Ордена, медали и прочая…
(продолжение рассказа «Ледокол «Владивосток»»)
Из жизни судового механика.
Рассказ помполита
- Ну, если Вы, Андрей Васильевич, раньше работали на ледоколах, - помполит за пониманием внимательно посмотрел на Машкова, на что тот только поправил его:
- На ледоколе.
- Да, да, - закивал Чернов, - но ледоколе. Поэтому объяснять Вам не надо, что «Владивосток», как и все другие ледоколы, имеет яйцеобразную форму подводной части и предназначен для работы только в арктических водах и никаких кондиционеров на нём не установлено. А «Владивостоку», когда мы получили известие, что «Михаил Сомов» попал в плен антарктических льдов, предстояло пройти около 2000 миль до Новой Зеландии, пересечь экватор, Северный и Южный тропики, «ревущие сороковые», «неистовые пятидесятые» и добраться до кромки антарктических льдов, где стоял «Павел Корчагин», а потом и до самого «Сомова» ещё пройти около 1000 миль в условиях полярной зимы, во льдах толщиной до полутора метров, - Владимир Иванович внимательно посмотрел на Машкова, пытаясь понять, какое впечатление на него произвела полученная информация и, увидев, что тот внимательно его слушает, продолжил:
- И ледокол успешно прошёл через все эти климатические зоны. Это считай с 10 июня, когда лето во Владивостоке, - при этих словах Машков усмехнулся:
- Да-да, лето. С туманами, моросью и температурой не выше плюс двадцати, - он скептически посмотрел на помполита.
— Вот, вот, я об этом же и говорю, - поддержал Машкова помполит. – Во Владивостоке плюс двадцать, а через неделю тропики, экватор с температурой плюс тридцать шесть. В помещениях надстройки такая же температура, а на палубах рядового состава она была итого выше. А в машине вообще превышала пятьдесят пять. Но ледокольщики всё это с честью выдержали, - гордо посмотрел Чернов на внимательно слушающего Машкова. – А потом пройти через «ревущие сороковые» и «неистовые пятидесятые». Вот где проявилась воля и выдержка ледокольщиков! Вот где произошла их проверка на прочность! - в словах помполита звучало столько пафоса, что в душе Машков даже заулыбался, но внешне себя не выдал, а продолжал внимательно наблюдать за разошедшимся в воспоминаниях Владимира Ивановича. - Мы чуть не потеряли весь груз бочек с ГСМ, загруженных в Находке, когда шли к «ревущим сороковым» после Новой Зеландии. Хоть волны и были по пять-шесть метров высотой, но из-за яйце образности корпуса крен начал достигать сорока пяти градусов с периодом качки в двенадцать секунд. Тогда капитан принял решение спрятаться за остров и объявил аврал, чтобы оставшиеся бочки перенести на верхние палубы и закрепить их там. Так весь экипаж беззаветно работал по спасению оставшегося ГСМ, перенося и закрепляя его на верхних палубах, - продолжал он. - А потом, когда вошли во льды, температура воздуха понизилась до минус сорока градусов. И ничего! Шли. Хлюпиков и нытиков среди экипажа не оказалось! Вот какие испытания пришлось всем пройти, - помполит с гордостью посмотрел на Машкова. – Так что имейте всё это ввиду, когда начнёте общаться с коллективом. И ещё одно, на что бы я хотел особо обратить Ваше внимание, Андрей Васильевич, - помполит сделал паузу в своём рассказа и вновь внимательно посмотрел на Машкова, пытаясь понять, готов ли он слушать его дальше.
Машков, понимая, что помполит хочет сказать ему что-то важное, сосредоточился.
- Так вот, - продолжил Владимир Иванович, - Я хочу сказать о нашем капитане, - он сделал паузу и тяжело вздохнув, продолжил свой рассказ: - Если бы не Геннадий Иванович, то неизвестно где бы сейчас находился «Владивосток» и вообще, сидели бы Вы сейчас здесь, - помполит указал на диван, на котором устроился Машков. – Или, может быть, мы до сих пор бы куковали в море Росса, зажатые льдами, как и «Михаил Сомов», если бы не опыт, профессионализм и мастерство нашего капитана Антохина. Вот где истинный герой этого рейса! – в голосе помполита вновь зазвучали пафосные нотки, но он снизил голос и уже трагически продолжил: - Но, какая-то сволочь, извиняюсь за выражение, накатала на него кляузу и нам придётся, - но он тут же поправился, - нет, мы вынуждены, а если точнее, то мне приказали, вынести грязь этой кляузы на партийное собрание, - помполит замолчал, собираясь с мыслями, но ещё раз глубоко вздохнув, покачал головой и поджал губы. – Так что на днях мы обязаны провести партийное собрание, и я надеюсь, что Вы, Андрей Васильевич, с пониманием отнесётесь к этому вопросу.
- А что именно произошло? – Машков вопросительно посмотрел на помполита.
— Это очень щепетильное дело, - недовольно поморщился помполит. – Но вкратце дело обстоит так. В японском ремонте в мае этого года Антохин незаконно выплатил экипажу командировочные. Так утверждается в кляузе, - как бы между делом добавил помполит, а у Машкова от такого известия округлились глаза.
Насколько он знал из своей практики пребывания за границей, командировочные выплачивались, когда экипаж переселялся в гостиницу. А если экипаж оставался на судне, и камбузная плита выводилась из действия, то ему выдавался сухой паёк и также выплачивались командировочные из расчёта шестидесяти – семидесяти долларов в сутки, в зависимости от страны. Если второму механику в сутки выплачивалось подфлажных при нахождении за границей 8.75 долларов, то 70 долларов – это был подарок судьбы. Из-за таких ремонтов большая часть ледокольщиков на ледоколах и работала.
- Мало показалось кляузнику, - зло продолжил Владимир Иванович, - ведь стояли в ремонте весь май, а выплатили только за двадцать пять суток. Так вот эта нечисть требует разобраться и подозревает Антохина, что оставшуюся валюту Антохин положил себе в карман. Вот поэтому я попросил бы Вас, Андрей Васильевич, подойти к этой проблеме, которую мы обсудим всей нашей парторганизацией на предстоящем партсобрании, очень ответственно. Моё мнение однозначно: Антохин честнейший человек и мне бы очень не хотелось, чтобы его имя оказалось замарано грязью. Хотя… - помполит в сердцах даже рубанул рукой, - его уже и так замарали.
- А когда намечается собрание? – с сочувствием глядя на разволновавшегося помполита поинтересовался Машков.
- На это мы получим распоряжение из парткома пароходства, - пояснил помполит. - А сейчас, - Владимир Иванович вновь посмотрел на настенные часы, - пора бы и на обед собираться. Вы уже в курсе, где находится кают-компания? – миролюбиво, по-отечески побеспокоился помполит.
- Нет, я ещё там не был, - удивился Машков резкой перемене в настроении помполита.
- Ну, вот и хорошо, - мягко улыбнулся Владимир Иванович, - пойдёмте. Я Вас провожу и покажу Вам Ваше место, - вставая предложил помполит, показывая Машкову рукой в сторону двери.
Ничего другого Машкову не оставалось, как подчиниться, подняться с дивана и проследовать за помполитом в кают компанию.
После обеда Машков прилёг на диван и, как и положено на флоте, отдался во власть «адмиральского часа», но так он блаженствовал недолго.
Его разбудил громкий голос Александра:
- Сэр, подъём, нас ждут великие дела! – прогремел над головой Машкова его голос.
С трудом разлепив глаза и, ничего не понимая, он уставился на улыбающегося Александра. С трудом поняв, что тот от него хочет и зачем он изволит возлежать на этом кургузом диванчике, Машков сразу пришёл в себя.
- Понял, - уже осознанно посмотрел он на Александра и пошутил: - Готов, как юный пионер!
- Пошли, пионер, - поняв его шутку, улыбнулся Александр. – Отдыхать будешь потом, а сейчас надо пройтись по машинам. Там есть многое, что придётся тебе рассказать.
- Подожди, я сейчас, - остановил Машков воодушевлённого Александра, на лице которого не проглядывалось и тени того, что он не спал и гулеванил всю ночь.
После обеда от него даже не исходило убийственное амбре, от которого Машков чуть ли не свалился без сознания при первой встрече.
– Сейчас возьму блокнот и пойдём, - пояснил он, вставая с дивана.
Покопавшись в портфеле, он достал блокнот с ручкой, всунул ноги в рабочие ботинки и последовал за энергичным Александром.
До пяти часов они ходили по машинным отделениям и тот старался в полной мере ознакомить Машкова с их устройством.
Александр скрупулёзно объяснял рабочее состояние каждого механизма и нюансы их эксплуатации.
Носовое машинное отделение оказалось в заведовании двадцать первого механика. Здесь механизмы и четыре девятицилиндровых главных дизель-генератора стояли в горячем резерве. Мотористы исправно несли вахту и по требованию Александра помогали запускать их.
Конечно, времени, чтобы полностью ознакомиться со всем отделением и механизмами заведования в нём до семнадцати часов не хватило и Александр решил:
- Я тебе дам все чертежи, и ты уже сам изучи их, а потом сам полазай по схемам и трубопроводам. А завтра уже пойдём в кормовое отделение. Там хозяин – двадцать второй. Рембригада там раскидала пару дизелей, и он с ними сейчас занят. Поэтому, чтобы не мешать им, мы только завтра их посмотрим, а ты уже сам с двадцать вторым обо всём договоришься. Хотя двадцать второй только во Владике пришёл на борт и ещё сам толком ничего не знает, хоть и старый чёрт.
- В каком смысле, старый? – не понял Александра Машков.
- Да я его несколько раз видел только, - начал объяснять Александр, - но с виду ему далеко за пятьдесят. Наверное, на пенсию хочет заработать.
- Что именно заработать? – не понял его Машков.
- А чё тут понимать? - откровенно рассмеялся Александр. – Механик на пенсию выходит в пятьдесят пять, а для того, чтобы на ней получать не сто двадцать рублей, ему надо, чтобы за последние три года зарплата в рублях превысила какой-то там минимум. Если превысит, то пенсия будет сто тридцать пять, вот поэтому мужики в возрасте к нам и приходят. Есть у нас тут ещё несколько таких мотористов. Опытные черти, но никуда не торопятся. Один трюмный даже со своей скамеечкой на обходы ходит.
— Это зачем ему скамеечка? – усмехнулся Машков.
- А затем, что если фильтры чистить или что на плитах делать, то он не на коленях корячится, а на скамеечке сидит, - сквозь смех ответил Александр. – Отличные мужики, исполнительные, но настрадались они тут в тропиках. В машине далеко за пятьдесят, вентиляции не хватает. Мы же тут греться привыкли в полярках, а тут в тропиках – хана. Больше получаса не выдерживали они. Вахтенные только в будках под вентиляторами вахту стояли, а этих старпёров приходилось палкой гонять, да опасаться, чтобы их кондрат где-нибудь не хватанул. Но, ничего, всё сдюжили, - залихватски махнул он рукой.
- Так что ты переодевайся, да пошли на ужин. А после ужина заходи. Я тут гонцов уже заслал. Так что посидим, поговорим… - Александр с просьбой посмотрел на Машкова.
- Понял, - согласился с ним Машков. – Но как-то неудобно. Только приехал и за стол…
- Да всё будет нормально, - хлопнул по плечу его Александр. – Заодно и с механиками познакомишься. Дед пока запретил им во Владик ехать. Обещал, что только после постановки в док разрешит по очереди съездить. Так что все у меня будут. Заходи, - ещё раз попросил он.
- Ладно, - неохотно согласился Машков. – Зайду.
По пути к себе в каюту он зашёл к Александру и тот дал ему папку с чертежами схем в носовой машине. Так что, поужинав, Машков засел за них, пытаясь вспомнить, что рассказывал ему Александр и зафиксировать всё это в памяти. Увлёкшись чертежами и схемами, он совсем забыл о приглашении Александра.
От изучения схем его оторвал пронзительный трезвон телефона. От неожиданности Машков даже вздрогнул, но справившись с мимолётным испугом, поднял трубку, из которой сквозь грохот оглушающей музыки, едва прослушивался голос Александра.
- Ты где это там застрял, Андрюха? – проорал он, стараясь перекричать магнитофон. – Давай, иди ко мне, а то народ жаждет тебя лицезреть.
- Ладно, сейчас подойду, - Машков, чтобы не оглохнуть, даже отодвинул трубку телефона от уха. – Сейчас переоденусь только.
- Лады, - прокричал Александр и повесил трубку.
Переодевшись, он прошёл к каюте Александра и без спроса открыл в неё дверь, потому что, как он понимал, его стук никто не услышит.
Отдать должное конструкции ледокола, звукоизоляцию переборок финны сделали качественно. Какофония звуков, оглушившего его при открытии дверей, в коридоре практически не слышалась. Наверное, об этом прекрасно знали веселящиеся ребята, поэтому и японский двухкассетник орал у них, как скаженный.
Открыв дверь каюты от обрушившегося на него грохота музыки, Машков чуть ли не присел, но справившись с первым потрясением, вошёл и жестом, которым механики пользуются в грохоте машинного отделения, попросил сидевших за столом парней убавить громкость.
Александр, поняв его жест, поднялся из-за стола и крутанул регулятор громкости на магнитофоне.
- Здорово, мужики, - поздоровался Машков с сидящими за столом.
- Так виделись уже с утречка, - не громко ответил на приветствие невысокий круглолицый парень.
- Так-то ж утром было, - усмехнулся Машков и, подойдя к нему, протянул руку. – Андрей.
- Владимир, - ответил тот, крепко пожав Машкову руку.
— Это наш третий механик, - уточнил Александр. - Он у нас тут главный по топливу. Без него мы бы тут все давно заглохли, - от его шутки присутствующие рассмеялись, а Александр продолжил: - А второй третий куда-то на берег свалил. Говорил, что у него тут родня проживает, но мне показалось, что это родня в очень красивой юбочке с ним с трапа сходила, - от его уточнения парни вновь разразились хохотом.
Подождав, когда ребята перестанут смеяться, Машков подал руку симпатичному, сухощавому с шикарной густой шевелюрой парню, сидевшему рядом с Виктором.
- Андрей, - повторил он, сжимая шершавую ладонь красавчику.
- Юра, - крепко ответил тот на рукопожатие и добавил: - Борцов.
— Вот именно, что Борцов, - вновь пошутил Александр. – Он у нас тут с Семёновной борется, но, как доложила разведка, в пух и прах ей всю битву проиграл, - чем вызвал новый взрыв смеха.
- Да ладно тебе хрень всякую трендеть, - засмущался Юрий от чего у него даже на щеках выступил румянец. По его виду Машков понял, что Юра только недавно после училища и, наверное, он один из шестерых четвёртых механиков, которые стоят вахту в самих машинных отделениях.
- А это наш бог и царь электрического мира второй электромеханик, - указал Александр на скромно сидевшего в углу дивана полноватого мужчину, примерно такого же возраста, как и Машков.
- Валентин, - ответил тот осторожным рукопожатием Машкову.
– Но ты, Андрюха, будь начеку, - вновь попытался пошутить Александр. – Валентин у нас председатель судовой бедноты. При его появлении даже хозпом от страха трясётся, - на что Валентин недовольно ответил:
- Пусть трясётся, зато у нас на столах всегда всё есть.
- Пусть кто-то и трясётся, зато мы все уверены на сто процентов что ГЭДы (Главные Гребные Электродвигатели) нас никогда не подведут, - на что Валентин только махнул рукой.
- Делаем, что мóгем, а что не могём, то заставим работать, - чем вызвал одобрение у окружающих.
- Ну, а этих ребят представлять не надо. Они тебе своими делами сами себя всё покажут и докажут на что они способны, - Машков пожал руки ещё четырём таким же молодым парням, как Юра Борцов.
Александр налил всем присутствующим и провозгласил:
- Ну что, парни? – он испытующе посмотрел на окружающих его механиков. – Отлично поработали. Я рад, что так близко познакомился со всеми вами и, думаю, что это навсегда останется у меня здесь, - и он поднёс сжатый кулак к груди. – Ну, а если кто будет у меня на Херсонщине, то двери моего дома всегда открыты для вас. Приезжайте. Всегда буду рад вас видеть, - он поднял наполненный стакан и начал чокаться с присутствующими, а кто-то из них негромко произнёс:
- Нет, это вы лучше к нам на Колыму приезжайте, - чем вызвал очередной взрыв смеха.
Выпив и закусив, Александр вновь попытался включить магнитофон на полную громкость, но Машков попросил его:
- Слышь, Сань, пусть так помурлычет. Давай лучше спокойно поговорим. Лично мне очень хотелось бы узнать из первых уст, а что же в самом деле происходило. По телеку и радио трендят одно. Но мы же все знаем, - Машков за пониманием осмотрел притихших механиков, - что там столько воды налито, мягко говоря, - усмехнулся он. - А вот что именно происходило, так это только вы знаете, - добавив при этом: - Если не трудно, конечно, - и с просьбой посмотрел на Александра.
Тот задумался на мгновение и, осмотрев притихших механиков неспеша начал говорить.
Конец второй части
