Итак, сын с мужем 3 недели провели в инфекционном отделении. Менингит отступал, сыну становилось лучше, он уже общался, иногда улыбался, пытался ходить.
Почему пытался? Из-за болезни произошла большая потеря мышечной массы. А может это стало следствие удара по нервной системе и вестибулярному аппарату. Мышцы как будто усохли, была общая постоянная слабость. Пришлось учиться ходить заново. Но, это было не страшно. Главное, что температура больше не росла. И нам уже ясно мерещился свет в конце тоннеля, как мы возвращаемся из больницы домой.
За окном набирал обороты декабрь. На улице елки, иллюминация, предпраздничное настроение. Мы ждем что к новому году вернемся домой и начнем налаживать свою жизнь.
Заведующая отделением направила на аудиограмму
Но буквально за несколько дней до предполагаемой выписки к нам подошла заведующая отделением и сказала: «Ребята, вам нужно проверить слух ребенку. Я уже договорилась, и записала вас вне очереди на аудиограмму».
Мы впервые в жизни слышим слово «аудиограмма» и в недоумении спрашиваем:
— А зачем это нужно?
— Не хочу вас пугать, но у меня есть подозрения, что мальчик не слышит.
— Подождите, как не слышит? Мы с ним общаемся, он отвечает, разговаривает.
— Он читает по губам.
— ???? (немой вопрос)
— Я специально проверяла, пыталась с ним заговорить, когда стояла сзади и он не видел лица. Так вот, он не реагирует и не поворачивается. Проверьте сами…
Да, мы попробовали, и действительно, Андрей не поворачивает голову, если обращаться к нему сзади.
Новый диагноз — глухота
Поехали на аудиограмму и там нас оглушили:
«Здесь практически полная глухота. Лишь одно ухо берет очень низкие частоты. Вам нужно срочно надеть слуховые аппараты, чтобы ребенок не погрузился в тотальную тишину. Если это произойдет, центры мозга, отвечающие за обработку и преобразование звуковых сигналов перестанут работать, а потом завести их обратно будет уже очень сложно».
Видимо нас размазало от этой новости, потому что врач сама ту же предложила попробовать срочно перевести нас в РДКБ в лор отделение.
— Слух, конечно, не вернется – пояснила она – но там есть барокамера. Надо верить в чудо, может быть хоть часть волосковых клеток удастся спасти.
На тот момент мы не знали ничего про риски потери слуха после менингита. А по результатам аудиограммы ребенку написали диагноз: «Нейросенсорная тугоухость 4 степени на оба уха».
Что такое нейросенсорная тугоухость
Среди родственников никто сразу не поверил, что ребенок стал глухим. Казалось, это временное снижение слуха после тяжелой болезни. Но я поискала информацию, и поняла что «нейросенсорная тугоухость» — не тот случай, когда слух может вернуться или хотя бы улучшиться. Такая тугоухость происходит от того, что волосковые клетки погибли. И заново они не вырастают.
Это примерно, если человеку отрезало руку, то заново она не появится. Не самая лучшая аналогия, но понятная. А если нет волосковых клеток, значит нечем улавливать звуковые волны. То есть внутреннее ухо погибло.
Но есть надежда, что какие-то клетки еще можно спасти. Во всяком случае так сказала врач, которая делала аудиограмму. Поэтому нас срочно переводят из инфекционной больницы в лор отделение РДКБ. Муж выходит на работу, а с сыном ложусь уже я.
Ложимся мы тут не для того, чтобы «лечить уши», в лор отделении нам помочь не могут. Но в РДКБ есть барокамера, именно на нее надежда в плане возможного спасения остатков слуха.
Крушение надежды
На дворе 20-е числа декабря, все готовятся к праздникам. И хоть нас и приняли быстро в РДКБ, в барокамеру нас до Нового года не возьмут. Я буду там стоять и плакать, а врач скажет: «Не надо убиваться, чуда не произойдет, начнете ходить после Нового года. Сейчас нет смысла начинать, если потом перерыв на 10 дней… А вообще вам надо искать выход на кохлеарную имплантацию. Детям с потерей слуха после менингита она положена в первую очередь. Тем более, что ребенок у вас говорящий».
И до Нового года мы просто несколько дней пролежали в лор отделении, Андрею кололи витамины, гормоны и что-то для ЦНС. А перед праздником нас отпустили домой. Сын плохо ходил, его шатало.
И вот помню, мы сели в машину и поехали покупать елку. Муж включил радио, там все весело, люди поздравляют друг друга с приближающимся Новым годом. А потом эта заставка: «Русское радио… все будет хорошо!»
И тут меня пронзает такая адская боль, я понимаю, что нет, все хорошо уже не будет никогда, это ложь.
Мы проведем несколько дней дома, потом вернемся в лор отделение. Будем ходить на барокамеру. Это такая большая капсула, куда подают кислород. Лежать нужно минут 40. Ребенок маленький и ничего не слышит, но лежит послушно. А я прикладываю к стеклу камеры разные книжки, чтобы отвлекать его внимание.
Возможно насыщение кислородом поможет общему состоянию организма, восстановлению после менингита. Но на слух это не повлияет. Чуда не произойдет.
Продолжение следует... Подписывайтесь на канал!
ПРОДОЛЖЕНИЕ:
Предыдущие публикации по теме:
