Продолжаю рассказывать о том, как готовилось и свершалось убийство «старца» - Григория Распутина. Ссылка на начало – в конце статьи.
Разработка плана ликвидации
К концу 1916 года сформировалась группа из пяти человек, которые решили освободить Россию от тлетворного влияния Григория Распутина. В группу входили: князь Феликс Юсупов, великий князь Дмитрий Павлович, поручик Сергей Сухотин, депутат Владимир Пуришкевич, доктор Станислав Лазоверт.
План убийства менялся несколько раз. Сначала надеялись от Распутина откупиться, заплатить ему и уговорить уехать из Петербурга. Но познакомившись с ним поближе, Феликс Юсупов понял, что в деньгах тот не нуждается.
Также пришлось отказаться от намерения совершить задуманное в квартире у Распутина – его хорошо охраняли, к тому же, постоянно приходили посетители. Поэтому местом исполнения был выбран дом на Мойке. Распутин давно хотел познакомиться с супругой Феликса, красавицей Ириной, хотя в те дни родители Феликса и супруга Ирина были в Крыму – но Распутин об этом не знал.
Феликсу Юсупову невыносимо было думать о том, что в его доме свершится убийство. Тогда он решил, что все должно произойти в подвале дома. И стал для этого готовить специальное помещение.
Подвал Юсуповского дома был настоящим лабиринтом, с толстыми стенами, сводчатыми потолками, глухими дверями.
В полуподвальном зале с аркадами слуги и стали оформлять столовую, придавая помещению жилой облик. На стены из серого кирпича повесили портьеры, каменный пол застелили персидскими коврами, принесли мебель: столы, резные стулья, массивные дубовые кресла. В шкафах разместили красивые безделушки, в нишах поставили китайские вазы. На поставце стояло распятие из горного хрусталя, перед ним лежала шкура белого медведя.
29 декабря Феликс велел слугам купить пирожные, печенье, достать вина и к 11 часам вечера подготовить чай на 6 персон. Самим сидеть в соседнем помещении и не выходить, пока не позовут.
К одиннадцати вечера вся компания собралась на Мойке. Подвальное помещение преобразилось, красиво оформленное, теплое и освещенное, оно смотрелось очень уютным. Кипел самовар, на тарелках были разложены любимые лакомства Распутина. Отдельно стоял поднос с бутылками.
Распутина решено было отравить - доктор Лазоверт заранее достал цианистый калий. Когда все собрались, Феликс достал шкатулку с ядом, а доктор Лазоверт, надев резиновые перчатки, достал из нее кристаллики яда и истер в порошок. Сняв с пирожных верхушки, насыпал в начинку порошок – по его словам, в количестве, способном убить и слона. На всякий случай решено было также добавить яд и в бокал для вина.
В гостях у Феликса Юсупова
Феликс Юсупов поехал за Распутиным. Тот ждал и подготовился – на нем была расшитая васильками шелковая рубаха, подпоясанная малиновым шнурком, и черные бархатные шаровары. Сапоги были вычищены, волосы и борода тщательно расчесаны, пахли мылом. На сундуке лежали шуба и бобровая шапка, рядом стояли валенки с галошами.
На вопрос, есть ли кто у Феликса в доме, тот ответил, что неприятных людей там нет, а родители в Крыму.
Из Мемуаров Феликса Юсупова:
«– Не люблю я твою матушку. Она меня, знаю, не терпит.
Ну, ясно, Лизаветина подружка (великая княгиня Елизавета Федоровна). Обе клевещут на меня и козни строят. Царица сама мне сказала, что они врагини мои заклятые. Слышь, нынче вечером Протопопов у меня был, никуда, грит, не ходи. Убьют, грит, тебя. Грит, враги худое затеяли… Дудки! Не родились еще убивцы мои… Ладно, хватит балакать… Идем, что ль…»
Да, не почувствовал провидец Григорий Распутин никакой угрозы для себя. И дальше Феликс пишет:
«Я почувствовал презрение к самому себе. Как мог я пойти на подобную гнусность? Как решился? С ужасом посмотрел я на жертву. «Старец» был доверчив и спокоен. Где ж его хваленое ясновидение? И что толку прорицать и читать в чужих мыслях, если ловушки самому себе разглядеть не умеешь? Словно сама судьба ослепила его… чтобы свершилось правосудие…»
Когда вошли в дом, услышали голоса, а патефон играл веселые куплеты. Распутин поинтересовался, что за праздник в доме, на что Феликс ответил, что у жены гости, скоро уйдут. Юсупов предложил Распутину вина или чая, но тот отказался – неужели что-то почувствовал? Завязалась беседа. Феликс попытался склонить Распутина к отъезду из Петербурга. Но тот отказался – и это решило его судьбу. Феликс твердо знал: живым Распутину отсюда не выйти.
Зашел разговор и о слухах, что Распутина хотят убить. На что тот ответил:
«…мне не страшно. Ничего они мне не могут. Я заговоренный. Меня уж скоко раз убить затевали, да Господь не давал. Кто на меня руку поднимет, тому самому не сдобровать».
Яд не действует
Наконец «старец» попросил чаю. Феликс придвинул к нему печенье – неотравленное, а затем уже отравленные эклеры. Распутин съел одно пирожное, затем еще одно – и ничего! Хотя яд должен был подействовать сразу. Но Распутин, к изумлению Феликса, продолжал спокойно говорить.
Тогда Феликс предложил ему домашнее вино из крымских погребов. Но почему-то взял не отравленный бокал, а чистый. Распутин выпил вино с удовольствием и попросил еще – мадеры. Феликс взял для другого вина и другой бокал – отравленный. Но Распутин велел налить в тот же. Неужели, все-таки, что-то чувствовал? Когда Феликс наливал вино в прежний бокал, вроде как нечаянно уронил его, и взял другой – отравленный.
Распутин пил, а Феликс стоял и следил за ним, за каждым движением, в ожидании, что яд вот-вот подействует, и «старец» рухнет. Но ничего не происходило.
В отчаянии Феликс налил и себе, сел напротив Распутина, чтобы тот продолжил пить вино. Тот продолжал – и ничего не происходило. Только хитро щурились его глаза, словно говоря:
«Вот видишь, напрасны старанья, ничего-то ты мне не сделаешь».
Вдруг на лице Распутина появилась ярость, а его взгляд стал просто сатанинский – Феликс стал терять хладнокровие, а потом пришло странное оцепенение. И тут Распутин попросил его спеть – Феликс взял гитару, и спел одну, другую песню.
Их «беседа» продолжалась уже два часа. Наверху послышался шум – Феликс сказал, что пойдет попрощается с гостями супруги.
Выйдя к друзьям, Феликс сказал, что яд не подействовал. Поступило предложение войти всем вместе, наброситься на Распутина и задушить его. Но Феликс решил, что будет действовать сам. Он один пошел к Распутину – но взял у Дмитрия Павловича револьвер.
Прямо в сердце
Феликс спустился в подвал. Распутин сидел, свесив голову и прерывисто дышал. С трудом поднял голову и посмотрел пустым взглядом. Неужели яд наконец подействовал? Попросил вина, выпил махом. И вмиг повеселел. И предложил ехать к цыганам.
Феликс встал и подошел к хрустальному распятию на поставце. Предложил Распутину подойти и помолиться.
Из Мемуаров:
«Распутин глянул на меня удивленно, почти испуганно. В глазах его я увидел новое, незнакомое мне выраженье. Была в них покорность и кротость. Он подошел ко мне вплотную и заглянул в лицо. И словно увидел в нем что-то, чего не ожидал сам. Я понял, что настал решающий момент. «Господи, помоги!» – сказал я мысленно.
Распутин все так же стоял предо мной, неподвижно, ссутулившись, устремив глаза на распятье. Я медленно поднял револьвер».
Он выстрелил в сердце - Распутин вскрикнул и рухнул на лежащую медвежью шкуру. Услышав выстрел, в комнату вбежали друзья, задев на бегу электрический провод. Свет погас, в темноте кто-то налетел на Феликса, но он боялся сдвинуться с места, чтобы не наступить на труп. Наконец, зажгли свет.
«Распутин лежал на спине. Временами лицо его подергивалось. Руки его свело судорогой. Глаза были закрыты. На шелковой рубашке – красное пятно. Мы склонились над телом, осматривая его.
Прошло несколько минут, и «старец» перестал дергаться. Глаза не раскрылись. Лазоверт констатировал, что пуля прошла в области сердца. Сомнений не было: Распутин мертв. Дмитрий с Пуришкевичем перетащили его со шкуры на голый каменный пол. Мы потушили свет и, замкнув на ключ подвальную дверь, поднялись ко мне. Сердца наши были полны надежд. Мы твердо знали: то, что сейчас случилось, спасет Россию и династию от гибели и бесчестья».
Дело было сделано, но вздыхать с облегчением было еще рано. Теперь надо было отвести от себя подозрения. Для этого Дмитрий Павлович, Лазоверт и Сухотин на случай, если есть слежка, должны были инсценировать, будто отвозят Распутина домой. Для этого Сухотин надел шубу и шапку Распутина и в сопровождении двух провожатых в открытом автомобиле отправился домой. Затем они должны были вернуться на Мойку в другом автомобиле, забрать труп и отвезти его к Петровскому мосту.
Распутин ожил!
Юсупов и Пуришкевич поднялись наверх, оставив Распутина в подвале. Через некоторое время Феликса так и потянуло вниз. Он склонился над трупом, пощупал пульс – его не было. И тут веки Распутина задрожали и глаза его открылись.
«И случилось ужасное. Резким движеньем Распутин вскочил на ноги. Выглядел он жутко. Рот его был в пене. Он закричал дурным голосом, взмахнул руками и бросился на меня. Пальцы его впивались мне в плечи, норовили дотянуться до горла. Глаза вылезли из орбит, изо рта потекла кровь.
Распутин тихо и хрипло повторял мое имя.
Не могу описать ужаса, какой охватил меня! Я силился высвободиться из его объятья, но был как в тисках. Меж нами завязалась яростная борьба.
Ведь он уж умер от яда и пули в сердце, но, казалось, сатанинские силы в отместку оживили его, и проступило в нем что-то столь чудовищное, адское, что до сих пор без дрожи не могу о том вспомнить.
В тот миг я как будто еще лучше понял сущность Распутина. Сам сатана в мужицком облике вцепился в меня мертвой хваткой».
Феликс с трудом вырвался из тисков Распутина и бросился наверх за Пуришкевичем. Когда они вернулись, Распутин уже полз по лестнице к выходу во двор, раскрыл дверь и скрылся в темноте. Пуришкевич бросился эа ним. Раздалось несколько выстрелов. На этот раз действительно все было закончено.
Вернулись Дмитрий Павлович, Сухотин и Лазоверт. Труп завернули в холстину, отвезли к Петровскому мосту и там сбросили в реку.
Из Мемуаров:
«Мысль, что первый шаг ко спасению отечества сделан, наполняла меня отвагою и надеждой».
Начало статьи и другие публикации про Феликса Юсупова: