вы находите на берегу океана”. Сюжет достаточно непритязательный. Композиция, хотя и сбалансированная и достаточно активная, чтобы взгляд переходил с Кристины на фермерский дом, амбар и обратно, не является новаторской. Для чёрствого зрителя мир Кристины может представлять собой не что иное, "как китчевую картинку-открытку, наполненную тоской по пасторальному блаженству", – это критика, регулярно звучащая в адрес Уайета на протяжении всей его карьеры. С другой стороны неожиданная поза модели и таинственная угроза исходящая из-за горизонта предвосхищают шелест тысяч крыльев "Птиц" Хичкока или лязгание зубов, пожирающих материю "Лангольеров" Кинга. Дело было в штате Мэн...
Как и в случае со многими другими работами Уайета, требуется более пристальное внимание, чтобы понять автора.
Уайет в деталях.
Каждая травинка прорисована в мельчайших деталях. Уайет предпочитал яичную темперу - быстросохнущую краску, которая утратила популярность с появлением масляных красок в 15-16 веках. Он сравнил технику нанесения тонких слоев, характерную для темперы, с “тем, как была устроена сама земля”. Рисуя детализированный пейзаж для “Мира Кристины”, он видел себя "создающим целую планету, на которой она, в конце концов, будет существовать". Для создания земляных тонов в своих картинах, как пейзажах, так и портретах людей Уайет использовал "родную землю" как пигмент для краски - что еще может лучше изобразить человека и место где он родился, прожил жизнь и умер. Если вы видите голубой цвет - это иранская лазурь. Именно в Иране добывают и производят этот пигмент высочайшего качества. В то время Иран находился под санкциями, но Уайет каким-то чудом добывал для нас эту важную деталь своих произведений. Розовое платье Кристины - пигмент из Японии, потому что именно там умеют делать такой розовый высочайшего качества. Да и вообще темперу художник наносил не на холст из Красного Карандаша или Леонардо, а на прессованную доску, грунтованную в три слоя гипсом на желатине и шлифованную вручную. Это не просто живопись - это настоящее высокотехнологичное производство шедевра по всем правилам. Еще один взгляд на фигуру Кристины показывает, что она не избежала эффекта сухости и бледности, который темпера создает на изображениях. Приглушенный розовый цвет ее платья перекликается с такими же тонами на ее хрупких локтях и запястьях, а пряди волос на макушке придают ей сходство с соломенными цветами пейзажа. Ее руки, частично скрытые травой, сухие, узловатые, они цепляются за землю. Именно в этих деталях раскрывается мир Кристины и она сама.
Кем была Кристина?
На самом деле Кристину звали Анна Кристина Олсон. И не Мерлин Монро, не Элвис Пресли, не Кейт Мосс и не Ким Кардашьян, а именно Анна Кристина Олсон является самой популярной моделью в живописи двадцатого века. Олсон с Уайетом познакомила его жена Бетси, Кристина жила на ферме недалеко от дома Уайетов в штате Мэн. Она, ее брат Альваро и даже их дом стали столпами творчества Уайета – он регулярно рисует их портреты и пейзажи. Художник настолько сблизился с семьей, что устроил студию на втором этаже фермерского дома Олсонов. У Анны Кристины была болезнь Шарко-Мари-Тута, неврологическое заболевание, приводящее к потере мышечной массы. К тому времени, когда Уайет познакомился с Олсонами, она уже не могла передвигаться на ногах. Отказавшись от инвалидной коляски, она вместо этого передвигалась по ферме и дому самостоятельно, ползком. Увидев Кристину ползущей через, поле из окна своей студии, Уайет вдохновился на создание картины "Мир Кристины". Для него картина олицетворяла “ее необычайное завоевание жизни, которую большинство людей сочли бы безнадежной”.
Две Кристины.
Некоторые критики назвали "Мир Кристины" противоречивым из-за решения Уайета позировать своей жене Бетси, а не самой Анне Кристине. Его обвинили в том, что он “приукрасил” сцену и замаскировал недуг, чтобы соответствовать надуманному идеалу. Со своей стороны, Уайет утверждал, что “Мир Кристины - это нечто большее, чем просто ее портрет. На самом деле это была вся ее жизнь, и именно это ей в нем нравилось”. Более того, Анне Кристине картина понравилась, и она сказала, что “Энди помог мне стать такой, какой, как он знал, я хотела быть. Теперь, когда я больше не могу быть там, все, что я делаю, - это думаю об этой картине, и сразу перемещаюсь туда”. Это не освобождает работу от обвинений в "маскировке инвалидности" (охужэтиамериканцы). Уайет высказал противоречивые мнения по этому поводу. Рассказывая о своих ранних исследованиях жизни Анны Кристины, он утверждал, что: "...мой холодный взгляд остановился на этом уродстве, и оно потрясло меня. Я не думал об этом уродстве. Она была намного больше, чем все эти маленькие странности… Если вы действительно глубоко разбираетесь в чем-то и действительно видите его суть, вам не обязательно иметь такую опору, как уродство." Почему же тогда он не скопировал всю фигуру своей жены целиком? Кристина на картине, как выразился Рэндалл К. Гриффин в своем эссе о "Мире Кристины", “представляет собой гибридную фигуру”, описывая ее тонкие руки так, как будто они “появляются из другой картины, которая рассеивает солнечную иллюзию сцены”. Я бы даже от себя прибавил слово "химера", если уж мы говорим об американской готике, и химер в этой картине предостаточно. "Мир Кристины" продолжает разделять мнения о ее отношении к инвалидности. Для сочувствующих наблюдателей эффект “гибридной фигуры” - это повышенная осведомленность о состоянии Анны Кристины и попытка преодолеть реакции, которые изначально могли быть не связаны с ее личностью. Между тем, для критиков это попытка приукрасить ее состояние в угоду эстетике.
Идеализм или реализм?
За пределами "Мира Кристины" Уайет рисовал беспощадные портреты Анны Кристины, ее брата и бесчисленного множества других участников сельской жизни. Такие портреты, как "Анна Кристина", "Масляная лампа", "Виноградное вино" и "Анна Кернер", раскрывают нам то, как художник видел людей. Его фигуры суровы и тотемичны, но они прославляются не за то, что являются прекрасными пасторальными идеалами. Вместо этого они прославляются за то, что являются глубоким отражением их родного пейзажа. Так случилось, что они разделили этот пейзаж с Уайетом, который канонизирует их – а также пни, коровники и чистые поля – уделяя им пристальное, трансцендентное внимание. Но если погрузиться в историю еще больше, то мы узнаем, что Уайет в начале своей карьеры был талантливейшим акварелистом - побеждал в конкурсах, участвовал в выставках. Но быстро бросил, потому что ему надоело. И если взять его темперу и его акварель (есть даже похожие сюжеты с теми же персонажами) и сравнить - вы сразу поймете в чем причина. В его акварелях люди идеальны. Они красивы. В них горит свет жизни и рвется наружу. В его темперах люди неидеальны. Но они настоящие. Сотканные из земли, трав и деревьев их мира, доживающие свою жизнь вопреки всему. В этом есть не сглаженная красота глаза, но режущая сердце истина. В их глазах мы видим, что и мы смертны. Уайет признавал, как интерпретировалась его работа: "Люди делают из меня американского художника американской сцены." Что бы ни думал сам этот человек, его живопись - не более реклама ушедшего в прошлое деревенского образа жизни, чем подчеркнутая изолированность Эдварда Хоппера - реклама городской жизни. На самом деле, Хоппер – художник, широко известный в истории американского модернистского искусства, и поклонник творчества Уайета – имеет больше общего с сельским художником, я бы даже назвал их в чем-то родственными в их полотнах. Марк Ротко определил это как “стремление к необычности”. Так же Хоппера с Уайетом сближает уважение к творчеству Хаммерсхёя. Но это еще одна "другая история".
Мультиамерика.
Несмотря на признание коллег-художников, Уайет выступал против абстрактных экспрессионистов, таких как сам Ротко. Эпохальные критики, такие как Клемент Гринберг, называли Уайета заведомо несовременным художником, беззаветно преданным сельскому реализму в то время, когда городская (в основном Нью-йоркская) абстракция укрепляла авторитет американского искусства на мировой арене. Какой бы ностальгической ни была работа Уайета, она, однако, не требует возвращения в поля. Его живопись больше посвящена закату той земли и образу жизни, которые были неотъемлемой частью его повседневной жизни. Как выразился Томас Ховинг, бывший директор Музея искусств Метрополитен: "Уайет за всю свою жизнь не написал ни одной сентиментальной картины… он рисовал так, словно хирург делает надрезы. Четкий, с твердым взглядом и совершенно не сентиментальный... На самом деле это то, что вы видите." Уайета больше интересовало настоящее, чем то, что ему приписывали критики, озабоченные популяризацией Нью-Йорка – связующего звена в продвижении Америки в международный (и, следовательно, признанный) мир современного искусства. Вместо того чтобы отодвигать на второй план сюжеты картин, подобных "Миру Кристины", – тех сельских жителей, которые к 1950 году все еще составляли около 40% населения США, – Уайет сосредоточил на них свое внимание. Это часть того, что сделало его искусство, по словам Эндрю Брайтона, “скорее популистским, чем просто популярным”. Картина продолжает вдохновлять современных американских художников. Недавно в серии видеоигр "The Last of Us" была показана версия "Фермы Олсонов", а в финальном сезоне сериала Дональда Гловера "Атланта" был показан эпизод под названием "Эндрю Уайет. Мир Альфреда."
Несмотря на критическое неприятие многих местных глаз, для нас Уайет остается столпом истории американского современного искусства.
Линия Хаммерсхёя:
