Как некоторые, возможно, успели заметить, рубрика "Напереводили" не выходила в эфир целых четыре месяца. И на это у меня было сразу две важных причины - точнее говоря, две книги, на каждую из которых ушло по два месяца, и еще парочка маленьких. С подобными темпами я, честно говоря, столкнулся впервые: времени не оставалось ни на что, разве только голову преклонить. Будем надеяться, что новый заказ даст мне возможность хотя бы иногда выходить в эфир.
И сегодняшний, сравнительно короткий выпуск мне хотелось бы посвятить вопросу, который переводчикам задают настолько часто, что некоторым для его освещения приходится писать серьёзные наукоёмкие статьи.
Вот и мой черёд настал, пожалуй. Так что сегодняшнему выпуску я бы условно предпослал эпиграф из квази-Шекспира: "Что значит имя? *о*а пахнет *о*ой, хоть *о*ой назови ее, хоть нет". А речь пойдёт о переводе названий книг.
Худым угловатым подростком я, наслушавшись мэтров, считал, что переводчик в ответе за всё, в том числе, конечно, и за название на обложке, и никакие редакторы не будут покушаться на святое. Как же я ошибался...
Проблемы начались с первой же книги, "Дегустаторш" Розеллы Посторино. Казалось бы, что может пойти не так в простом слове?
Проблема в том, что слово-то вовсе не простое. Более того, его вроде как и не существует. Дегустатор - да, сколько угодно, а вот дегустаторша... Во-первых, этот суффикс -ш-, который некоторые в современном обществе считают патриархальным пережитком: мол, дегустаторша - это жена дегустатора, как офицерша - офицера. А как тогда, дегустаторка? дегустаторесса?
Во-вторых, зачем нам какие-то дегустаторы, если есть простые русские пробователи (пробовательщиц формально нет, но они образуются более понятными суффиксами, по принципу гардеробщик - гардеробщица). И вообще, дегустация - это нечто возвышенное, привилегированное, а тут нацисты используют девушек как лабораторных мышей или морских свинок. Пусть пробуют, что там дегустировать?
Наконец, в-третьих, есть ещё мировой опыт. И мировой опыт тоже в страшном смятении: американцы (а следом за ними португальцы и вся восточная Азия) придумали "At the Wolf's table" ("За волчьим столом"), удачно обыграв прозвище Гитлера и название ставки, Вольфсшанце ("Волчье логово"), однако второе американское издание вышло уже под названием "The Women at Hitler’s Table" ("Женщины за столом Гитлера"). Французы и голландцы просто добавили "...Гитлера". Куды бедному крестьянину податься?
В итоге вышли просто "Дегустаторши" с испанской обложкой (где дегустаторша была одна), а ещё через пять лет - уже с весьма двусмысленным Гитлером. Ну, а фильм, который сейчас снимают, по-английски вроде как будет The Tasters.
Если вы думаете, что на этом приключения "моих" книжек кончились, то вовсе нет: они только начинались.
Следующим под маховик преобразований лёг графический роман-биография Уолта и Роя Диснеев. Но тут нужна коротенькая справка. В Италии, да и не только в Италии, почему-то любят давать произведениям, написанным на местном языке, англоязычные названия: видимо, предполагают перевод и проникновение на самый широкий международный рынок (так в своё время советские рок-группы, наивно надеясь завоевать успех на Западе, назывались универсальными русско-английскими терминами: "Аквариум", "Автограф", "Диалог", "Рондо", "Ария"). А может, не хотят, чтобы в переводе возникли коллизии, аналогичные "дегустаторским".
В общем, чем бы ни руководствовался Алессио де Санта, свой графический роман он, смешав два языка, назвал "The Moneyman. La vera storia del fratello di Walt Disney". Moneyman - это презрительное прозвище бухгалтеров и счетоводов в Голливуде, со временем перешедшее и на продюсеров, что-то вроде нашего "кошелёк". Т. е. полное название будет: "Счетовод / кошелёк: правдивая история брата Уолта Диснея".
Вот вы, например, знали, что у Уолта Диснея был брат? Ну, допустим, я знал. И что этот брат, Рой, возглавлял корпорацию "Дисней", я тоже знал. Но насколько серьёзным было участие Роя в делах брата - не представлял: думал, как это часто бывает, что умный брат посадил управлять послушного, но бестолкового, ничего не значащего, этакого зицпредседателя Фунта. Ан нет! Конечно, сам Рой вряд ли создал бы и мультфильмы, и парки развлечений, и многое другое, чем знаменит "Дисней". Но и Уолт без Роя вряд ли смог бы все это построить.
Однако мы отвлеклись. Итак, "Правдивая история брата Уолта Диснея". Нет, подумали маркетологи, так не годится. Уолт должен быть на первом месте или, по крайней мере, равновеликим. Так получилась "The Moneyman. Die Geschichte von Roy und Walt Disney" ("The Moneyman. История Роя и Уолта Диснеев") - как видите, практичные немцы тоже решили не переводить этого непонятного счетовода. Заодно и художников с верха обложки "попросили" вниз (сплющив двух последних дам в неизящный ком).
"Компасгид" тоже не решился ставить на Роя. После долгих раздумий "Счетовода" было решено убрать совсем, а сам графический роман получил название "Мой брат Уолт Дисней", под которым и продается вот уже почти 5 лет. Получилось удачно, что бы там ни думал покойный Рой.
Приключения моих книжек между тем продолжались. Аналогичную пытку, разве что подлиннее, пришлось выдержать книге Гвидо Згардоли "The Frozen Boy" ("Замороженный мальчик"). Мы с редактором "топили" за название "Замороженный", что, конечно, напоминает название какого-нибудь боевика (типа "Круто сваренные" или "Отморозки"), но всё-таки достаточно близко к изначальному смыслу. По разным причинам книга вышла через два с лишним года после того, как была переведена, редакторы менялись, менялись и варианты: "Замёрзший" (отвергнуто из-за ассоциаций с фильмом и ди Каприо), "Фроузенбой" (из-за ассоциаций с супергеройскими вселенными), "Ледяной мальчик" (смахивает на Уайльда), "Пробуждение через 100 лет" (смахивает на Булычёва, к тому же с ходу раскрывает всю интригу). В итоге неведомыми путями пришли ко "Второму шансу Роберта Уоррена" - по крайней мере, эти слова и этот образ в тексте встречаются. Точно так же из The Ethan I Was Before ("Тот Итан, которым я был") вышло "Всё из-за тебя, Итан".
Сложнее всего оказалось с книгой Анны Кэри The Making of Mollie (что-то вроде "Становления Молли"): понятно, что она про революционную суфражистскую агитацию и подпольную работу, но взрослым это "Как закалялась Молли" встанет поперек горла, а дети просто не поймут. С учётом того, что в цикле вообще-то есть и вторая книга, Mollie on the March ("Продвижение Молли", "Молли выходит на тропу дорогу" или просто "Вперёд, Молли!"), головы у редакции пухли. Были перепробованы десятки вариантов, включая "Молли - девочка из Дублина", Молли: как стать суфражеткой", "Молли готова бороться" и даже "Молли и меловой период" (с учётом того, что пропагандистские надписи Молли с подругой писали на асфальте мелом). В итоге остановились на "Молли имеет право", поскольку речь в книге идёт и об избирательном праве, и о праве женщин на равноправие внутри семьи.
Собственно, это далеко не все метаморфозы названий "моих "книжек. "В мечтах о швейной машинке" стала, по американскому образцу, "Швеёй с Сардинии", "Сексуальная жизнь наших предков" - "Интимной...", а "Иметь всё сразу" благодаря неоценимой помощи Анны Ямпольской превратилась во "Всё и сразу" (но это уже совместная работа редактора и переводчика, так что в список "без меня меня женили" не входит).
И напоследок, уже больше в качестве курьёза, - название, придуманное для "Улыбки Катерины" Карло Вечче. Нам, и литературному редактору, и руководителю серии, и переводчику, казалось, что "Улыбка Катерины, матери Леонардо" звучит как-то куце. И в какой-то момент наше воображение подсказало название в духе Дефо или Свифта: "Улыбка Катерины. История матери Леонардо, княжны-черкешенки, захваченной в плен и проданной в рабство сперва в Константинополь, потом в Венецию и, наконец, во Флоренцию, рассказанная теми, кто встретился ей на пути". К счастью, от этой обильной словесами идеи отказались, и всё ограничилось названием "Улыбка Катерины. История матери Леонардо".
А на сегодня всё. Но мы ещё встретимся, обязательно встретимся...
#напереводили #имхи_и_омги
