Глава 88
Виктор Кириллович
В большом конференц-зале больницы собралось всё руководство медучреждения. Также пожаловали представители администрации города.
– У нас на повестке дня назначение нового гендиректора и строительство центра для пожилых людей, – объявил Виктор Кириллович. – Насколько я знаю, на предложение о строительстве центра было наложено вето. Ситуация изменилась. Изменения – это двигатель жизни.
– Я согласен с главврачом, – взял слово Алексей Петрович. – Нам нужно меняться, чтобы выжить.
– Я тоже поддерживаю доктора Макарова, – любезно улыбнулся ему Виктор Кириллович.
– Чтобы измениться, нам нужно поменять цель, – замечает нейрохирург.
– До этого мы развивались экстенсивно, что было неэффективно, и строительство центра для пожилых – это продолжение такого курса, – сказал Новосельцев.
– Мы должны сосредоточиться на укреплении нашей внутренней стабильности и совершенствовании нашего имиджа, вместо расширения и страха возможных убытков, – парировал Макаров.
Присутствующие начали потихоньку переглядываться. Вроде бы оба говорят правильные вещи. Но откуда ощущение, что это между ними такой спор, а не обозначение задач, к которым будет стремиться больница?
– Легко сказать. Укрепление стабильности требует средств, откуда их взять? – спор, кажется, вышел из скрытой плоскости.
Доктор Артамонов дал знак одному из подчинённых. Тот подошёл к аппаратуре, включил слайды. Олег Павлович начал пояснять:
– Доктор Макаров работал над развитием сенсора для глубокой стимуляции допаминовых рецепторов. Компания «Медитек» инвестировала в это 60 миллионов рублей. Больница получит огромные инвестиции. К тому же мы зарекомендовали себя как влиятельный исследовательский институт.
– Нам следует использовать эти деньги на изучение и улучшение системы социального обеспечения, – добавил Макаров. – Больница должна быть местом, где комфортно и врачам, и пациентам.
Присутствующие, наконец поняв что-то, согласно закивали. Только Новосельцевы обменялись недовольными взглядами. Для них это стало полной неожиданностью. Они-то были уверены, что теперь больница полностью под их властью. Но теперь оказалось, что пришёл крупный инвестор. Выгнать его обратно означает опозориться и лишиться перспективы на денежные вливания. К тому же мэрия будет страшно недовольна таким решением. Принять деньги означает признать власть Макарова и Артамонова, которые сумели вдвоём начать такой крупный проект. Правда, сделали это без спроса, и за такое уволить бы обоих, но… Первый владеет, согласно завещанию отца, половиной компании, которой принадлежит больница. Второй – прекрасный нейрохирург и близкий друг первого. «Куда ни кинь – всюду клин», – злобно подумал Виктор Кириллович.
После совещания, увидев Макарова в холле, главврач демонстративно стал ему аплодировать:
– Поздравляю с успешным нападением. Сразу видно, что вы талантливый администратор!
– Ну что вы, это всё благодаря вам. Вы первыми заговорили об изменениях, – дипломатично заметил Алексей Петрович.
– Значит, вы действительно будете настаивать на своём пути развития?
– Уверен, совет верно рассудит.
– Значит, вы уверены в победе. Вы меня многому научили.
Коллеги крепко пожали руки и снаружи все, кто видел это, остались уверены: так близкие по духу соратники поздравили друг друга с победой.
Катерина
Возле регистратуры с карточками возится Олег. Подхожу к нему.
– Как там наш пациент?
– Давление 160 на 100. Головная боль усилилась.
– Ему давали обезболивающее?
– Да, – Расторгуев отвечает, но даже не повернул головы в мою сторону.
– Ты же меня не избегаешь? – не выдерживаю этой его холодности.
– С чего бы?
– Ну, кажется, ты ведёшь себя иначе.
– Я разве могу вести себя как раньше? Эмоции… поменялись, – лишь после этого Олег наконец глядит мне в глаза. – А что? Боишься признания в любви? – спрашивает чуточку иронично.
– Нет.
– Доктор Жильцов идёт, – вдруг говорит ординатор, показывая взглядом. Смотрю в ту сторону, а там никого.
– Издеваешься надо мной? – строго спрашиваю Олега.
– Я издеваюсь над собой, – невозмутимо отвечает он, берёт карточки и уходит.
Подумать над его словами не успеваю: появляется папа со своим верным помощником.
– Почему ты не берёшь трубку? – гневно спрашивает отец.
Я молчу, поджав губы. Тогда, чтобы не выносить сор из избы, папа приказывает пройти в его кабинет. Нехотя соглашаюсь. Он всё-таки тут главный.
– Что с тобой? Почему ты не ночуешь дома? – первое, что спрашивает отец, едва двери закрываются.
– Я вкалываю день и ночь, как ты и хотел. Что тебя не устраивает?
– Знаешь, что сделал Макаров на собрании? Знаешь, как он меня унизил? Я же просил с ним сблизиться, а ты чем занималась? Ты должна была сообщать мне, что он собирается делать.
– Думаешь, я стала врачом, чтобы шпионить за другими?
– Что?!
– У меня тоже была мечта стать нейрохирургом.
– И что? Я разве запрещаю тебе мечтать?
– Я родилась не для того, чтобы оправдывать твои ожидания.
– Не смей с отцом так говорить. Я тебя люблю и поддерживаю.
– Я тоже тебя люблю. Поэтому я всё это терпела.
– Что ты терпела?
– Что ты сказал тогда Полине? «Катерина слишком бесцеремонная и прямолинейная. Поэтому она не ладит с людьми».
– Это же правда.
– Тогда можно я тоже скажу правду? Я поступила в университет, в который тебя не взяли. У меня есть внешность, которой нет у тебя. И ещё я...
– Это всё я тебе дал! – прервал меня отец. – Если бы ты родилась в такой же семье, как Озерова, ты бы сейчас здесь не стояла!
– Без помощи дедушки ты бы тоже ничего не добился. Я хоть училась лучше тебя…
Внезапно ощущаю, как голова мотнулась, по левой щеке стал расплываться жар. Это отец влепил мне пощёчину. Смотрю в ту сторону, куда меня повернуло, с раскрытым от изумления ртом.
– Прости, – тихо говорит отец. – Так, почему ты...
Я не даю ему возможности договорить. Не желаю, чтобы увидел мои слёзы обиды и боли. Выбегаю из его кабинета.
Полина
Я теперь знаю код от электронного замка, потому вхожу в кабинет Алёши, пока его там нет. Он сразу за мной следом и жмурится, делая вид, что стало страшно:
– Ох, напугала.
– Удивился?
– Немного. Ты же не предупреждала.
– А я должна была?
– Мне надо хорошенько подумать перед ответом. Садись.
– Почему ты не сказал, что идёшь на собрание? Почему я узнаю об этом от ординатора?
Алёша вместо ответа вздыхает.
– Страшно тебе?
– Немного. Обязательно принимай витамин D, – достаю из сумочки бутылочку с яркой этикеткой. – Это важно для нас, ведь мы редко бываем на солнце.
– Что ты делаешь?
– Волнуюсь, что ты можешь заболеть. Давай уйдём сегодня с работой вместе?
– У меня встреча.
Поднимаю брови и пристально смотрю Алёше в глаза.
– Ладно, – сдаётся он. – Ужинаю с коллегой, надо обсудить дела. Принято?
– Да, принято, – отвечаю, потому думаю и спрашиваю: – Что со мной такое? Хочу постоянно знать, где ты. Я тебе надоела?
– Нет, я не против, что ты интересуешься, где я.
Протягиваю ему ещё одну бутылочку с надписью «Апельсиновый сок».
– А это что?
– Возьми, это витамин С.
– Не нравится мне это, – усмехается Алёша. – Я что, ребёнок?
– Пей, чтобы быть здоровым.
Он открывает, делает два глотка.
– На вкус неплохо… Ой! – морщится. – Господи, какая кислятина! Сахару пожалели.
Мы счастливо смеёмся.
– Допивай, – требую.
– Хорошо, – соглашается Алёша и махом поглощает сок.
***
Катерина
После работы, в расстроенных чувствах, иду в «Пиратскую станцию». Едва увидев меня, Оля Копылова начинает расспрашивать, кто ещё из докторов придёт.
– Нет, я сегодня одна, – отвечаю устало. – Принеси мне выпить.
– Ладно. Кстати, доктор Подберёзовиков в больнице? – интересуется хозяйка заведения.
– Наверное, да. Наверняка его накажут на месяц. Он сбежал и появился только сегодня. Кажется, Полина его нашла.
– Вот оно что…
– Но она не говорит, где он прятался. Ты не в курсе?
– Нет.
– У вас друг от друга есть секреты? – спрашиваю.
– Нет у нас секретов.
– Тогда ты знаешь, почему Полина устроилась работать в нашу больницу?
– Наверное, потому что больница большая. И у вас в столовой вкусно кормят, – с улыбкой отвечает Копылова.
– Значит, всё-таки есть секреты, – решаю без юмора. – Она не рассказала тебе об этом.
Оля снова коротко улыбается, встаёт и уходит, чтобы принести мне заказ. Слышу, как бормочет себе под нос: «Эй, да о чём она вообще? Какие ещё секреты?»
***
Алексей Петрович
После работы встречаюсь в холле с Артамоновым.
– Чего-то ты радостный. Влюбился? – весело спрашивает завотделением.
– Потом расскажу, – отвечаю смущённо.
– Точно влюбился, – смеётся Артамонов. – Это что? Что за звук? – спрашивает, пытаясь через плечо заглянуть в мой смартфон. Я же тем временем переписываюсь с Полиной, и звук – это анимированный пёсик, который испускает сердечки. Полина мне его прислала в мессенджере.
– Как всё-таки я рад, что ты счастлив, – говорит Олег Павлович, приобняв меня и направляясь к выходу.
Вскоре мы сидим в уютном маленьком зале ресторана.
– Мы вот так не собирались со смерти твоего отца, – говорит Артамонова. – Мне сегодня его очень не хватает.
– Ты был его самым любимым студентом.
– Алёша, ты понимаешь меня так, как не может понять жена. И друзья.
– Другим сложно нас понять. Им не понять, что значит быть нейрохирургом.
– Поэтому будь ко мне добрее. Я старше тебя и умру раньше, – шутливо заявляет Артамонов.
– Спасибо за этот раз. Ты пошёл против воли отца ради меня.
– Позже, когда мы с ним встретимся, я попрошу у него прощения.
– Он, наверное, скажет: «Ты меня никогда не слушался, я не удивлён».
Мы оба смеёмся. Я очень рад, что у меня в больнице есть такой надёжный соратник, как Олег Павлович. Наверное, когда-то мой отец вместе со старшим Новосельцевым были такими же.
***
Дмитрий
Останавливаю машину возле коттеджа. Открываю дверь, выхожу и… замираю. «Вот же! Почему я боюсь зайти в собственный дом? – думаю расстроенно. – Они меня с ума сведут. Нет, я их к чертям выкину, если они там. Покажу, кто в доме хозяин!» – и решительно направляюсь внутрь.
В прихожей включаю свет, прислушиваюсь. Иду в гостиную. Никого.
– Их нет! – оглядываюсь. – Нет.
Убедившись, в доме один, говорю громко:
– Да! Да!
Тут же звучит входной звонок. Улыбка сползает с лица.
«Кто там? – думаю нервно. – Ну, они знают код. Они никогда не звонят в звонок».
Иду к выходу, открываю дверь… оттолкнув меня в сторону, внутрь заходит Катя Новосельцева. Провожаю её ошарашенным взглядом:
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю.
– Ты сказал, что все ещё любишь меня, как сестру. Не пойду домой, – и она плюхается на диван в гостиной.
– Эй! У меня такое чувство, что это не мой дом, это...
Дверь открывается, внутрь заходит Татьяна бодрым шагом. Как к себе!
– Ты сегодня рано? – спрашивает и добавляет. – Мы пришли попозже, чтобы ты побыл немного один.
Потом она видит нежданную гостью:
– О, Катя, и ты здесь.
– Здравствуйте. Я пришла, чтобы надоедать ночью, – нетрезвым голосом произносит Катя.
– Нет же, ты не надоедаешь. Это приют для бездомных, – заявляет Феоктистова, усаживаясь рядом с ней на диван.
– Добро пожаловать в убежище, Катюша! – провозглашает Веня.
– Спасибо, дядюшка, – детским голоском отвечает Новосельцева.
Веня усаживается рядом с девушками. Все трое вопросительно смотрят на меня.
– А не слишком ли это, а? Я имею право на личное пространство. Дядя, пожалуйста, хватит, уходите! – требую от них.
– Сам иди, – говорит Татьяна.
– Верно, – поддерживает Катя.
– Да, без тебя нам будет уютнее, – добавляет Веня.
– Что?! Но это мой дом! – ору на них, осознавая всю нелепость ситуации.
– Хватит пыжиться тем, что у тебя есть дом. У меня тоже есть, так что меня этим не проймёшь, – произносит Феоктистова.
– Ладно. Я уйду. Надеюсь, вы счастливы!
– Хочешь, скажу пароль от двери Макарова? – вдруг спрашивает дядя.
Замираю. Оборачиваюсь.
– Вы его знаете? – спрашиваю и получаю одобрительную улыбку.
***
Алексей Петрович
Вхожу к себе и вижу в прихожей туфли. Чёрные, кожаные. Не мои. Что за ерунда такая? Прохожу в гостиную, вдруг дверь ванной открывается, оттуда выходит Жильцов.
– Какого чёрта? – испуганно спрашиваю его.
– Пришли? Меня выгнали из собственного дома, – признаётся Дима, стоя с полотенцем на плечах.
– Не смог его отстоять?
– Меня выгнали с применением силы.
– Как бы то ни было, как ты можешь вот так брать и врываться ко мне? – спрашиваю строго.
– Думаете, я от этого назад побегу? Лучше пусть меня здесь забьют до смерти, чем спать там с ними. Ваш холодильник я не открывал. Мы же не настолько близки.
– Конечно, не настолько, но ты пытаешься у меня переночевать.
– Зато мы можем сблизиться, – усмехается Жильцов. – Вы не единственный человек в этом здании. Нам, людям, нужно держаться вместе. Короче, я пойду открою холодильник. Хотите чего-нибудь?
– Пивка принеси, – отвечаю.
***
Катерина
Плевать, что я совершила глупость. У меня сегодня настроение такое. На весь свет обижена. Вместе с Веней и Таней сидим в гостиной у Жильцова, который удрал поджав хвост, выпиваем.
– Ты что, подросток? – интересуется Феоктистова. – Почему сбежала из дома?
– Как тебе? – спрашиваю вместо ответа.
– Ты о чём?
– О жизни в целом.
– Спрашиваешь, как жить перед тем, как прожить свою жизнь? Просто живи и всё.
– Кажется, моя жизнь становится всё хуже, – замечаю грустно.
– Хорошо, что ты это понимаешь. Я спать. Я буду спать на диване. А ты где хочешь лечь?
– Лягу попозже.
– Ну, ладно, – соглашается Таня и уходит. Укладывается, молчит пару минут. – Если подумать, похоже, я и не знала, что была никчёмной, когда чувствовала себя никчёмной. Поняла всё только со временем. Спокойной ночи.
Она отворачивается к спинке и затихает. У меня жужжит телефон. Вижу, это Олег. Не хочу отвечать. Пишу ему: «Перезвоню позже. Ты мой друг. Я не сделаю ничего такого, из-за чего могу тебя потерять».
