Глава 87
Полина
После того, как вернулась в отделение, сижу в коридоре, устало закрыв глаза. Подходит Алёша и протягивает кофе.
– Выпей.
Беру напиток, делаю несколько глотков.
– Где Вячеслав? – спрашивает Макаров.
– Он будет с детьми. Я вымоталась.
– Ты молодец, – и Алёша нежно гладит меня по голове.
Глядя на его полные любви глаза, слушаю, как он говорит:
– В ранах есть своя ирония. Твои раны помогли исцелить Малинина.
– Можно сказать и так.
– А ты не согласна?
– Нет. Думаю, это было обоюдное исцеление. Когда я его увидела, то вспомнила об отце, и это было странно. Но эти мысли о нём не так меня напрягают. Не знаю почему, но вот так.
– Я понимаю, о чём ты. Логически объяснить не можешь, но тебе стало легче.
– Точно. Кстати, а ты ничего не рассказывал о своём отце. Какими были твои родители?
– Они оба были учителями. Вечно работали. Поэтому по выходным я возвращался в пустой дом. Мама преподавала в моей школе, но вместо того, чтобы дожидаться её после работы, я шёл домой. Позже это не давало мне покоя. Почему я не ждал её, чтобы пойти вместе? – рассказывает Алёша.
– Мне нравятся такие истории, – признаюсь.
– А мне нравится, что тебе нравится, – улыбается любимый.
Мы расстаёмся. Вечером, перед сном, вспоминаю, как мы с Макаровым недавно оперировали Даню. Вернее, Алёша был за главного, я ассистировала. Глядя на его действия, думала о том, что мы, нейрохирурги, очень чувствительны. Используем микроскопы для операции и оперируем участки тоньше бумаги. Поэтому мы постоянно под давлением. Наша чувствительность нас защищает.
Рано утром звонит будильник. Пять часов! Как же вставать не хочется, просто ужас! Но надо подниматься. Осторожно выбираюсь из постели, чтобы Олю не разбудить. Пришла вчера вечером, стала хныкать, что ей кошмары снятся. Можно, мол, я на другой половинке кровати посплю? Ты меня даже не заметишь. Пустила, подруга всё-таки. Теперь накрыла одеялом, вышла в коридор.
Зеваю отчаянно и вдруг слышу за спиной щёлкнул замок на двери, что ведёт в Олину комнату. Так, стоп. Как такое может быть? Она же у меня. Ветер, что ли? Но окна закрыты, сквозняков, значит, быть не может. А что тогда?! Становится как-то не по себе. Но в привидения и прочую мистику я не верю. Неужели вор забрался?! Но у нас что брать-то, мы же не миллионерши!
Ладно, прочь сомнения! Резко нажимаю ручку двери и вхожу в комнату. Осматриваюсь. Потом заглядываю за дверь и… мама дорогая!
– Напугали! – вжимается в стенку побледневший Подберёзовиков.
– Решил, что при таких размерах сможешь спрятаться?
– Нет, – мотает головой.
– Говори, как ты здесь оказался. Ну?!
Максим выкладывает всё, как на духу. И про дедовщину со стороны Парфёнова, и про бегство в кафе «Пиратская станция», и про ночёвку здесь благодаря моей милой доброй Ольге. Я слушаю и думаю о том, как Константин крепко получит за такое отношение к коллеге.
***
Виктор Кириллович
Он из дома набирает номер дочери. Та должна быть на работе, но почему-то гудки идут, а Катя не отвечает. «Наверное, занята», – решает Новосельцев. Когда входит жена, говорит ей:
– Позвони Кате.
– А что, если она не хочет, чтобы ей звонили? – спрашивает в ответ Евгения Романовна.
– Что за мать будет так говорить? – удивляется глава семьи.
– Я говорю так именно потому, что я мать. Она не такая амбициозная. До сих пор она старалась соответствовать твоим ожиданиям.
– И это её старание? Что она сделала? Что сложного в том, чтобы следовать по пути, который я проложил?
– Который ты проложил? Не смеши меня, – ехидничает Евгения Романовна.
– Что?!
– Ты что, глухой? Сам прекрасно слышал. В общем, на этот раз я тебе помогать не буду.
Жена уходит, оставив Виктора Кирилловича в полном недоумении. На собственными руками построенном корабле бунт! Но с чего вдруг обе женщины решили пойти против своего мужа и отца?! Головоломка.
***
Полина
Иду по коридору, Максим тащится следом. Оборачиваюсь и вижу – боится. Сжался весь. Даже в размерах словно меньше стал.
– Что? – спрашиваю его.
– Я сам пойду. С вами показываться нельзя.
– Лучше, чтобы я тебя поймала вместо того, что всем плевать на твой побег. Давай за мной! – приказываю и продолжаю шествие. Останавливаюсь только перед дверями ординаторской, чтобы ответить на сообщение. Попутно слушаю голоса. Парфёнов зевает и спрашивает:
– Как там нам Даня?
– Желудочек мозга в норме. Головная боль и тошнота почти прошли. Сегодня выписываем. Появление на ТВ решило проблему с деньгами, – бодро докладывает Расторгуев.
– Отлично, – отвечает Парфёнов. – А ты?
Тишина. Резкий хлопок в ладоши.
– На что уставился? Проснись уже, наконец! – рычит Костя. Видимо, на Антона.
– Мне столько нужно сделать, – сонным голосом отвечает явно не выспавшийся Милосердов.
– Надо найти Макса, уже неделя прошла, – замечает Олег. – Ему уже стыдно будет добровольно на работу прийти.
– Да где ж его носит? – интересуется Парфёнов.
Мы с Максимом стоим и уже откровенно подслушиваем.
– Я обзвонил всех его друзей, но они не в курсе, – заметил Милосердов.
– Вот поэтому он хуже всех. Хитрюга! А меня-то всё интересовало: чего он пришёл в нейрохирургию? А оказалось, что он просто самый натуральный псих! Хирург? В принципе, он может им однажды стать, – рассуждает Костя.
– Это комплимент, – замечает Расторгуев.
– А что, проклятие, что ли? – спрашивает Парфёнов.
Всё. Надоело. Открываю дверь, захожу первой. Подберёзовиков за мной с видом большой побитой собаки. Ординаторы пялятся на него. Расторгуев и Милосердов бегут обнимать, Парфёнов зло щурится.
– Задавите его заботой, чтобы на побег не осталось сил. А вы, господин Парфёнов…
– Да, Полина Викторовна, – чуть бледнеет старший ординатор.
– Если ещё раз узнаю, что вы тут дедовщину устраиваете, из-за которой ваши младшие коллеги разбегаются, приму меры.
– Хо… хорошо…
Направляюсь к двери и слышу, как Костя даёт задание Максиму, притом безо всяких грубостей. Тот радостно и с большой охотой торопится его выполнить.
Иду в регистратуру. Там встречаюсь с Алёшей. Рядом Катя, они общаются.
– Я выписываю Даню, – говорит Макаров. – Что там с Пашей?
– Он теперь на амбулаторном лечении. Доктор Жильцов его выписал.
Заметив меня, Алёша делает знак, отходим вдвоём. Но я ещё вижу, как к Катерине подбегает помощник её отца.
– Что? – спрашивает она не слишком любезно.
– Главврач хочет вас видеть.
– Я не пойду, – равнодушно произносит Новосельцева.
Мы с Алёшей идём к палате с мальчиками, находим в коридоре Вячеслава. Он рассматривает какой-то документ. Судя по всему, выписку.
– Вот ты где, – говорит Алёша.
– Здравствуйте! – радостно приветствует нас Малинин.
– Я видел выпуск шоу, – сообщает Макаров.
– Спасибо вам за всё. Я только что получил все бумаги.
– Не разрешайте малышам купаться в горячей воде. Если появится тошнота или головные боли, везите к нам.
– Да, конечно!
– Я проведаю Даню.
Алёша уходит, и я за ним, но Вячеслав меня останавливает:
– Извините, доктор.
– Я очень рада за вас. И вопрос с деньгами теперь решён.
– Я никогда этого не забуду, – с большим чувством произносит мужчина.
– Теперь считаете меня хорошим человеком? – улыбаюсь.
– Да, сейчас считаю. Тогда не считал, – честно признаётся он. – Вы очень хороший человек. В мире все ещё есть теплота.
– Вашим сыновьям повезло, что у них есть любящий отец.
– Не говорите так. Все отцы такие.
Задумываюсь на несколько секунд. Вспоминаю своего и… не знаю, что теперь чувствую.
***
Виктор Кириллович
Главврач сидит в кресле, смотрит на планшете запись телепрограммы.
– Главной причиной, почему я стала нейрохирургом, это была моя бабушка. Когда я была хулиганкой, она однажды сказала, что раз пришёл в этот мир, то нужно мечтать по-крупному.
Новосельцев отводит взгляд от гаджета и смотрит в пространство перед собой. «Думаете, если сказать, что сделали всё, что в ваших силах, это гарантирует прощение?» – вспоминаются слова, сказанные ему Полиной 13 лет назад. Что я тогда ей ответил? А, ну конечно: «Если сможешь доказать, что я сделал не всё, что мог, то я соглашусь с обвинением».
От воспоминаний отвлекает стук к дверь.
– Да?
Входит она, «виновница торжества», как мысленно прозвал её про себя главврач.
– Доктор Озерова, присаживайтесь. Вся в делах?
– Да, немного. Почему вы хотели поговорить? Это уже не в первый раз.
– На прошлой неделе был один, значит, это второй. Раз в неделю. Для вас это слишком часто?
– Так о чём вы хотели поговорить? Ни о чём особенном. Просто я хотел вас увидеть и напомнить себе, что нужно стараться изо всех сил. С возрастом мы становимся ленивее.
Полина смотрит на вибрирующий в её руке телефон.
– С вашего позволения я пойду. Похоже, меня ждут в приёмной.
– Конечно. Идите. Как там дела у Кати?
Озерова смотрит на главврача с лёгким недоумением. Какой смысл спрашивать о делах дочери, если она живёт в твоём доме?
– Вместо того, чтобы спрашивать меня, вам лучше поговорить с ней лично, – дипломатично отвечает Полина. – Я пойду.
В дверях она сталкивается с Кириллом Максимовичем. Тот улыбается, глядя на Озерову:
– Девушка из телепередачи? Мне понравилось.
– Благодарю, – отвечает Полина и всё-таки уходит.
– Она мне нравится, – говорит глава клана Новосельцевых, указав на Озерову. – После выпуска шоу мне позвонили многие друзья. Воспользуйтесь этим, чтобы порекомендовать больницу.
– Я хочу её уволить, но из-за этого не могу.
– Почему уволить?
– Да, есть причина.
– Макаров сегодня подписывает инвестиционный контракт?
– Вроде да. Он попробует как-нибудь выкрутиться, но это не пройдёт. И он увидит, что он просто беспомощный лягушонок в своей луже, – надменно замечает Виктор Кириллович.
***
Полина
Возвращаюсь в регистратуру.
– 27 лет, мужчина. Из-за взрыва газа на стройке у него в глазу застряла батарейка, – докладывает Милосердов.
– Ты сказал батарейка? – уточняю изумлённо.
– Да.
– Состояние?
– Вроде, он в сознании.
– Пойдём.
Когда заходим в смотровую, там настоящий бедлам творится. Подберёзовиков и Расторгуев пытаются уложить мужчину в рабочей спецовке, который мечется на столе:
– Перестаньте двигаться. Лежите спокойно!
– Мой глаз! – орёт пострадавший. – А! Пришли, наконец!
– Мужчина, мужчина, вы меня слышите? – спрашиваю его. Ординатор был прав. В левом глазу пациента в самом деле батарейка торчит. Кажется, мизинчиковая. Интересно, откуда она там взялась? Обычно на стройках можно получить гвоздь или болт какой-нибудь, а тут… Но это дело третье.
– Да, слышу. Но мне так больно, доктор, – начинает понемногу успокаиваться пострадавший.
– Пожалуйста, не волнуйтесь так. Можете поднять правую руку?
– Да.
– Теперь ногу.
Выполняет.
– Минутку. Реакция зрачков и моторные навыки в норме. Сделаем рентген. Позовите доктора Макарова.
– Его не будет до обеда, – сообщает Парфёнов.
– Почему?
– Сказал, деловая встреча.
***
Алексей Петрович
Вместе с Артамоновым, одетые в деловые костюмы, встречаем в холле больницы двух представительных людей из руководства компании – нашего будущего инвестора.
– Рад встрече, – приветствуем бизнесменов.
– Здравствуйте. Сюда, пожалуйста.
– Хорошо. Спасибо.
Через десять минут в конференц-зале подписываем соглашение. Я ставлю автограф и понимаю, насколько это важно не только для будущего больницы имени Лёвушкой, но и, вполне возможно, всего российского здравоохранения.
***
Полина
В ординаторской смотрю на монитор компьютера, там – снимки рентгеновские и МРТ головы того мужчины со стройки. Его зовут Леонид, и случай уникальный. Входит Жильцов.
– Батарейка пробила верхнюю часть глазницы левого глаза. Это привело к внутримозговому кровотечению.
– Нужно проконсультироваться с офтальмологами, – советует Дмитрий.
– Я уже позвонила, они скоро придут.
– Мы начнём операцию после того, как офтальмологи уберут батарейку.
– К счастью, похоже, кровотечение не сильное, – поясняю.
– И, кажется, твёрдая оболочка не задета. Будем на это надеяться, – говорит Жильцов. – Для начала найдите операционную.
Его просьба результата не возымела, хотя рядом стоит Милосердов. Дмитрий легонько шлёпает его по плечу, ординатор открывает глаза:
– Что?
– Операционную, – повторяет Жильцов.
– А, понял, – кивает рыжий и уходит.
– Кстати, а почему вы позвонили мне? – иронично спрашивает Дмитрий. – Разве вы не должны звонить исключительно Алексею Петровичу?
– Не тогда, когда он занят.
– Так вы звоните ему в другое время, – хмыкает Жильцов. – Доктор Озерова, вы меня насмешили.
– Простите, доктор Макаров сейчас на совете правления.
– Надо же, я не думал, что это ему интересно.
– Нам всем порой приходится делать то, что не нравится.
– Вот оно как! – Дмитрий достаёт из кармана смартфон, смотрит на телефон и удивляется: – Странно. Главврач.
– Не ответите?
– Знаете, когда мне больше всего нравится быть сыном своего отца? В такие моменты, – говорит нахально Жильцов и убирает телефон обратно в карман. – Даже после такого он меня не тронет.
– Здорово, – ёрничаю.
– Надеюсь, это не издёвка? – щурится Дмитрий.
– Нет, конечно, – спешу его чуточку обмануть. – Мы же не выбираем своих родителей. Родиться в хорошей семье – большая удача.
– Мне нравится ваша прямолинейность, – улыбается коллега. – Кстати, вы, наверное, сейчас на седьмом небе от счастья?
– Да, так и есть.
– Э-э-э, а теперь вы ещё и чересчур честная. Раните меня в самое сердце. Из-за вас я пошёл по трудному пути.
Не зная, что ответить, отвожу глаза. Жильцов замечает и улыбается:
– Не корите себя за это. Этот путь не так уж и плох, ведь мой соперник – доктор Макаров. Снова вы улыбаетесь.
– Доктор! – произношу смущённо.
