Перед Февральской революцией в Российской империи проживало 65 членов Российского императорского дома. 17 из них в период революционных потрясений были убиты – в Екатеринбурге, Алапаевске, Петрограде. Число убитых большевиками могло увеличиться за счет 15 членов Дома Романовых, которые в то время находились в Крыму. Но, как ни странно, в то время, как одни большевики убивали членов императорской фамилии, другие большевики делали все возможное, чтобы их спасти. Среди тех, кто в течение нескольких месяцев находился в Крыму под защитой революционных матросов, был и великий князь Александр Михайлович Романов, внук императора Николая Iи ближайший друг императора Николая II, женатый на его младшей сестре Ксении.
Великому князю и его родственникам удалось не только спастись, но и эмигрировать за границу. В своей «Книге воспоминаний», которую великий князь писал «по горячим следам», он описал, в том числе, и то, как он с семьей спаслись в Крыму и кому они были этим обязаны.
Вынужденный отъезд в Крым
Через несколько дней после свершения Февральской революции и отречения императора Николая II от власти Александр Михайлович с семьей прибыл в Киев, где тогда находились императрица Мария Федоровна, мать Николая II, и ее дочь Ольга Александровна. Но долго пробыть в Киеве не удалось. Вскоре к ним явился комиссар от Временного Правительства с приказом всем Романовым немедленно отправиться в Крым, в имение Александра Михайловича Ай-Тодор. Объясняли это тем, что нахождение членов семьи бывшего императора, которые были «врагами народа», вблизи от фронта является большой опасностью для дела революции в России. Под конвоем революционных матросов Александр Михайлович с семьей прибыли в Крым.
«По приезде в Ай-Тодор мы получили длинный список того, что мы не должны были делать, от некоего господина, носившего громкий титул Особого комиссара Временного Правительства.
Мы состояли под домашним арестом и могли свободно передвигаться лишь в пределах Ай-Тодорского имения…».
Переезд в замок Дюльбер
В ноябре власть перешла к большевикам, и однажды в Ай-Тодор явился другой комиссар, уже не от Временного Правительства. Это был «вооруженный до зубов гигант в форме матроса» Филипп Львович Задорожный. Он объявил великому князю, что «по стратегическим соображениям» вся семья должна переехать в находившееся неподалеку имение Дюльбер, которое принадлежало двоюродному брату Александра Михайловича, великому князю Петру Николаевичу. По словам Задорожного:
«…дело обстоит гораздо хуже, чем вы думаете. Ялтинские товарищи настаивают на вашем немедленном расстреле, но Севастопольский совет велел мне защищать вас до получения особого приказа от товарища Ленина. Я не сомневаюсь, что Ялтинский совет попробует захватить вас силой, и поэтому приходится ожидать нападения из Ялты. Дюльбер, с его стенами, легче защищать, чем Ай-Тодор. Здесь местность открыта со всех сторон».
Александр Михайлович подчинился, и в течение последующих пяти месяцев убеждался неоднократно в том, насколько был прав большевистский комиссар. Он сам когда-то за толстые и высокие стены прозвал Дюльбер замком «Синей бороды», и сейчас этот замок спасал Романовых – пятнадцать человек и двоих членов их семей. Помимо хозяина имения и его семьи, а также Александра Михайловича с супругой и шестью сыновьями, в Дюльбер также приехал и бывший Верховный Главнокомандующий с супругой и ее детьми – Николай Николаевич Младший.
Крымские Советы и матрос Филипп Задорожный
Положение было серьезным. Власть в Крыму принадлежала двум Советам рабочих, матросских и солдатских депутатов – Ялтинскому и Севастопольскому. Ялтинский совет состоял в основном из анархистов, дезертиров и даже бывших преступников и цель свою видел в одном: истреблять «буржуев» и делить все принадлежащее им между собой. Севастопольский совет состоял из «идейно подкованных» большевиков, подчинялся Петрограду и ждал распоряжение Ленина о судьбе членов царской семьи.
Обеспечить безопасность членов царской семьи, защитить их от расправы членами Ялтинского совета и было поручено Филиппу Задорожному. Он был матросом Черноморского флота, а в 1916 году служил в Качинском авиационном отряде, который был создан великим князем Александром Михайловичем. Это был честный и прямой человек, противник бессмысленных убийств. При этом он был идейный революционер, который, получив приказ, наверняка без колебаний расстрелял бы членов императорской семьи. Сестра Александра Михайловича, великая княгиня Ольга, писала о нем:
«Это был убийца, но человек обаятельный. Он никогда не смотрел нам в глаза. Позднее он признался, что не мог глядеть в глаза людям, которых ему придётся однажды расстрелять. Правда, со временем он стал более обходительным».
Но распоряжения не было, и он, сохранивший со времен службы большое уважение к Александру Михайловичу, добросовестно и ответственно охранял жизнь великого князя и его близких.
Поэтому Дюльбер был дополнительно, по периметру стен, укреплен пулемётными гнёздами и прожекторами, за которыми дежурили подчиненные Задорожному матросы. В разработке мероприятий по защите замка активное участие принимал и Александр Михайлович. Дюльбер стал настоящей крепостью.
Регулярно, раз в неделю, к тяжелым воротам крепости подъезжали подводы с вооруженными солдатами и пулеметами. Это были представители ялтинского Совета, которые требовали, чтобы к ним вышел товарищ Задорожный. Тот велел Романовым не выходить из дома, а сам вел с приезжими переговоры. В своей книге великий князь так это описывал:
«- Задорожный, довольно разговаривать! Надоело! Ялтинский совет предъявляет свои права на Романовых, которых Севастопольский совет держит за собою незаконно. Мы даем пять минут на размышление.
- Пошлите Ялтинский совет к черту! Вы мне надоели. Убирайтесь, а не то я дам отведать Севастопольского свинцу!
- Они вам дорого заплатили, товарищ Задорожный?
- Достаточно, чтобы хватило на ваши похороны.
- Председатель Ялтинского совета донесет о вашей контрреволюционной деятельности товарищу Ленину. Мы вам не советуем шутить с правительством рабочего класса.
- Покажите мне ордер товарища Ленина, и я выдам вам заключенных. И не говорите мне ничего о рабочем классе. Я старый большевик. Я принадлежал к партии еще в то время, когда вы сидели в тюрьме за кражу.
- Товарищ Задорожный, вы об этом пожалеете!
- Убирайтесь к черту!»
Положение пленников действительно было серьезным. Как-то ночью Задорожный разбудил великого князя и сказал:
«Только что звонил по телефону Севастополь и велел готовиться к нападению. Они высылают к нам пять грузовиков с солдатами, но Ялта находится отсюда, ближе, чем Севастополь. Пулеметов я не боюсь, но что мы будем делать, если Ялтинцы пришлют артиллерию. Лучше не ложитесь и будьте ко всему готовы. Если нам придется туго, вы сможете, по крайней мере, хоть заряжать винтовки».
Жизнь под охраной
Несмотря на то, что в пределах Дюльбера узники могли передвигаться свободно, заниматься своими делами, приятным этот период в их жизни назвать было нельзя. Конечно, они не голодали, но их рацион был очень ограничен. Их повар, ставший впоследствии хозяином парижского ресторана, изощрялся как мог. Из воспоминаний великого князя:
«С недостатком жизненных припасов мы примирились. Мы подсмеивались над рецептами изготовления шницеля по-венски из морковного пюре и капусты…»
Но главное, что угнетало узников, это отсутствие связи с внешним миром и, как следствие, отсутствие информации о том, что творится за пределами их крепости. При том, что по соседствую находилось имение зятя Александра Михайловича, Феликса Юсупова, который был женат на его дочери Ирине. Большевики, конечно, явились и к ним, но сказали, что убийце Григория Распутина ничего не угрожает и оставили их на свободе.
Но Ирине тоже не разрешали видеться с родителями, правда, разрешили двухлетней дочке Ирины и Феликса – тоже Ирине. Из воспоминаний Феликса Юсупова:
«Навещать их позволили только двухлетней дочери нашей. Дочка стала нашим почтальоном. Няня подводила ее к воротам именья. Малышка входила, пронося с собой письма, подколотые булавкой к ее пальтецу. Тем же путем посылался ответ».
Но «заговор» был раскрыт и контакты через внучку Александра Михайловича прекратились.
Неожиданное освобождение и двусмысленное положение
Через пять месяцев заточения в замке Дюльбер неожиданно пришло освобождение с той стороны, откуда не ждали. И это поставило Романовых в двусмысленное положение. В апреле 1918 года Крым заняли германские войска, которые, с одной стороны, освободили членов царского дома от большевиков. Но с другой стороны, немцы были врагами, ведь первая мировая война еще продолжалась.
Поэтому императорское семейство удивило немецкого генерала не только тем, что отказалось от немецкой охраны, но и тем, что просило оставить при них в качестве охраны команду Филиппа Задорожного, тем самым спасая их жизни. За пять месяцев великие князья, конечно, не подружились с матросами, но, не испытывая с их стороны ни притеснений, ни унижений, и при этом наблюдая, как Задорожный неоднократно спасал их жизни, они прониклись к своим охранникам симпатией.
Из воспоминаний великого князя:
«Ровно в семь часов в Дюльбер прибыл немецкий генерал. Я никогда не забуду его изумления, когда я попросил его оставить весь отряд революционных матросов, во главе с Задорожным, для охраны Дюльбера и Ай-Тодора. Он, вероятно, решил, что я сошел с ума».
Матросы Задорожного охраняли Романовых до их отъезда в эмиграцию. При расставании бывшие пленники и охранники трогательно попрощались, некоторые плакали.
Филипп Задорожный и два его сына погибли в Великую Отечественную войну, защищая Крым от немецко-фашистских войск.
Прощание с Родиной
В конце 1918 года кайзеровские войска покинули территории бывшей Российской империи и контроль над Крымом перешел к анти германской коалиции, поддерживающей белое движение. Ситуация в стране была сложной, неопределенной, и английский король предложил находящимся в Крыму Романовым переехать в Великобританию, выделив для этого военный корабль. Какое-то время Романовы оставались еще в Крыму, но, когда к полуострову подошла Красная Армия, они решили покинуть Россию, что и сделали в марте 1919 года на британском броненосце «Мальборо».
Но к этому времени Александр Михайлович уже был в Париже. Желая принять участие в Парижской мирной конференции и выступить с докладом о положении в России перед главами союзных правительств, он вместе со старшим сыном на борту английского корабля Форсайт отбыл из Севастополя 11 декабря 1918 года.
Из воспоминаний великого князя:
«Странно было видеть Севастопольский рейд, пестревший американскими, английскими, французскими и итальянскими флагами. Я напрасно искал среди этой массы флагов русский флаг или же русское военное судно».
Глядя на удаляющийся берег Крыма, Александр Михайлович вспоминал:
«Когда я обернулся к открытому морю, то я увидел Ай-Тодорский маяк. Он был построен на земле, которую мои родители и я возделывали в течение последних сорока пяти лет. Мы выращивали на ней сады и трудились в ее виноградниках. Моя мать гордилась нашими цветами и фруктами. Мои мальчики должны были закрываться салфетками, чтобы не запачкать рубашки, кушая наши великолепные, сочные груши. Было странно, что, утратив так много лиц и событий, память моя сохранила воспоминание об аромате и вкусе груш из нашего имения в Ай-Тодоре. Но еще более странно было сознавать, что, мечтая 50 лет своей жизни об освобождении от стеснительных пут, которые на меня налагало звание великого князя, я получил, наконец, желанную свободу на английском корабле».
Великому князю не удалось убедить бывших союзников Российской империи помочь белому движению. Он поселился во Франции, навсегда покинув Россию с болью в сердце. А через несколько лет он стал симпатизировать большевикам и восхищаться их достижениями. Но об этом в другой статье.
Другие статьи, близкие по теме:
