Глава 86
Алексей Петрович
Вхожу в кабинет главврача. Здороваюсь.
– Здравствуйте, Алексей Петрович, – радушно приветствует он, выходя из-за стола и пожимая руку. – Что привело вас ко мне? Рад вас видеть. Присаживайтесь. Жду с нетерпением. Вы вроде бы хотели мне что-то рассказать.
– Мне кажется, давно пора проверить систему социального обеспечения больницы.
– Социального обеспечения?
– Например, мы можем перенести оплату больничных счетов на недельную основу.
– Вы очень самонадеянны. Но вы ошибаетесь. Быстрая оплата счетов помогает пациентам, – говорит Виктор Кириллович. – Гораздо более жёстко просить их оплатить счёт, когда он вырос, как снежный ком.
– Если сложно изменить сроки оплаты, то почему бы не расширить программу поддержки?
– Вы не принесли больнице ни копейки. И требуете такой щедрости? – удивляется Новосельцев.
– Я приношу деньги больнице. У меня есть проект, который привлечёт несколько десятков миллионов рублей. Договор скоро будет подписан, – сообщаю, и у главврача лицо вытягивается.
– Почему вы говорите о таком важном событии только сейчас?
– Ждал подходящего момента. В любом случае, подумайте о расширении нашей системы поддержки. Если вы проигнорируете моё мнение, я подниму этот вопрос на совещании.
– Да пожалуйста, – махнул рукой Виктор Кириллович. – Не думаю, что кто-либо вас поддержит.
– Вы, должно быть, запамятовали. Половина членов правления – люди моего отца. Они благосклонны ко мне.
– Да что не так? – начинает закипать Новосельцев. – Мы же решили жить дружно.
– А я делаю это, потому что хочу сблизиться. Давайте будем друзьями, Виктор Кириллович. Надеюсь на вашу поддержку.
***
Виктор Кириллович
Озадачил Макаров своим неожиданным предложением. Но возникло ощущение, что не договорил. Вроде как собирался сказать что-то ещё, да передумал, когда услышал мой отказ растянуть сроки оплаты больничных счетов. Но как узнать, что у него в голове? Главврач задумался. Потом вспомнил кое-что, взял смартфон.
– Да, Виктор Кириллович, – сразу же отозвался Борисенко.
– Макаров к вам снова приходил? Искал медкарту 13-летней давности? – спросил главврач.
– Нет. Кстати, выяснилось, что родственница той пациентки тоже врач.
У Новосельцева округлились глаза.
– Тоже врач? Где она работает?!
Когда Борисенко ответил, Виктор Кириллович нервно сглотнул. Чёрт! Как же он мог забыть. В самом деле, фамилия старухи была Озерова. Полина Викторовна тоже Озерова. Но Озеровых-то пруд пруди, как Ивановых и Сидоровых, разве всех упомнишь, а тем более столько лет прошло!
***
Вячеслав
– Простите, для вашего случая подходящей социальной программы нет, – с грустным видом отвечает работника социального отдела больницы. – Понимаю, как вам тяжело. Мне очень жаль.
– Не стоит. И на этом спасибо, – ответил Вячеслав Малинин, который пришёл сюда по совету доктора. Он поднялся, собираясь уходить, и заметил на стене, на доске объявлений, буклет: «Программа финансовой поддержки для детей, больных раком».
– А это что? – спросил. – Здесь написано о полной оплате медрасходов.
– Это реклама организации, которая помогает сиротам. Состояние ваших детей соответствует их требованиям. Но обращаться могут только сироты, так что вам это не подходит.
Выйдя из кабинета, Малинин всё-таки решил позвонить. Вдруг что-то изменилось?
– Мы помогаем детям, сражающимся в одиночку с раком, – услышал в ответ. Убрал телефон в карман и глубоко вздохнул.
– Как же?.. Неужели лучше, если меня не будет? – так глубоко расстроился, что даже слёзы выступили. Но пришлось их мгновенно смахнуть, когда в коридоре появился Паша.
– Папа! – подошёл и прижался, как доверчивый котёнок.
Отец обхватил его рукой, притянул плотнее к себе и поцеловал в пушистую макушку.
***
Полина
– Внимание, начинаем! Угол правильный? – спрашиваю Парфёнова.
– Да, правильный, – с готовностью отвечает он.
Провожу процедуру, чтобы избавить Даню Малинина от гидроцефалии. Насколько я помню, это необходимо, чтобы предотвратить развитие внутричерепного давления, сдавливания мозговых структур и связанных с этим нарушений зрения, нарушения координации движений и психических расстройств.
– Полина Викторовна, – говорит Костя. – Даже если они поправятся, оплата счёта всё равно проблема. Всё очень плохо, да? Два больных ребёнка сразу.
– У нас операция. Хватит сопереживать пациенту. Сосредоточься, – ставлю ординатора на место.
– Есть.
***
Вячеслав
Отец вместе с Пашей сидят рядом со входом в операционный блок.
– Папа, Даня очень хороший. Он слушается меня, даже когда тебя нет рядом, – говорит сын.
– Ты можешь позаботиться о Дане, даже если меня нет рядом?
– Конечно, я же старший брат!
– Верно. Ты старший брат. Ты должен заботиться о своём маленьком братике. Не забывай, – говорит отец.
Вскоре появляется доктор Озерова.
– Операция Дания прошла успешно. Мы перевезём его в палату, как только он очнётся.
– Спасибо, доктор.
– Спасибо, – улыбается рядом Паша.
– Я пойду, – говорю им.
– Доктор, мне нужно кое-что сказать, – Вячеслав задерживает Озерову и просит о личной беседе. Когда они заходят в её кабинет, произносит:
– Очень сожалею, доктор, что причиняю вам неудобства.
– Трудно в одиночку растить двоих детей? – спрашивает Полина Викторовна.
– Нет, вовсе не трудно. Мне жаль, что у моих детей такой отец, как я… – у Вячеслава вибрирует телефон. – Простите. Нужно возвращаться на работу. Я отплачу за вашу щедрость.
Он собирается уходить, но доктор его задерживает вопросом:
– Вы никогда не хотели отказаться?
– Отказаться? – уточняет Малинин.
– От ваших детей. Вы могли бы жить свободно без мальчиков.
Вячеслав делает изумлённое лицо и произносит:
– А я думал, вы хороший человек. Но ошибся.
После этого он уходит, оставив доктора Озерову с ошеломлённым видом.
***
Дмитрий
Стоит зайти домой, как вижу Татьяну. Валяется на диване в гостиной с книжкой в руках. Услышав, спрашивает, глядя на меня наглыми глазами:
– Вернулся?
– Как же вы удобно расположились. Прям как у себя дома, – ставлю на стол пакет с покупками.
– Что это? – любопытничает Феоктистова, быстренько шлёпая босыми ногами по полу в мою сторону.
– Вы о чём?
– Это же курочка. Хочешь, чтобы я признала тебя достойным мужчиной?
Смеюсь. Ну и наглая, пробу ставить негде!
– Вы сами себе противоречите. Я купил её себе.
– Не для себя ты её купил, – замечает Веня, выходя из другой комнаты.
– Дядя!
– Что? Думал, она здесь одна?
– Ты нервничал, потому что думал, что я тут одна? – ехидно интересуется Татьяна.
– Нет! Вы двое такие...
– Да, Димка, я одобрю, если решишь встречаться с Таней.
– Дядя, за что ты так со мной?
– А если мы поженимся? – вдруг игриво спрашивает Феоктистова Веню.
– И это тоже, – соглашается он, за что получает её одобрение:
– Ты просто супер!
– Разведённые должны помогать друг другу, – умничает дядя.
– Это что, важнее кровного родства? Мне обидно, дядя. Вряд ли я смогу дальше здесь жить. Удачи.
Ухожу и слышу, как Татьяна хмыкает удивлённо в спину:
– Мы перегнули?
– Он вернётся через часок, – заявляет Веня.
Как бы я хотел обоих выкинуть за шкирку из своего дома!
Вместо этого прыгаю в машину и мчусь к Макарову.
– Зачем пришёл? – он явно недоволен моим поздним визитом.
– У вас дома есть такая штука? – радуюсь, заметив «хватайку» – игровой автомат. Сразу забываю, что хотел обсудить.
– Есть, – недовольно ворчит Алексей Петрович.
– Можно мне?..
– Нет, тебе лучше пойти домой. У меня гость.
– Кто? Только не говорите, что доктор Озерова.
– Это я, – выглядывает Полина из соседней комнаты.
– Мы встречаемся, – сообщает радостно Макаров.
Смотрю на них широко распахнутыми глазами.
Вздыхаю и говорю:
– У меня два варианта. Вернуться домой в филиал ада или наблюдать непотребство здесь.
– Я ухожу, – говорит Полина. – Как раз собиралась.
– Я тебя подброшу, – предлагает Макаров.
– Не переживай, – улыбается девушка и уходит.
– Я её подвезу, – говорит мне Алексей Петрович. – Побудь здесь. Ты подозрительный.
***
Полина
– Вы поели? – следующим утром, пока совершаем обход, интересуется Милосердов.
– Нет ещё.
Встречаем по пути Жильцова с Парфёновым.
– Собираетесь осмотреть Пашу? – спрашиваю коллег.
– Собираетесь осмотреть Даню? – интересуется Дима в ответ.
– Да. Как Паша?
– Сначала нужно осмотреть, – говорит Жильцов.
Направляемся к палате. Оттуда в коридор выходит отец мальчиков.
– Здравствуйте. Похоже, вы больше не заказываете ночной перекус. Вижу вас реже, – обращается он после приветствия с ординаторам.
– Наш обжора испарился, – быстро выпаливает Парфёнов. Антон хватает его сзади за халат и дёргает. Молчи, мол!
– Огромное спасибо, что вы так заботитесь о Паше, – искренне говорит Вячеслав Диме. – Увидимся позже, – он уходит, но не сделав и пары шагов останавливается, поскольку навстречу выскочил тот самый административный работник:
– Господин Малинин! Почему вы так себя ведёте? Я же всё объяснил!
– Мне очень жаль, – извиняющимся тоном произносит Вячеслав.
– Не надо так. Вам нужно оплатить счета. Продолжите в том же духе, и вас несут в чёрный список!
Внезапно из палаты выбегают оба мальчика. Паша шагает уверенно, Даня хромает и тянет за собой стойку с капельницей.
– Зачем вы кричите на папу? – спрашивает он бюрократа, обливаясь слезами.
– Наш папа и так переживает! Зачем вы ещё ругаете его? – плачет Паша в унисон.
– Мальчики, дядя меня не ругает. Мы просто разговариваем, – отец старается успокоить обоих.
– Не надо так с папой! – рыдает Паша.
– Не ругайте папу! – хлюпает носом Даня.
– Ну что за невоспитанность! Прекратите, мальчики, – повышает Вячеслав голос на обоих.
К детям быстро подходит доктор Озерова, садится рядом на корточки.
– Даня, всё нормально. Паша, иди сюда, – она притягивает мальчишек к себе, прижимает, и те понемногу начинают успокаиваться.
***
Полина
Вернувшись в кабинет, нахожу визитку продюсера с телевидения.
– Здравствуйте, Аким. Это доктор Озерова.
– Очень приятно, – отвечает он. – Посмотрели передачу?
– Нет, я звоню вам с предложением. У меня есть отличная идея.
– Какая?
Проходит ещё десять минут, и вот уже набираю Вячеслава Малинина. К сожалению, его телефон отключён. Тогда надиктовываю и сообщаю, что нашла способ помочь оплатить счёт. Прошу перезвонить как можно скорее.
***
Вячеслав
Снова поздний вечер. Отец медленно и устало зашёл в палату, где спят его мальчики. Вибрирует телефон. «Перезвоните, пожалуйста. Мы не получили платёж. Кредит просрочен», – одно и то же. Есть ещё какое-то новое сообщение, но Вячеслав откладывает гаджет в сторону.
Он склоняется над сыновьями и шепчет:
– Я люблю вас. И всегда буду защищать. Даже когда мы не вместе, я всегда буду рядом. Простите.
Затем отец целует Пашу и Даню, встаёт и выходит.
Он уже принял непростое для себя решение. Верит, что так будет лучше для всех. Мальчикам помогут, поскольку есть же тот благотворительный фонд поддержки сирот, больных раком.
***
Полина
Мне кажется, что вечером застану Вячеслава в палате. Но когда прихожу туда, мужчина садится в лифт.
– Вячеслав, подождите! – кричу, но он хоть и видит меня, не отзывается. Обиделся на те мои слова. Двери лифта закрываются. Смотрю на цифру: зачем-то Малинин поехал наверх. Мне это кажется странным. Ему-то что там делать?
Возвращаюсь в палату. Ребятишки безмятежно спят. Вижу буклет, оставленный рядом на тумбочке. Фонд помощи сиротам с онкологическими заболеваниями. Сиротам… Сиротам?! До меня вдруг доходит, что собрался сделать Малинин. Выбегаю в коридор и пулей лечу к лифту. Вскоре оказываюсь на самом верху, спешу на крышу. Вижу, как Вячеслав стоит на парапете и говорит негромко:
– Я люблю вас, мальчики. Очень сильно вас люблю.
– Не надо! – кричу ему, подходя.
– Не подходите, у меня свои причины.
– Из-за этого? – показываю буклет, потом со злостью мну его и швыряю под ноги. – Вы думаете, что ваши дети обрадуются, когда очнутся и увидят, что вас нет?
– Знаете, как тяжело молчать, когда внутри всё болит? К сожалению, только так я могу помочь своим мальчикам. Не знаю, насколько ещё вырастут счета за их лечение, но у меня нет денег. А эта программа полностью финансирует лечение сирот. И если я умру, люди помогут моим мальчикам из-за жалости.
– Не поступайте так ради денег. Я нашла выход. Знаете ток-шоу на телеканале «Нева»? Они хотят рассказать историю Паши и Дани. Когда шоу будет в эфире…
– Как же я устал! Жить больше не хочу! Хочу, чтобы всё кончилось, – с надрывом прерывает меня Вячеслав. – Разве такой должна быть жизнь? По утрам меня будят звонки с угрозами. Одни требования. У меня замечательные мальчики. Ради них я готов пойти на всё. Но я ничего не могу. Я на грани. А это лишь предлог умереть за детей. Я искал предлог, и это подходит. Не хочу упустить возможность.
Он делает движение к краю, ору во всё горло:
– Не надо!
Мой бешеный крик, слышный далеко за пределами больницы, заставляет Малинина замереть.
– Как себя будут чувствовать ваши дети, когда узнают, что вы умерли из-за их больничных счетов?! – кричу ему. – Что они будут чувствовать? Вы сделали такой выбор только потому, что не можете справиться со своей жизнью. Вы же отец! Хотите бросить тень на дальнейшую жизнь детей? Хотите умереть? Пожалуйста, но... Объясните всё детям перед тем, как себя убить. Скажите, что они в этом не виноваты. Как бы окружающие не помогали, отца никто не сможет заменить! Со мной так и было. Я всё время хочу умереть, – признаюсь в этом и плачу. – Мама показала мне, как поступить в жизни тогда, когда ты загнан в угол. Такой жизни вы хотите для Паши и Дани?!
Вячеслав долго смотрит на меня, по сторонам. Потом делает нерешительный шаг обратно на крышу. Садится на парапет и тихо плачет, закрыв лицо натруженными руками.
