Спросили, а можно ли так сфотографировать книжные полки, чтоб можно было рассматривать книги.
Чего ж нельзя.
Вот пощелкал часть исторической библиотеки. У меня исторические книги стоят отдельно.
База.
Тоже база. Фроянов мощь, конечно.
Переломная эпоха.
Много про хохлов.
На вопрос: почему я всё время защищаю существование украинской литературы, это ж просто «региональный диалект» - отвечаю просто: я эту литературу читал. Она огромна. А «региональный диалект» - это в Рязани. А «малороссийский диалект» вырос до литературного языка. Отрицать это - отрицать очевидные вещи. Отрицать очевидные вещи - быть слабее в споре, и глупее - в принятии решений.
Для того, чтоб вернуть Украину - украинская литература не помеха. А то и помощник. Просто для этого её надо читать, а не твердить упорото «…это как у поморов».
Нет. И даже не как у поморов.
А это для разговора о православии в XX веке.
Готов биться об заклад, что самые ретивые ведущие на «Спасе» этих книг не читали. Им не надо.
Книги о великой эпохе. О великой и трагичной.
Здесь ещё и книги по живописи конца XIX-первой половине XX вв.
Гражданская война и другие восстания.
Кстати, это поэзия с дарственными надписями. Не мне, просто сами ко мне пришли эти книжки советских поэтов (стопки наверху).
Мой стол. Ещё один.
Ещё по частым вопросам.
Каждую книгу покупал сам, да.
Всё ли прочитал?
Нет, думаю, примерно треть. Ещё треть листал в поисках информации - например, для «Уроков русского».
В остальных примерно знаю что написано и помню где эти книги стоят и о чем они.
Ростовский казак, советский поэт Леонард Илларионович Лавлинский - дальняя моя родня.
На столе (вид сверху) - скульптурная работа «Разин» с выбитым автографом Вучетича, об этой работе есть главка в книге «Шолохов. Незаконный»; шеврон «Вагнера» - личный подарок Пригожина; спичечный коробок с изображением Разина сталинских времён, всякие иные редкости.
Всем добра!
