Алая устало вошла в свою избушку, стащила платок с головы, стянула мокрый плащ и опустилась на скамейку.
— Победила дружба, — сообщила она лисице, высунувшей любопытный нос из-за печи, и принялась стягивать раскисшие чоботы. В лесу шёл многодневный дождь, а когда в лесу идёт многодневный дождь, никакие заклятья и притирания не способны сделать одежду и обувь непромокаемыми.
Лисице, конечно, не было дела до победившей дружбы. Ей хотелось, чтобы её покормили и приласкали. Но в избе главной была Алая, и потому зверьку предстояло выслушать долгий рассказ.
— Пришла я, значит, на синюю поляну. Васильки цветут, голубые ели кругом стоят, сверху небо лазоревое — ни одного облачка. Ну, все наши уже там. И Арчибальд остроухий, и Мшистый дед, и Большеножка, и Кислая Квашня, и... — колдунья ещё минут пять перечисляла всех поимённо. Если б лиса не была такой вежливой (или осторожной), она бы зевнула во всю пасть. И пока она сдерживала позыв зевоты, пропустила значительную часть рассказа.
— Осталось нас, значит, трое: Мшистый дед, Какбыплошка и я. А вечер уже, солнышко за ели скрылось, только желтоватые сполохи вспыхивают над поляной... Последнее испытание: внести сумятицу. Ну, дед, конечно, первый пролез. Засвистал, заугукал, собрал кучу птиц, птицы среди нас вертятся, гадят, пух летит, галдеж стоит. Сумятица? Ну, понятное дело, сумятица. Зачли.
Потом жребий пал на Какбыплошку. Та, как всегда, смухлевала. «Ахти! — руками машет, — «Братья и сёстры, погодите! Да где ж она! Да только что здесь же обреталась! Совсем новая! Что? Где? «Да палочка моя волшебная, потеряла! Ахти, как же!. Ну, кто на четвереньки встал, кто поисковые заклинания творит, Арчибальд на ель полез, чтоб лучше, значит, видно было. Ну, ты поняла, сумятица. Повздыхали, но зачли.
Настала моя пора. Но я от всей этой возни так устала, что просто плюнула да и хлопнула в ладоши. Налетела буря, сухие иголки поднялись ворохом, лицо колют, васильки полегли, молонья блещет, гром хлобыщет, того и гляди, ливанёт. Ну, тут все сообразили, что пора по домам, и мою сумятицу зачли тоже. И быстренько-быстренько порешали, что победила дружба.
Алая вздохнула, достала из холодного ларя туес с заячьими потрошками и положила с горкой в лисью плошку. Подружка ее, довольно подтявкивая, принялась жрать, а колдунья грустно закончила:
— Вот, значит, победила дружба, и все довольны. Ан не все! — тут Алая стукнула рукой по столу. — Мшистый дед не доволен, Какбыплошка недовольна, ну и я, ясное дело. Какая ж теперь между нами дружба? То-то и оно!
